Страница 14 из 21
Прибывший на вызов парень дал Лене втык за подобранный и орошённый слезами трос, который надо было как улику оставить там, где лежал, затем посадил девушку в машину и повёз в отделение. С полчаса она сидела на диванчике и думала, как бы предупредить маму о том, что вернётся, по всей вероятности, поздно, – телефон в храм она никогда не брала.
Потом за ней пришёл опер по имени Александр и повёл девушку к себе в кабинет.
– Почему нарушаете режим самоизоляции?
– Так я же только в храм. Разрешено ездить туда, где открыто.
– А, так вы на своём личном автомобиле? – кивнул Александр.
– На своём личном велосипеде! – снова захныкала Лена.
– Ну, не переживайте! – сказал Александр. – Найдётся. Надо же быть таким мерзавцем – от храма воровать! Давайте сейчас проедемся по району, может, он там катается, так просто сразу заберём.
И они поехали по стемневшему весеннему городу. Шагали по тротуарам гордые собаки с хозяевами на поводках. В масляном свете фонарей пролетали силуэты велосипедистов. На деревьях и кустах еле заметным шумом распускались первые крохотные листья. Это было бы даже романтично, не будь так грустно.
– Не видно ничего.
Александр вздохнул и уверенно ответил:
– Я думаю, бомжа-токсикомана на бело-голубом велосипеде мы сразу заметим!
– А узнаем мы его по стойкому запаху ацетона! – согласилась Лена, и оба захохотали.
Конечно, обнаружить преступника, запросто рассекающего на похищенном железном коне, им не удалось.
– И, понимаете, я его надолго-то нигде не оставляю без присмотра! Только вот возле храма…
– Да уж… – сочувственно ответил опер. – Ну, не вздыхайте, найдём.
– Я не потому. Мама дома волнуется. Я же без телефона ушла.
– Номер помните?
– Нет, – Лена покачала головой. – У меня мама старенькая и паникёрша к тому же, сейчас навоображает себе…
– Она с вами в храм не ходит?
– Мама в зоне риска, ей вообще из дома запрещено выходить. Она и так с ума сходит, а тут ещё я пропала.
Потом они вернулись в отделение и стали смотреть картотеку. Одновременно Александр связывался с районными товарищами, которые должны были знать своих подопечных. Бомжей Иванов в городе Абакане оказалось тридцать семь человек, и никого Лена не смогла опознать.
– Ой, а давайте алкоголиков посмотрим? – предложила она. – Может, он всё-таки не совсем пропащий?
Алкоголиков оказалось больше, чем бомжей, что хоть и свидетельствовало об относительном благополучии горожан, но надежды в поиске велосипеда не давало. Кто-то из алкашей походил на героя фильмов братьев Коэнов, некоторые добродушно улыбались. И никого из них Лена не знала. Отобрали несколько человек и поехали показывать отцу Петру, который вызывал полицию и оставил свой номер для связи. Тот ни в одном Ваньку не признал, но сообщил, что можно поискать на теплотрассе рядом с аэропортом: кто-то однажды говорил, что он именно там обитает.
Ещё отец Пётр сообщил, что другая свидетельница видела, как Ванька крутился возле велосипеда и лет ему не больше, чем двадцать пять.
– Как?! – удивилась Лена. – Мне казалось, под сорок!
Александр посмотрел на девушку с укоризной: всё это время он ориентировал районных товарищей на сорокалетнего бомжа.
По темноте – хоть выколи глаз! – они отправились к теплотрассе, но ничего там не разглядели и снова вернулись в отделение. Там Александр передал Лену в руки следователю, которому пришлось вкратце изложить события вечера. Потом все вместе отправились осматривать место происшествия.
– Смешно будет, если ворота закрыты… – сказала Лена, когда все уже сели в машину.
Ворота действительно оказались закрытыми, скамейку фотографировали сквозь решётку, и, конечно же, её не было видно на снимке.
– А чего собаку не взял? – спросил Александр у приехавшего криминалиста.
– А мне её через забор кидать, что ли?! – возмутился криминалист, а Лена, представив себе собаку-летягу, истерично захрюкала, и все посмотрели на неё с сочувствием.
– Ладно, поезжайте составлять фоторобот, а мы тогда к свидетельнице съездим, – сказал следователь.
– Фоторобот? – изумилась Лена. – Велосипеда?! Так у меня фотка где-то была.
– Фоторобот бомжа.
– Я же его и не видела толком!
– Ну, что поделать? Надо!
В одиннадцать вечера Лена оказалась у криминалистов, где у неё наконец изъяли трос и взяли пробу ДНК.
– А волосы у него какие? – допытывался дядечка, специалист по фотороботам.
– Я вроде бы помню тёмные, а отец Пётр говорил, что светлые…
– Отец Пётр? – удивился дядечка.
– Ага, – кивнула Лена, – это возле храма происходило.
Дядечка откинулся в кресле и с удивлением посмотрел на Лену.
– Что? – с вызовом спросила та.
Дядечка покачал головой и вернулся к фотороботу.
– Ну а всё-таки? Если помыть, побрить?..
– Если помыть и побрить, так, наверное, и замуж можно, – устало вздохнула Лена, – но я не помню!
Дядечка оживился, в глазах его сверкнул интерес.
– А что, не замужем, нет?
Лена ответила саркастическим взглядом, а потом скосила глаза на Александра, сидевшего за её спиной.
– Ну как же это вы не помните лицо того, кто вас обидел?
– Я же при этом не присутствовала! А в лица бомжам я не смотрю.
– А как же христианская добродетель? Подавай – и воздастся? Или вдруг он на самом деле принц на белом коне? Стукнется оземь, обернётся красавцем!..
Дядечка откровенно флиртовал, и Лена засмеялась от нелепости происходящего, всё ещё осторожно оглядываясь на Александра.
– В каком состоянии находились, когда видели объект?
– В самом благодушном.
Дядечка захихикал и щёлкнул себя по шее:
– Это, что ли?
– Как смешно! – ответила Лена и показала рукой «косяк».
– Да?! – воскликнул дядечка.
Лена вздохнула.
– Шутка. Почему вы такой неостроумный?
Дядечка смущённо хмыкнул.
После этого Александр довёз Лену до дома, дал номер для связи и отправился продолжать ночное дежурство. Ему ещё предстояло инспектировать ломбарды.
Дома девушке на грудь бросилась зарёванная мама, которая за пять часов Лениного отсутствия успела навоображать маньяков, теракты и дорожные происшествия, оповестила всех родственников и друзей, а потом догадалась позвонить в справочную, где ей сообщили о поступившем от дочери заявлении.
На следующее утро Лена отправилась в храм, к причастию. Спать хотелось невероятно: сказывались и нервы, и вчерашняя усталость, – и во время службы девушка покачивалась с закрытыми глазами. Опер Александр прислал ещё два портрета преступников, которых никто из свидетелей не опознал. Сам он не приехал, хотя накануне и собирался опрашивать нищих.
Лена причастилась, сходила на крестный ход и, выключаясь на ходу, отправилась домой, пообещав приехать к вечерней архиерейской службе, куда наверняка должны были прийти попрошайки, знающие и место обитания Ваньки, и его фамилию.
– Придёт, куда он денется?! – сказала кассирша, наблюдавшая накануне угон велосипеда. – Небось ещё и на велике прикатит, с него станется!
Но он не прикатил. Вообще, похоже, у нищих в тот день был выходной, и милостыню у ворот никто не просил.
Зато Лене удалось поговорить с тем самым Родионом, прихожанином в костюме, который постоянно помогал на службах и которому накануне никак не могли дозвониться.
– Я ещё год назад предлагал его гнать, у меня свои причины, не буду вдаваться, – сказал он тихим вежливым голосом. – Но я один был, остальные как-то… – Он пожал плечами, из чего Лена сделала вывод, что остальным Ванька особо не мешал.
– Да он ещё когда сумку спёр, я его гоняла! – громко подтвердила жилистая и бодрая старуха Надежда, работница собора.
– Так он что, не впервые ворует? – удивилась Лена. – И его никто не посадил?
Надежда пожала плечами.
– Как сумку крал, свидетелей не было, я-то видела только, что в храм входил, а сам не сознался. И женщина заявлять не стала: у неё там сто руб лей было да удостоверение какое-то. Невелика ценность.