Незаконченный ритуал

Скрипучий стул он купил у старухи во Владимирской области. Хотел выторговать ещё и сундук: с виду совсем рухлядь, а как откроешь – зачитаешься. Вся крышка и короб с той стороны обклеены ещё дореволюционными газетами, с обрывками статей о провинциальных историях и рекламой продуктовых лавок во Владимире.

Но сундук так и остался в деревенском доме – не сошлись в цене. Бабка просила аж триста евро. Ушлая попалась старуха – учёная. Зато повезло с её соседкой через пыльную дорогу. У тётки лет пятидесяти пяти всего за тысячу рублей он приобрёл самовар, которому больше двух веков. Радости было три моря и океан. Мирон сразу забыл о сундуке, тем более что тот был огромен и места занимал нерачительно много; влез бы он в «Ниву» или нет – тоже неизвестно, а квартира у него всего две комнаты в трёхэтажке. «Ничего… обойдусь стулом и самоваром, – бодренько подпевал песням по радио Мирон. – Ручки подкрутим, дырки залудим, бока «пузатому» натрём, и будет у меня прекрасная вещь! Поставлю на видное место, хоть на подоконник и буду любоваться».

Проживал Мирон в посёлке рядом с подмосковной Ивантеевкой. Его предаварийный дом подобно мебели в квартире. Диван похож на затхлый подъезд, он попахивал несвежестью прежних хозяев и стонал по ночам, словно ступени под ногами нетрезвых жильцов; торшер в углу, как крыша из шифера: по весне кое-где протекала, и лампочки на чердаке нет с Ельцинских времён. В одной комнате, где большую часть времени проводил Мирон, много старой мебели, в другой – беспорядок, как в подвальных кладовках. Однажды Ярушкин встретил там чёрную кошку, пробравшуюся через открытую форточку. Он сначала обрадовался гостье, но потом приметил вторую кошку, тоже чёрную, только на лбу белый рисунок. Вторая выглядывала из-под солдатской железной койки, заваленной хламом и радиоприёмником сороковых годов. Тогда Мирон выгреб из кучи стиральную ребристую доску, на которой в Ярославской губернии в речке бельё драили и, размахивая ею, прогнал обеих зверюшек, чтоб запаху не осталось. Хотя какой от кошек запах, только радость и драные обои.

Работал Мирон в Москве. То тут, то сям устраивался охранником, шуточно называя себя охотником за приведениями. Сторожил он склады, стоял неулыбчивым столбом в торговых центрах при входе: в галстуке, с именной табличкой на груди; один раз определился в солидный банк. Выделили ему уютную комнатку: свежо от кондиционера, мониторы везде светят, напарник заводной был, бесплатно кормили три раза в сутки и туалет рядом. Ему даже оружие выдали, но банк неожиданно обанкротился, и пришлось вернуться к прежним товарищам в Мытищи мебельный цех охранять.

Платили Мирону, только чтоб ноги не протянуть. Но удача, которая выбирает особенных чудаков – жила с ним в обнимку, сколько он помнил себя. Любила его Фортуна, везло, за что не возьмётся. Если бы у Ярушкина близ Владимира было триста евро, то заполучив сундук, продал бы он его вдвое дороже, а то и втрое, как носки в воде намочить, если в реку зайти. А на вырученные деньги можно комод купить или стол заменить – на ещё более кособокий и дряхлый.

Когда в стране работали игровые автоматы, он частенько захаживал в залы, заряжал деньгой сразу три аппарата, жал вожделенно на кнопки и дожидался приличного куша. Как только сумма увеличивалась вдвое, – а она на зависть другим игрокам всегда увеличивалась – Мирон тут же шёл в кассу и уносил трофей с собой. Но казино власти закрыли, игровые автоматы запретили, теперь Ярушкин каждую неделю покупал лотерейные билеты, с нетерпением ожидая воскресного розыгрыша. Если он был свободен от работы, то включал телевизор и на специально разложенных билетиках ставил звёздочки, помечая выпавшую цифру. На вырученные деньги покупал мебель, одежду, еду и девочек. Мирон страсть как любил продажных искусительниц, но рухлядь привлекала всё же страстнее.

Три дня назад Ярушкин приобрёл двухстворчатый шкаф из дуба, а перед покупкой с выгодой продал вишнёвый сервант без одной дверцы. Можно было бы и работу бросить при таких талантах, но Мирон не любил перемен – боялся, что удача отвернётся от него, если захочет он перехитрить лукавую – сбить карту, так сказать.

Ещё Ярушкин играл в покер на интернет-площадках. Играл нечасто и по-гусарски лихо. Упрямо «кричал» ва-банк, а с ним шла удача, как верный конь под наездником. Бывало, с одной «десяткой» срывал барыш. Жутко везло.

Семьи у Мирона не было. Ему уже сорок восемь – не мальчик. Нет жены, детей нет, есть только страсть к барахлу, играм и проституткам. Ходил он три раза в месяц в специальные квартиры. Пользовался всегда разными дамами. Были у него встречи с малороссийскими девами, белорусскими, молдавскими, безусловно, с согражданками фестивалил, даже азиаточек и негритяночек покупал: Китай, Бенин, Нигерия, со Шри-Ланки была одна – она и расцарапала спину. Мирон считал себя не только везунчиком, но и страстным любовником. Проститутки его хвалили, восхищались на всех языках напором, размерами, мощью.

Был Мирон высок – метр девяносто с чубчиком, худощав, жилист, ноги длинные, плечи хоть пиджаки рекламируй – со спины точно модель из Милана. Болтливый друг по прозвищу Кубик (потому что голова у него была большая и угловатая), ещё в армии поделился с Ярушкиным одним ценным соображением – из чего собственно состоят мужчины и что нужно парням для покорения женских тел и сердец. В «квадратном» черепе Кубика родились три составляющих, сокращённо ДТР. «Д» – это деньги, «т» – тело и «р» – разум. Если все три элемента собранны воедино, то, по словам друга, в мужчине зарождалась невероятная сила, от которой внимание женщин не иссякало ни при каких обстоятельствах, но если одной доли не хватает – начинаются проблемы с прекрасным полом.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «