Терция

   Ганнибал учел урок своего зятя, к походу на Сагунт подготовился великолепно. Пунийцы не могли пересекать реку Ибер - это приведет к немедленной войне с Римом. В свое время именно Газдрубал обговорил подобные условия с представителями Республики, торжественно поклявшись не переводить войска через эту естественную границу. Но Ганнибал-то помнил, что все, сказано политиком, любая данная им клятва - ложь. Потому и договор с Римом всего лишь фикция, не существенное унизительное напоминание о поражении в прежней войне. Молодому начальнику армии Карфагена ничего не стоило его нарушить. Но давать усомниться в своей искренности ни Карфагену, ни Риму нельзя. Начать осаду Сагунта означало спровоцировать травлю Баркидов партией Ганнона, означало дать Риму возможность возложить ответственность за развязывание войны на Карфаген. Следовало найти разумное оправдание своим действиям. И Ганнибал нашел его. Война с олькадами - соседями и союзниками Сагунта - послужила естественным поводом для ухудшения отношений с Сагунтом.

   Ганнибал разбил олькадов, захватил Карталу, отступил в Новый Карфаген и, перезимовав, отправился в страну вакцеев. Все земли по ту сторону Ибера были захвачены. Все, за исключением Сагунта, союзника Рима. Но и здесь Ганнибал нашел способ нанести удар, словно бы являясь жертвой обстоятельств. Натравив народ турдетан на сагунтийцев, Ганнибал вызвался выступить судьей в конфликте иберийских народов. Испуганные жители Сагунта отправили послов в Рим, с просьбой защитить их от вмешательства пунийцев в спор.

   Только этого Ганнибал и ждал. Объявив войскам, что жители Сагунта стравливают Карфаген и Рим, обвиняют главнокомандующего армии пунийцев в неискренности, он заявил, что не потерпит подобных оскорблений, сотрет Сагунт с лица земли.

   Не успели послы Сагунта добраться до сената Рима, а их город был окружен войсками Карфагена - война началась. Ганнибал ожидал, что Республика выдвинет свои силы в Иберию, но ошибся. Сенат постановил вступить в переговоры с Ганнибалом, обвинить его в нарушении договора, потребовать снять осаду с Сагунта. Если это не поможет, отправиться в Карфаген, потребовать выдачи Ганнибала Риму.

   Но полководца армии пунийцев не интересовало ни решение совета старейшин Карфагена, ни тем более решение сената Рима. Осада началась и скоро Сагунт падет. Это укрепит авторитет Ганнибала в армии, он поведет войска в Италию, которая будет назначена его провинцией.

   Уже одержанные победы сложили славу о нем, как о храбром и умелом полководце. Армия ему верила, оставалось подготовить тараны и ворваться внутрь города, уничтожить сопротивляющихся жителей Сагунта.

   Главное - не повторить ошибки Газдрубалла и отца, посмевших медлить и за это поплатившихся жизнью. Решающая война между Карфагеном и Римом должна быть завершена при Ганнибале.

   Так рассуждал пуниец, осматривая укрепления города, выискивая брешь. Рядом с ним кружили наемники, за щедрую плату готовые пожертвовать жизнью ради него. Была ночь и Ганнибал чувствовал себя в относительной безопасности. Он должен был лично убедиться, что выбрал правильное направление главного удара - стена, укрепленная по углам тремя башнями. Если удастся прорвать оборону здесь, ничего не остановит солдат Карфагена.

   Прикрываясь узким щитом, Ганнибал решил подбежать к укреплением Сагунта ближе, испытать судьбу. Наемники несколько замешкались, последовали за ним. Они были хорошими солдатами, беспрекословно следовали за своим главнокомандующим.

   "Грустно, что им суждено погибнуть", - подумал Ганнибал. Мысль ласточкой пронеслась в голове и тут же забылась - полководец увидел солдат Сагунта, появившихся на крепостных стенах. Они заметили диверсантов Карфагена. Поднялись крики.

   Жестами Ганнибал приказал отходить, пунийцы бросились бежать. Защитники города принялись метать дротики в спины отступавшим. Пунийцы пустили несколько стрел в ответ. По крикам, донесшимся до наемников Ганнибала со стены, стало ясно, что пунийцы нанесли какой-то ущерб. Защитники Сагунта, впрочем, не уступали. Дротики обрушивались на щиты карфагенян, отскакивали и падали на землю, но не всегда даже щит спасал от метко пущенного дротика. Снаряды защитников крепостных стен попадали в плечи и ноги пунийцев, но те стойко переносили ранения, хромали, но продолжали двигаться вперед, изредка вскрикивая от боли.

   Ганнибал замыкал отступление, помогал раненным подняться.

   "Это проверка, - решил пуниец. - Если мне суждено уничтожить Рим, дротики Сагунта не причинят мне вреда. В противном случае лучше будет, если жизнь моя оборвется в самом начале пути, чтобы не познать горечи поражения, не погубить Карфаген своими опрометчивыми действиями".

   Дротики, казалось, боялись устремленного к одной единственной цели пунийца, летели мимо, не причиняли ему вреда. Еще несколько шагов и пунийцы окажутся в зоне недосягаемости вражеских снарядов.

   Ганнибал выставил щит впереди себя, перестал прикрывать спину.

   "Либо одержу победу в будущем, либо погибну прямо сейчас" - пронеслось в голове пунийца.

   Наемники увидели, что затеял их командир, перепугались, но никто не сказал ни слова. Дротики жителей Сагунта перестали долетать, падали в десяти-пятнадцати метрах за их спинами. Ганнибал и наемники остановились, обернулись. Вождь пунийцев еще раз окинул взглядом укрепление Сагунта, посмотрел на своих солдат. Уверенность в успехе задуманного им предприятия окрепла.

   В тот же момент жгучая боль расползлась по всему телу Ганнибала. Он не вскрикнул, лишь зарычал, словно взбесившийся пес.

<p>

...</p>

   Солдаты помогли полководцу добраться до лагеря пунийцев, где Ганнибалу оказали помощь - извлекли дротик, пронзивший ногу. Среди оставшихся в лагере уже успел разойтись слух, что командир убит, защитники Сагунта добрались до Ганнибала, потому возле палатки главнокомандующего толпилось несколько человек, отказавшихся нести службу до тех пор, пока они не увидят полководца.

   Ганнибал встал, и, прихрамывая на одну ногу, вышел к солдатам. Воины стали шумно переговариваться, увидев полководца. Ганнибал выдержал паузу, окинул взглядом стоявших перед ним солдат.

   - Я был ранен, но в скором будущем рана моя затянется, и я снова поведу вас под стены города. У нас будут тараны, мы ворвемся и уничтожим проклятых сагунтийцев. Тем же из вас, кто считает мое ранение плохим знамением, я напомню о всех раненных и погибших во время этой осады пунийцах. Неужели пустые суеверия заставят вас отступиться, когда столько достойных мужей полегло?! - громогласно проревел Ганнибал.