Сентябрьский лес

   Юра кивнул.

   В купе воцарилось молчание, тишину нарушало только сербанье Марты Курагиной и Наденьки, продолжавших пить горячий чай. Поезд тронулся, Марта отставила кружку, снова посмотрела на Юру.

   - Ну так как, молодой человек? Будете рассказывать о себе: кто вы, откуда, а главное - зачем вы едете в Сентябрьск. Не сочтите за наглость, но я имею право знать, кому позволила ехать с собой в одном купе.

   Юра счел за лучшее подчиниться Курагиной. Он вкратце рассказал ей только что вымышленную историю якобы своей жизни, но свою цель выдал:

   - А в Сентябрьск я еду по просьбе друга, его зовут Володя Жилин. Уж не знаю, чего ему от меня надо, но он очень просил приехать, - закончил свою историю Юра.

   Курагина переглянулась с Наденькой. Они улыбнулись друг другу как две престарелые кокетки, а Юре стало совсем неуютно.

   - Значит, вы ничего не знаете о Сентябрьске? Не интересовались историей города, не слышали о чудесном лесе, который растет там? - спросила помощница Курагиной.

   - Ну почему, интересовался, а вот про лес не слышал, - признался Юра.

   - Тогда вам предстоит многое узнать, - Наденька снова улыбнулась и подмигнула Юре. В этот момент Марта Курагина стянула перчатки со своих рук. Пальцы старушки оказались черными. Зрелище неприглядное, но Юра заставил себя сделать вид, будто ничего не заметил.

   - Я обморозила пальцы в блокадном Ленинграде, - произнесла Марта. - Видите, что приключилось? Юрий, я думала это конец, они не слушались меня, я не могла играть. Вся моя жизнь - это музыка. Мне казалось, лишись музыки - и жизнь будет не нужна. В подавленном состоянии я приехала сюда, Юрий. И выздоровела. Я снова смогла играть на пианино. И впервые после болезни сыграла именно здесь, в этом городе. Это место, оно лечит не только тело, но и душу, поверьте, Юрий. Когда я вернулась в Ленинград, все стало на свои места, я получила заслуженную славу, обрела счастье, вернувшись к игре. Вы ведь первый раз едете в Сентябрьск?

   - Да.

   - Ну, так не упустите свой шанс. Первый раз всегда особенный. Когда первый раз оказываешься в царственном лесу, всё происходит по-особенному, - Курагина зажмурилась, погрузившись в воспоминания. Спустя некоторое время она снова открыла увлажнившиеся глаза. - Вы придете на мой концерт, Юрий?

   - Ну, я не знаю, - замешкался Хворостин. - Столько желающих. Не уверен, что мне достанутся билеты.

   - Наденька, вручите Юре билеты, - распорядилась Курагина. - Если отыщите своего друга, приводит и его. Я буду рада вас видеть. Только обязательно приходите. Тогда вы все поймете без слов. Этого не объяснить языком, только музыка, она одна способна говорить по-настоящему.

   Юра принял билеты, поблагодарив Надежду, мельком на них взглянул и спрятал в кошелек. Он не собирался идти на концерт Марты Леонидовны, но из вежливости не стал отказываться от подарка.

   - А теперь, если вы не против, я отдохну, - сказала Курагина. - Уступите мне место, Юрий.

   Хворостин встал, собрался лезть на вторую полку, но Наденька предложила ему сесть рядом с ней. Юра принял предложение. Старушка задремала, а Наденька шепотом сказала Юре.

   - Она вам показалась странной. На самом деле она замечательная, своеобразная. Просто ее нужно как следует узнать. Прислушайтесь к ее словам, Юрий. Насколько мне известно, Марта Леонидовна понапрасну не болтает.

   - Хорошо.

   - Полюбуйтесь, какая красота, - Наденька перевела свой взгляд к окну. - Осенью Сентябрьск словно из золота.

   Юра невольно взглянул в окно. С Наденькой нельзя было не согласиться.

   Поезд несся мимо усеянного зелеными, красными и желтыми красками леса. Кусты у самого основания железной дороги превращались в размытые кляксы акварельной краски, в то время как раскинувшие свои широкие ветвистые объятья деревья поодаль неторопливо проплывали в дыме костров, тянувшемся с полей. С одной стороны, пейзаж ничем не примечателен, свойственен средней полосе. С другой - чувствовалось нечто притягательно-волшебное. Древние деревья погружались в зимнюю дрему и, лениво покачивая ветвями, словно бы подглядывали из-под наполовину прикрытых глаз за окружающим миром. На секунду Юра даже представил, как вековым великанам представляется поезд - слишком быстрый, суетливый, непонятно куда так торопящийся.

   - Вы слышали о Сентябрьском лесе? - нарушила затянувшееся молчание Наденька.

   - Что, что? - переспросил Юра, погрузившийся в созерцание природы за окном поезда.

   - Знаете сколько лет этим деревьям? Столетия...

   Юра еще раз посмотрел на лес. Может быть, из-за слов Наденьки он вдруг ощутил в неторопливости, с которой верхушка дуба, возвышавшаяся над лесом, проплыла перед окном поезда, древнюю величественность.

   - Говорят, его еще никто ни разу не обошел вдоль и поперек, - продолжила Надя. - Марта Леонидовна рассказывала, будто тропинки каждый год протоптаны по-разному.

   - А вы разве не бывали в лесу?

   - В Сентябрьском? Да вы что, я никогда не отважусь на такой шаг, - выдавила Наденька.

   - Почему?

   Женщина коротко хохотнула.

   - Не скажу. Вы все равно не поверите. Или хуже того, решите, что я сумасшедшая. Через полтора часа мы туда подъедем, и вы всё поймете.

   Марта Курагина чавкнула во сне.

   - Ну, хватит об этом, а не то разбудим Марту Леонидовну, - на пределе слышимости произнесла Наденька. - Просто любуйтесь.

   Юра снова посмотрел в окно. Но теперь он не разглядел в деревьях красоту или величественность. Хворостин видел неприкрытую угрозу, исходившую из темных чащ уходившего за горизонт леса.