Страница 8 из 53
Глава 4
Торжественную речь нашего торжественного классрука торжественно закрывающую торжественную встречу, посвящённую торжественному началу торжественного учебного года торжественно закрыл торжественный звонок. Мало торжественности, надо ещё добавить.
Серёга, а после его речи серьёзно воспринимать мужчину я уже не мог, изливал на нас пафос, напоминая, что учиться в лицее имени Его Величества Коли — это большая честь и великая ответственность. Но в другом времени, уже после того, как столицу обратили в пепельную пыль и стало можно говорить об императорской семье всякое, наслушался я очень разного, и хорошего там было мало. Да, Романовы были зело могучи, этого никто не отрицал. Все мужчины — двадцатый ранг, женщины минимум шестнадцатый. Да, родовая магия и память предков. Да, тот же Николай в своё время был реально монстром, выходившим чуть ли не в одно лицо против армии. Но!
Разврат, гедонизм, инцест, извращения разной степени тяжести. Не у всех, не поголовно, но в своём закрытом Императорском дворце, куда даже первым чиновникам государства входить разрешалось только по приглашению, Романовы творили очень сильно всякое. На публике-то они, конечно, образцы для подражания и чуть ли не святые, соединяющие в себе все добродетели, но гнильца есть гнильца. И решения, что правящие Романовы порой принимали...
В общем, успело у меня за годы войны сформироваться исключительно негативное отношение. Не все носители фамилии погибли в Петрограде, но оставшиеся, почему-то, не стали поголовно полководцами и героями, наоборот. Попрятались по щелям, как крысы. И чем больше пафоса было в словах классрука, тем больше сил я тратил, чтобы не кривить морду.
Всё это пронеслось в моей голове, пока выходил из класса и пытался сориентироваться, что делать дальше. Вова что-то там говорил про Установочный урок. Но где он будет проходить? К тому же оказавшись в коридоре и поняв, что одноклассники в хаотичном порядке идут, кто куда, я замешкался.
— Дмитрий, ты потерялся? — рядом остановилась староста.
Улыбнулся ей, открыто и дружелюбно.
— Привет, Ольга. Великолепно выглядишь. И я размышлял на тему, а надо ли мне вообще на этот установочный идти.
Девушка, обратившаяся ко мне мимоходом, явно не собираясь начинать разговор, но после моих слов всмотрелась в меня внимательнее.
— Мартен, ты ли это? Не бормочешь под нос, начал с приветствия, комплимент сделал. Да ещё и ответ такой развёрнутый.
Я закатил глаза.
— Прости, что не оправдал ожидания. Если очень хочешь, могу специально для тебя тупить и даже пускать слюну.
Ольга чуть-чуть сблизила бровки, обозначившая хмурость.
— А вот шутишь плохо. Давай лучше ещё комплиментов.
Хмыкнул.
— Ольга, я уверен, что при всей красоте, которую бард мог бы воспевать часами, самым прекрасным в тебе является всё же ум. А потому, пусть комплименты всегда девушке к лицу, скромность красит куда лучше.
Староста обозначила улыбку.
— Молодец. Не знаю, что с тобой случилось летом, но оставайся таким же. Пойдём. Я, как староста, не могу позволить тебе прогулять обследование.
Вы знаете дурака, который откажется пройтись с такой девушкой? И я не знаю. Иду рядом, ловя носом лёгкий намёк на духи и стараясь не сильно косится на её ножки. Косился на грудь. Хорошо быть молодым и здоровым! И не импотентом, способным вступать в интимную связь только под специальной магией и стимуляторами.
— Неужели в твоём духовном начале могут увидеть нечто такое, что ты подумывал пройти обследованием без посторонних? — как будто между делом спросила Оля.
Да с духовным началом-то всё в порядке. Подумаешь, сформировавшийся вертекс. На все вопросы: родовая программа обучения, не обязан отчитываться. Но была такая штука, как карма. В мирной жизни вещь бесполезная, чтобы на карме отразились какие-то изменения, убить нужно человек сто, желательно своими руками, в прямом смысле. Карма вообще название условное, на самом деле это какие-то там течения остаточных эманаций. Но есть одно «но». Я не знаю, как на ней отразилось моё перемещение во времени. В своей жизни убивал я много. Только в дуэлях один на один точно больше пары сотен противников, плюс сотню точно казнил, а уж сколько отправил в мир иной во время свалок и боёв — не счесть. И проблема в том, что свою карму я без хитро вывернутого ритуала посмотреть не могу.
— Просто не хочу снова слышать, что мой потолок — это пятый ранг, — отмазался я, сказав, в общем-то, полуправду. Прошлый я этого слышать не хотел.
Сейчас используется метод духовных начал, он же метод Тимохина. Извращение, смотрят не туда, оценивают не то, ещё и карму просматривают, а это даже не гадание на кофейной гуще, а вообще что-то за гранью добра и зла. В будущем методики будут иными, и карму там не проверяют, никому она не нужна на хер. И так всем понятно, сколько на каждом крови, а уж у боевых магов точно по личному кладбищу.
— Тебе стоит просто принять это, — сказала, в общем-то, правильную вещь Ольга.
— Я бы с удовольствием. Подскажешь, как это сделать?
Староста промолчала, поменяв тему.
— У тебя появились какие-то амбиции? И с пятым рангом живут, принося пользу обществу, — вновь сказала правильные вещи девушка.
— Да. Моя мечта: к выпуску стать сильнейшим боевым магом в своём возрасте, — ответил я.
Мне показалось, или среди учеников промелькнул парень с пшеничной шевелюрой, в ярко-оранжевом комбинезоне и с символом спирали на спине? Нет, точно показалось.
— Сарказм, защитная реакция, — по-своему поняла мой ответ староста. — Но ты продолжаешь меня удивлять. Мне всё ещё не хочется тебя стукнуть. Раньше тебе хватало пары фраз, чтобы вызвать у меня такое желание.
Снова меняет тему.
— Ты сама спросила, я всего лишь был честен в ответах. Можем вернуться к комплиментам. Я ещё не воздал должное твоим прекрасным, большим и выразительным глазам. И длинным, таким притягательными, — я бросил короткий взгляд на её ножки, — ресницам.
Вновь лёгкая улыбка на лице.
— А как же скромность?
— Ольга, когда ты родилась, скромность скончалась в муках, признавая, что её время прошло.
Улыбка стала шире.
— Почему при всей неловкости твоих комплиментов они... мне нравятся?
— Искренность. Обычная искренность.