Страница 10 из 77
Глава 4
Первое время разговора не было, мы просто молча ели, отдавая должное профессиональному навыку нашего повара. И до тех пор, пока не перешли к десерту, никаких посторонних тем не поднималось.
Но вот перед девушками выставили тарелки с воздушными пирожными, а передо мной — крепкий кофе, и первой подала голос великая княжна Выборгская.
— Дмитрий Алексеевич, — обратилась она, повернувшись ко мне, — вы сказали, что поймали врага патриарха Мефодия?
Я улыбнулся краешком губ, приподнимая чашку с горячим бодрящим напитком. Вдохнув чарующий аромат кофейных зерен, перевел взгляд на нашу гостью.
— Я сказал, врага Русской Православной Церкви, Анна Михайловна, — уточнил я, не спеша делать первый глоток. — Видите ли, отец Мефодий — Патриарх Московский и Всея Руси, но он не вся наша церковь. И удар, который нанесли британские подданные, прикидывающиеся наемниками, направлен именно на целостность нашей Православной Церкви. Игумен Павел, с которым вы прибыли, великая княжна, фигурирует в деле о государственной измене в качестве подозреваемого. А помимо того он непосредственно причастен к нападению на мою невесту.
Анна Михайловна бросила короткий взгляд на Викторию. Боярышня отставила свое угощение, но от комментариев воздержалась.
— Вы говорите со мной так откровенно, Дмитрий Алексеевич, — заметила Соколова с полувопросительной интонацией.
— Ваш батюшка уже в курсе событий, — пояснила моя невеста. — В деле замешан род Османской империи. Михаил Викторович, как и ваш старший брат, исполняющий обязанности министра иностранных дел, уже предупреждены об этом. Сейчас мы готовим документы с доказательной базой, чтобы передать их по официальным каналам.
Великая княжна хмыкнула в ответ, переводя взгляд с Виктории на меня и обратно. Кажется, мы сумели ее удивить.
— Полагаю, князь, моя помощь вам больше не потребуется? — спросила Соколова, повернувшись ко мне.
Я пожал плечами.
Она могла бы на самом деле выступить в качестве дополнительного сторонника, подговаривая Мефодия согласиться. Но только по своему желанию. Это в аэропорту я воспользовался даром Анны Михайловны и тут же расплатился за это встречей с Викторией.
А что она может потребовать в обмен за такую поддержку? Я, конечно, не считаю Соколову своим личным недоброжелателем, однако Соколова уже не раз показывала, что с хваткой у нее все в порядке. Принц Герберт, осыпавший ее подарками с ног до головы, не даст соврать.
— Я не думаю, что потребуется ваше вмешательство, Анна Михайловна, — честно ответил я. — Улики собраны, допросы проведены. Если его святейшество решит не выдавать игумена Павла закону Русского царства, как на это отреагирует государь?
Великая княжна Выборгская кивнула.
— Вы прижали к стенке самого патриарха, Дмитрий Алексеевич, — улыбнулась она, чуть покачав головой. — Признаться, меня немного пугает та скорость, с которой вы так высоко взлетели.
— Поэтому мы придерживаемся простого правила, Анна Михайловна, — произнес я, сделав глоток кофе. — Не делай другим того, чего не желаешь себе. Говоря откровенно, существует много способов навредить любому из соседних государств. Но мы так не поступаем. До сих пор мне приходилось только зеркально реагировать на угрозы. Покушения на меня, членов моей семьи, страну — я, если угодно, защитник. Может быть, кто-то скажет, что я излишне жесток, однако я просто качественно выполняю свой долг, делая так, чтобы однажды ставший врагом больше никогда не смог никому навредить. То, что мои заслуги высоко оценены — добрый знак. Но агрессором я становиться не стремлюсь.
Соколова покачала головой.
— Общество на вашей стороне, Дмитрий Алексеевич, — произнесла она, после чего повернулась к Виктории. — Ваша пара стала самой влиятельной в Русском царстве среди благородной молодежи.
Моя невеста улыбнулась, бросив взгляд в мою сторону.
— Да, я видела уже несколько попыток повторить мое платье, — сообщила она. — А также реплики твоих часов, Дмитрий.
Великая княжна кивнула.
— И я лично слышала, — добавила она, — что многие главы родов всерьез прислушиваются к вашим словам и обсуждают возможность присоединиться к вашим проектам. Но не все видят в вас благородного человека, Дмитрий Алексеевич.
Я кивнул, спокойно наслаждаясь напитком.
— Врагов нет только у того, кто ничего не делает, — улыбнулся я, оставив чашку на блюдце. — И, раз речь зашла о делах, мне пора на встречу с его святейшеством. Анна Михайловна, рад был повидаться. Виктория, сегодня к ужину я вряд ли успею, так что начинай без меня.
— Конечно, Дмитрий, — улыбнулась моя невеста, когда я поцеловал ей руку на прощание.
Покинув столовую, я накинул на плечи плащ и вышел на улицу. Легкий снежок мгновенно лег на плечи, украсив меня белоснежными хлопьями. Полное безветрие позволяло им падать очень красиво и неторопливо, как будто время замедлилось, а мир замер, погруженный в сон.
Виталя подал «Монстра» к крыльцу, и я занял свое место. Слуга вдавил педаль, и мы покатились по городу, над которым сгущались мрачные тучи.
Вынув телефон из кармана, я ответил на вызов Курпатова.
— Князь Романов слушает, лейтенант.
Николай Дмитриевич кашлянул в трубку, прежде чем заговорить.
— Дмитрий Алексеевич, игумен Павел преставился, — сообщил он.
— Как? — не скрывая интереса, уточнил я.
— Похоже, принял яд, Дмитрий Алексеевич. Я вызвал вашу целительницу, чтобы подтвердить.
Я подключился через «Оракула» к покоям, которые выделили игумену в той же гостинице, где недавно обитали мы с Викторией.
Отмотав запись с камер, я убедился, что лейтенант прав. Игумен Павел, которому были прописаны лекарства от сердечной недостаточности, принял ежедневную дозу и, схватившись за сердце, рухнул замертво. Грохот упавшего тела услышали дежурящие снаружи опричники. Но крымский настоятель умер практически мгновенно.
— Еду, Николай Дмитриевич, — бросил я в трубку. — Труп не трогать, к лекарствам не прикасаться.
Самоубийство — грех. И вряд ли Павел бы на него решился, если бы не знал, что обречен. Вопрос лишь в том, защищал ли он кого-то таким образом или же банально выбрал менее болезненный способ уйти из жизни?
Виталя прибавил газу, держась на самой границе разрешенной правилами скорости. И вскоре мы уже парковались перед крыльцом гостиницы.
— Кирилл, Олег, со мной, — велел я, выходя из машины.
— Это странно, — произнесла Василиса Святославовна, осматривая тело игумена Павла.
— Слушаю, — кивнул я, стоя рядом с боярышней.