Страница 46 из 58
А ещё она очень любила приготовленную в полевой кухне кашу. Такую ни во дворце, ни на костре не приготовишь — разваристая, настоящее чудо. И, как говорил Олег, всегда надо знать, что едят твои солдаты.
Поэтому, с утра в сопровождении ниндзей императорская сестра отправилась верхом к ближайшей солдатской столовой.
— Угостишь, Гай? — спросила она, спрыгивая с коня.
Майора-интенданта, в запарке прибежавшего встречать королеву Саарона, Уля помнила ещё лейтенантом. Четыре года назад он был заместителем командира хозроты и отличился со своими кошеварами-арбалетчиками при ликвидации прорыва врага в тыл пехотного полка.
— Конечно, госпожа! Угощу! Как ты любишь, мясной кашей с развара! — покраснел от удовольствия офицер, польщёный, что сестра государя, великая магиня его помнит.
— Не объедим мы с ребятами ваших орлов?
— Да что вы, королева, всё готовится с запасом. В добавке никому не отказываем.
Как раз одним едокам подошла на смену рота других. Это были вояки одного из тех пехотных полков, что входил в войско Ули, когда она ещё носила титул имперской графини. Восторгу солдат присутствию с ними за столами великой магини не было предела. Хорошо, что на их аппетите это никак не сказалось — им ещё сегодня предстояло немало трудов.
Убеждённость императора, что бойцы не должны быть праздными, воспринималась имперскими офицерами как руководство к действию. Помимо ежедневных тренировок и учений, псковская армия на постое никогда не прекращала совершенствовать места своего расположения. Как утверждал великий псковский государь, у совершенства пределов не существует.
Позавтракав — каша действительно оказалась замечательной, как всегда у войсковых поваров — Уля вернулась на штабной холм, где присоединилась к Чеку, с которым отправилась наблюдать учебный штурм полевых укреплений, а затем форсирование реки вброд с переходом в атаку.
Гортензия осталась с посланниками, Лешик тоже, хотя и порывался составить компанию маршалу. Отсутствие с ней графа ри Нерова вызвало у Ули некоторое облегчение — он давно знал об её чувствах к маркизу Орро и их очень не одобрял, если судить по его ироническим замечаниям, бросаемым вскользь. Лешик сегодня тоже не упустил бы возможности опять дать волю своему сарказму, и прибить негодяя было не за что, он всегда пользовался двусмысленностями — хочешь, так трактуй, хочешь, этак.
Одну из рот латников, не уложившуюся в норматив по бегу по пересечённой местности, маршал отправил на копание выгребных ям для пехотного полка, прибытие которого ожидалось завтра утром.
— Тебе наверное скучно будет целыми днями со мной, — Чек подъехал к Уле и успокоил своего закружившегося коня, — Гора занята будет. Олег непонятно, когда вернётся. Слушай, может для тебя охоту организовать? Егеря тут видели следы лосей. Километрах в десяти отсюда.
— Спасибо, Чек, я найду, чем заняться. Да и не так уж мне скучно с тобой, — засмеялась она.
Уля в этот момент придумала повод навестить Орро. У него ведь всегда при себе фолиант или два старинных рукописей. Вот она и зайдёт попросить дать их почитать. Он же не знает, что у неё в багажном отделении аэростата полно книг. А потом можно будет прочитанное обсудить. Мужчины любят объяснять и поучать, а Уля умеет внимательно слушать.
Возможность наведаться к любимому человеку у главной магини империи появилась только за час перед ужином. До этого времени посланники обсуждали с Гортензией всевозможные детали будущих соглашений, хотя, о чём можно было договариваться с графом ри Щонгом, Уля представляла с трудом — дорвавшийся до дармового качественного кальвадоса Тюр уже за обедом плохо владел языком. И в своём дворце, и в императорском она видела много разных иноземных дипломатов, но такого безответственного и глупого — впервые.
Посланники и их свиты разместились в одном большом шатре у южного склона штабного холма.
Ри Щонг прибыл в империю в сопровождении трёх дворян и старого мрачного слуги, а Орро ни Ловен имел при себе пятерых солдат и трёх рабынь. Судя по ладным фигуркам и симпатичным личикам этих девушек, они заодно служили и для телесных утех посланника Божественной.
Уля к такому относилась спокойно — мужики в этом все одинаковые — и ревновать к жалким существам не собиралась. В конце концов, любить-то Орро станет лишь её!
Такому видному, умному, надёжному, сильному и отважному мужчине, как он, мелкие грешки вполне простительны. Она даже не хочет смотреть на то, что Орро годится ей в дедушки, и Омоложение никак не сказалось на выражении его мудрых, всегда чуть уставших глаз.
— Маркиз у себя? — спросила Уля юного аргонского дворянина, стоявшего на входе в шатёр для посланников.
Когда тот повернулся, стало ясно, что он под стать своему начальнику любитель выпить. Просто таким кальвадос не всегда достаётся, а вино, эль или сидр действуют на организм слабее.
— Ик, — от неожиданности икнул он, расширившимися глазами уставившись на красивую гостью, — К-королева? Д-да, он у себя.
Дворянин попытался сделать шаг ближе к Уле, но один, точнее, одна из ниндзей тут же мягким шагом лесной рыси оказалась из-за спины своей госпожи оказалась между ней и аргонцем.
Конечно, великой магине ничто не угрожало, тем более, что на ней теперь всегда висели два подарка новой Олеговой знакомой — амулеты с Магическим и Динамическим Щитами — но у охраны имеются свои обязанности.
— Спасибо, Жу, — поблагодарила Уля ниндзю и вошла в шатёр.
Одна из рабынь проводила её в комнату, где у маркиза был оборудован кабинет, в котором имелись стол, лавка перед ним и вещевой сундук.
— Рад вашему приходу, королева, — маркиз накинул на себя камзол, валявшийся на сундуке и не застёгиваясь отвесил учтивый поклон, — Чем могу помочь такой прекрасной гостье?
— Да ну тебя, Орро, — выдавила из себя смешок Уля и уселась на освободившуюся поверхность громоздкого, обитого бронзой ящика, — Каждый раз встречаешь меня так, как будто бы мы ни разу не общались.
Сердце у неё колотилось сильнее и чаще обычного, а уши и щёки находились в полной готовности предательски покраснеть. Она всегда при встрече с маркизом ни Ловеном наедине очень волновалась. Хорошо, что в комнате царил сумрак — свет шёл только от узкого оконца — и волнение императорской сестры разглядеть было трудно.
— Так положено, Уля, — Орро улыбнулся и сел на лавку, положив локоть на стол, — Я же не знал, в каком статусе ты явилась — моей приятельницы или королевы Саарона.
Она оказалась права — у посланника Агнии имелись при себе труды древних историков. Одному из фолиантов вообще было больше четырёхсот лет, а описывались в нём события пятнадцативековой давности, о временах Норского государства, полулегендарного, включавшего в себя территории нанешних Хадона, Саарона, Геронии, Винора, части Тарка и Растина.
Когда маркиз бережно листал пергамент манускрипта, Уля уже сидела с ним рядом, но не столько слушала, сколько наблюдала за Орро, любуясь его чеканным, мужественным профилем. И он это заметил.
— Может нам лучше поговорить откровенно, Уля? — маркиз закрыл книгу и посмотрел ей в глаза, — С каждым разом ты всё меньше меня слушаешь, а всё больше витаешь в своих мыслях. Я тебе нравлюсь, великая магиня, королева Саарона, сестра императора?
Этого вопроса она ожидала давно. Не задай Орро его сейчас, Уля вскоре сама бы пришла к нему с уже готовым у неё ответом на него. И всё-таки смутилась. Ответить не смогла, только кивнула.
— Значит правда? — вздохнул посол Божественной Агнии, — Я иногда думал об этом, только не мог поверить. Сколько тебе, Уля? Мне кажется, нет и двадцати двух?
Императорская сестра опустила голову. Рой её мыслей крутился вокруг одного столба, и этот центральный стержень содержал лишь одно — наконец-то свершилось. Пусть не словами, а жестом, она призналась Орро в своих чувствах. Её губы смогли разомкнуться:
— Да, — тихо вымолвила она, — То есть, нет. Нет двадцати двух. Но так ли это важно? Что значит разница в возрасте, если есть Омоложение такой мощи, как у моего брата?