Обращение

   Невольно, чтобы успокоиться, Катя стала вспоминать свои путешествия в горы, вместе с родителями. Точнее не так, с родителем - мамой. Настоящий отец Кати погиб до ее рождения, его место занял отчим, Павел Георгиевич Ростовцев. Рослый мужчина, с мозолистыми ладонями, настоящий советский работяга, уважаемый всеми соседями и друзьями. Его считали хозяйственным и порядочным. Катя, конечно, могла возразить соседям, нахваливавшим Павла Георгиевича, что не так уж он идеален, особенно по выходным, когда пьяным возвращается домой, но разве кто-то прислушается к замечаниям двенадцатилетней девочки? "Все, дочка, пьют, а вот своими руками что-то сделать не каждый умеет", - говаривала добрая баба Аня, которая днями сидела напротив детской площадки и иногда интересовалась, откуда у Кати синяки на руках. Мама, казалось, любила Павла Григорьевича, хотя по вечерам у них случались скандалы, не редко заканчивающиеся плачевно для мамы. А потом родители решили заняться скалолазанием, сначала съездили, как выражался Павел Григорьевич, на разведку, а потом уже взяли Катю с собой. Из роковой поездки вернулись только мать и дочь.

   "Зачем я это вспоминаю? - подумала Катя. - Нельзя же всю жизнь бояться, рано или поздно каждый человек должен переступить через свой страх!"

   Попытка отогнать неприятные мысли, провалилась. Вот Дашка стерва, оставила ее одну, если б разговаривала с ней, все было бы в порядке, теперь всякая ерунда в голову лезет.

   А нежеланные воспоминания продолжали лезть в голову. Катя отчетливо вспомнила утро перед отъездом. Отчим грузил пакет со спиртным в кузов автобуса, который он позаимствовал на работе. Павел Григорьевич был ответственным человеком и никогда не позволял себе такие вольности, но тот день почему-то был особенный. Нездоровый блеск в глазах отчима, появлявшийся, когда он смотрел на Катю, пугал девочку. Мама ничего не замечала, улыбалась, играла с дочерью.

   Они редко выезжали на природу, еще реже мама бывала счастливой. Потому Катя тоже стала радоваться. Даже отчим улыбался, предвкушая грядущее застолье - он любил выпить на свежем воздухе.

   Чьи-то руки прикоснулись к Катиной спине. Она почувствовала затертые до мозолей ладони и поняла - это Павел Григорьевич. Руки обхватили Катю за талию и потянули на себя. Девушка дернулась, отчаянно пытаясь вырваться, но у нее ничего не получилось. Она готова была закричать, когда пальцы сомкнулись на ее шее и...

   - Катя, ты чего? - Стас держал девушку за плечи. Даша и Петька стояли в стороне и наблюдали за развернувшейся сценой.

   - Прости, просто вы ушли, и ты меня испугал, - ответила Катя, прозевавшая возвращение друзей. - Где вы так долго пропадали? Нельзя человека надолго одного в горах оставлять. Вдруг появится сексуальный маньяк и утащит меня куда-нибудь? - девушка попыталась перевести ситуацию в шутка.

   - Хотел бы я оказаться на месте этого маньяка, - мечтательно произнес Стас. Катя театрально стукнула его маленьким кулачком в грудь.

   - Я тебе дам на его месте, - погрозила она.

   Обстановка разрядилась. Однако теперь Катя не могла отогнать мысли о дне, когда погиб ее отчим.

<p>

...</p>

   Петя снял шашлык с шампура, Даша разложила его по тарелкам, ребята принялись есть, Трофимов вытащил бутылочку коньяка и четыре пластиковых стаканчика. Стас принял на себя обязанности разливающего.

   - Я не буду! - отрезала Катя.

   - Да ладно, Катька, не ломайся, - сказал Петя. Даша энергично принялась кивать, демонстрируя таким образом, что поддерживает Трофимова.

   - Как ты скажешь, так и будет, - сказал Стас, глядя на девушку.

   - Налей, только чуточку, - все-таки согласилась Катя. Стас подчинился.

   - Ну что, выпьем за нас, - начал произносить тост Петя. - Чтобы подобные меропринятия повторялись регулярно в совместимых с жизнью количествах, - Трофимов выпил коньяк, как настоящий гурман, отхлебывая по глоточку. Стас оказался менее утонченным и разом опустошил стакан.

   - За тебя подруга, - Даша чокнулась с Катей.

   - За нас, - поддержала Катя и пригубила напиток. Легкое жжение в горле сменилось приятным теплом, разливающимся по всему телу. Кате казалось, что раньше она никогда не пила, но она могла поклясться, что ощущение для нее не ново. Конечно, десять лет назад, в горах. История повторялась.

   Тогда вместо Петьки роль тамады играл отчим. Он тоже произнес какую-то речь и потребовал, чтобы выпили все, в том числе и двенадцатилетняя Катя. Женщины подчинились. А потом... Что было потом? Павел Григорьевич напился и, как это часто бывает, решил заняться воспитанием дочери, превратился в то страшное существо, что пряталось под личиной тихого трудолюбивого работяги. Это злобное животное усаживало приемную дочку на колени и задавало странные вопросы. В основном про отношения Кати с мальчиками. Обычно дело ограничивалось только вопросами, но в тот день, когда они поехали в горы, существо помимо слов решило сделать с девочкой что-то плохое. Жесткие руки мяли худенькие коленочки, мокрые губы зацеловывали щеки и шею Катеньки. Девочка, напуганная подобного рода ласками, сжималась все сильней. Ей казалось, что злобный монстр решил съесть ее, но сначала распробовать как следует. Она была недалека от истины. Могло случиться худшее, если бы не мама. Она заступилась за Катю, хотя боялась Павла Григорьевича больше всего на свете.

   Существо, что пряталось за маской семьянина, бросилось на маму, женщина кричала, плакала, а монстр срывал с нее одежду, то и дело наносил удары. Катя смотрела за происходящим, страх сменялся ненавистью. Этот переход вспомнился отчетливо, Момент, когда что-то в голове ребенка щелкнуло, и начался кошмар.

   - Налегай на шашлык, Катька, ты совсем худенькая, как спичка, пора поправляться, - Петька уже успел опьянеть.

   Катя вымученно улыбнулась, принялась есть.

   Тяжелая мозолистая рука Павла Григорьевича снова опустилась на ее плечо, сейчас он доделает то, что начал десять лет назад! Катя с трудом подавила желание закричать, потому что понимала - ее отчим умер давным-давно, он не в состоянии причинить ей вред. Ее обнимает Стас, милый, добрый, хороший, надежный Стас. А мертвые... мертвые не возвращаются назад.