Страница 3 из 4
Вечером оба Юрьича получили по шапке, официально за разбитую дверь, но больше, конечно, для профилактики.
А полгода спустя Юрьич-младший едва не лишился рук. Дело было в декабре. Мать уехала в город и к вечеру ещё не вернулась. А Юрьичи очень рассчитывали на городские гостинцы.
И тогда брат старший предположил, что гостинцы, наверное, тяжёлые, и мать нужно встретить. Брат младший со старшим, естественно, согласился. Пацаны дождались, пока бабушка отвлеклась, живо оделись и выскочили за дверь.
В какой стороне город им как-то показывали. Туда и двинули, напрямки, через колхозное поле. Юрьич-младший провалился по пояс в первую же борозду и там же потерял варежки. Дальше грёб по снегу голыми руками.
Грести пришлось долго. Сначала искали автобусную остановку из города. Не нашли. Дорогу не нашли тоже. Захотели вернуться, но потеряли деревню. Долго звали кого-нибудь, но никто не шёл. Потом, наконец, вдалеке увидели огоньки. В общем, вернулся тогда Юрьич домой с отмороженными руками.
Бабушка, взглянув на внука, захотела упасть в обморок, но в сенях стояло ведро с водой. Вода была ледяная, из колодца. Туда она и запихнула маленького Юрьича по самые плечи. Заорал он так, что через пару минут в окно застучали соседи. Бабушка же, удерживая в воде пострадавшего, мысленно крестилась и приговаривала: «Слава те, хооспиидяя! Живые руки-то, живые…»
«Живые» руки смазали гусиным жиром и надежно перевязали бинтами из старых простыней. Некоторое время горемычный Юрьич был не в состоянии пошевелить отмороженными пальцами. Но через неделю отец раздобыл где-то старые детские лыжи с настоящими лыжными палками. И процесс выздоровления пошёл заметно быстрее.
Когда пацаны малость подросли, стали осваивать взрывное дело. Начали, как водится, с карбида кальция. К нему полагалось немного влаги, пустая консервная банка с дыркой на донце и спички. Комплектация была скромной, но фейерверк гарантировала яркий, зрелищный и совершенно бесплатный.
Банка со свистом и грохотом взлетала высоко вверх. Великолепное «Бдыщщщщ!!!» раздавалось под восторженные улюлюканья юных взрывателей, коих по деревне собиралось изрядное количество. В этот момент важно было правильно просчитать траекторию падения снаряда, чтобы вовремя покинуть зону риска.
Но как-то Юрьич отлучился по зову природы в ближайшие кусты и пропустил старт. Вылезая обратно и на ходу натягивая штаны, он успел услышать только: «Санька, атас!», взглянуть вверх и принять в лоб консервную банку, стограммовая масса которой была изрядно усилена ускорением свободного падения.
Доставка в дом раненого бойца осуществлялась на плечах боевых товарищей. Родители провели воспитательные мероприятия, залили рану зеленкой и замотали голову страдальца очередной порцией бинтов из старых простыней. Пару дней он распугивал окрестных собак, а но в конце концов повязку потерял.
А однажды один из юных деревенских пиротехников где-то раздобыл аммиак. Ампулы были большие, из толстого крепкого стекла. Некоторое время их разглядывали, передавали друг другу, восхищались и завидовали владельцу. Но вдруг в толпе кто-то произнес, что они, наверное, здорово взрываются.
Идея была смелая, и её следовало проверить. От глаз общественности скрылись в ближайшем соснячке. Кучу сухого валежника натаскали быстро. Лето в тот год было катастрофически засушливым. Костер загорелся мгновенно и так же мгновенно вышел из-под контроля. Пацаны кинулись сбивать огонь всем, что попалось под руку, но детских сил явно не хватало.
Юрьич-младший в компании поджигателей был самым юным. Кто-то из старших, выцепив его взглядом из толпы, закричал: «Са-а-анька-а-а-а!!! В деревню, быстро!!!» И делегированный за помощью парламентарий припустил изо всех сил.
Летняя деревня была пустой. Люди были на работе, поскольку труд в те времена был почетной обязанностью каждого гражданина нашей необъятной Родины. Не встретив на своем пути потенциальных помощников, Юрьич кинулся во двор ближайшего дома, ворвался в какую-то сарайку, сгрёб в кучу все попавшиеся под руку лопаты и вилы и, кряхтя и припадая на обе ноги, потащил их к калитке.
К счастью, хозяйка шанцевого инструмента оказалась дома. Заметив юного похитителя лопат, она выскочила во двор и, взяв у пацана краткое интервью, бросилась по деревне собирать народ.
Помощь подоспела вовремя. И Юрьич, исполнив миссию гонца, решил вернуться в строй, но провалился в яму от прогоревшего пенька и спалил свои полубосые пятки. Старший брат тоже понес боевые потери в борьбе с огненной стихией. Вечером в дело снова пошли бинты из старых простыней и гусиный жир из бабушкиных запасов.
Вообще-то, родители этих двух шалопаев были людьми умными, и понимали, что неуемную пацанячью энергию нужно как-то направить в мирное русло. Принятое ими решение не все сочли бы разумным, но оно однозначно было нетривиальным.
В то лето, когда Юрьичу-младшему исполнилось 9 лет, а его старшему брату соответственно 11, отец подарил им мотоцикл. Конечно, это не был харизматичный «Харлей», и даже не пижонская «Ява». Это был старенький «Минск», уже несколько лет пылившийся в сарае. Но для начинающих байкеров эта куча железа стала настоящим богатством.
Конечно, подарок вручался не просто так, а «для изучения матчасти», и «чтобы хорошо себя вели» и всё прочее-подобное, что требуют родители в таких случаях. И пока железного коня выгребали из-под вековых сарайных завалов, Юрьичи усиленно кивали. Но стоило детской руке прикоснуться к рулю, погладить старое потертое сиденье, провести пальцем по эмблемам на корпусе, как сердце сладостно затрепетало, в ушах загудел ветер дальних странствий, а все обещания были позабыты резко и навсегда.
«На ход» мотоцикл был поставлен этим же летом. Все составляющие части транспортного средства были вычищены, оттерты, надраены до блеска и смазаны.
В связи с малым ростом наездников была разработана и отточена до автоматизма особая технология вскакивания на железного друга. Сначала заводился двигатель. Затем малолетний мотоциклист выжимал сцепление на левой рукоятке руля и включал скорость. После нужно было, удерживая сцепление, грудью улечься на бензобак, дотянуться до второй рукоятки и забросить ногу на сиденье. И только потом, тронувшись с места, юный байкер, поёрзав, занимал равновесное положение в седле.
Технология падения была проработана с меньшей тщательностью. Вариантов здесь было больше, и основной проблемой ездока было своевременно соскользнуть с сидения в нужную сторону, дабы не оказаться погребённым под собственным мотоциклом.
Удивительно, но с обретением транспортного средства, юные шалопаи стали гораздо больше времени проводить дома. Занятия с железным другом поглощали львиную долю свободного времени двух Юрьичей.
Но для создания в жизни красочных и незабываемых моментов его всё ещё оставалось достаточно.
Например, однажды Юрьич увидел в кустах помятое цинковое ведро. В ведре лежал рваный бумажный пакет, в содержимом которого зорким мальчишечьим глазом была безошибочно опознана серебрянка, алюминиевая пудра, – незаменимый компонент для изготовления великолепного фейерверка. Юрьичу тогда было 12 лет, и он уже весьма неплохо разбирался в основах прикладной пиротехники и теории горения.
Серебрянки в ведре было не меньше четырех литров, – настоящий клад, воплощенная мечта юного пиромана. Оглянувшись по сторонам, Юрьич без пАлева схватил ведро и потащил его домой, в подвал, где была обустроена мастерская.
Находка жгла руки. Во-первых, ценным обретением нужно было срочно похвастаться. А во-вторых, нужно было убедиться, что в ведре именно серебрянка, а не какая-нибудь фигня.
К великому огорчению, старшего Юрьича дома не оказалось. Но зато была… младшая Юрьевна.
Сестра появилась на свет как раз в ту весну, когда братья начинали постигать основы мотоциклетного дела. И на момент появления в доме ведра с алюминиевой пудрой младшей Юрьевне шел уже четвертый год. То есть она вполне подходила на роль компаньона.