Страница 5 из 12
Через две недели путники достигли Лондона. Еще на подъезде к городу делегацию встречали многочисленные купцы Московской торговой компании (И. Гамель писал о 140 чел.[35]) и олдермены во главе с королевским фаворитом Энтони Брауном, виконтом Монтэгю, и лорд-мэром Лондона Томасом Оффлеем. Торжественный въезд этой процессии в английскую столицу был запечатлен в дневнике торговца-суконщика Генри Мэчина, который в силу профессионального интереса уделял много внимания описанию нарядов. «В двадцать седьмой день февраля прибыл в Лондон из Шотландии в качестве посла герцог Московии и множество купцов Англии и других народов», – записал Мэчин. – «И они встретили его за Шордичем в бархатных накидках и накидках из прекрасной ткани, отороченных бархатом и шелковой бахромой, с золотыми цепями. А затем въехали лорд Монтэгю и различные лорды, рыцари и джентльмены в великолепных одеждах. Потом появились лорд-мэр и олдермены в алых нарядах, и посол, чье шелковое платье расшито жемчугом и каменьями, и его люди в грубой золотой одежде, доходящей до голени (словно мантии), и высоких накидках. И так до самого дома м-ра Даймока, купца, на Фенчерч-стрит. А его [Непеи] накидка и колпак украшены жемчугом и каменьями»[36].
Среди очевидцев въезда русского посланника в Лондон был и неизвестный польский агент, направивший через некоторое время в Краков «Содержательное и короткое описание великолепия с каким московский посол въехал и был введен в Лондон, а также какими поминками был одарен и чествован самой королевой и лондонскими купцами». Данный автор обращал отдельное внимание на тот факт, что встречавшим пришлось находиться более двух часов на февральском морозе, а среди участников торжественного въезда был и основатель Московской компании Себастьян Кабот. Интересно, что, в отличие от английского купца Г. Мэчина, видевшего русских людей впервые, польский информатор знал об особенностях одежды московитов, указав, что они были одеты «по русскому обычаю» – в длинных платьях, красных сапогах и белых колпаках[37].
Пышная встреча посланца из далекой страны ввела многих лондонцев в заблуждение относительно персоны московита. Так, Г. Мэчин назвал его «герцогом Московии», а известный хронист Р. Холиншед полагал, что в Англию приехал посол «императора Китая, Московии и Руссланда»[38]. Учитывая, что почти все вещи московитов утонули при кораблекрушении или были украдены жителями шотландского побережья Питслиго, О. Непея прибыл в Лондон, можно сказать, с пустыми руками. Однако англичане, включая королеву Марию Тюдор, преподнесли гостям различные подарки: лошадей, дорогие ткани и богатую одежду[39].
Русского посланника вместе с делегацией разместили в доме купца-суконщика Джона Даймока, находившемся в восточной части лондонского Сити. Здание было удачно расположено: на соседних улицах находились офис Московской компании, представительства итальянских фирм, старинный рынок Лиденхолл. Московитам выделили «две комнаты, богато обставленные и украшенные более чем прекрасной мебелью, включая шкаф, наполненный посудой всех сортов», – сообщал в отчете Дж. Инсент, – «На протяжении всего времени (пребывания Непеи в Лондоне – А.К.) его ежедневно посещали различные олдермены и самые значимые представители [Московской] компании, предоставляя всевозможную провизию ему и его слугам, а также разнообразных сотрудников для обеспечения ему хороших условий, какие положены почетному послу»[40]. Руководство Московской компании обращало внимание своих агентов на то, что «подобного [отношения] здесь уже давно не видели и не демонстрировали ни одному послу»[41]. Венецианский посол М. Суриан отмечал, что «лондонские купцы очень благосклонны к московиту, поскольку желают через его посредничество обогатиться, торгуя в его землях. Он заявил им самые добрые намерения, и они оказывают ему так много почестей, сколько не может быть оказано и самому великому из государей»[42].
Из-за отсутствия испанского супруга английской королевы О. Непее удалось попасть на аудиенцию к монархам только спустя месяц после прибытия в Лондон. 23 марта 1557 г. король и королева торжественно въехали в английскую столицу в сопровождении всех знатных вельмож, лорд-мэра и глав гильдий, а уже 25 марта московский посланник был приглашен во дворец. Здесь нужно отметить, что оба монарха в тот момент испытывали недомогание (у Марии была сильная простуда и зубная боль, а Филипп II заболел еще до своего приезда в Англию), из-за чего к ним на прием не мог попасть венецианский посол М. Суриан[43], однако, видимо, они сделали исключение для представителя Московского государства.
Согласно Г. Мэчину, русский посланник, чья «одежда была из дорогой шелковой ткани («турецкая… длинная до земли», описывал очевидец из Нидерландов[44]), а его шляпа с колпаком украшены самым крупным жемчугом и самыми драгоценными камнями, какие я только видел», направился на королевскую аудиенцию в сопровождении десяти олдерменов и многочисленных купцов Московской компании[45]. Во дворце его встретили государственный канцлер Н. Хит, государственный казначей У. Полет, хранитель королевской печати У. Педжет, лорд-адмирал У. Ховард, епископ Т. Тирлби и другие члены Тайного совета, после общения с которым О.
Непея был приглашен на личную встречу к английским монархам.
Из имеющихся кратких описаний данной аудиенции, сделанных очевидцами, протонотарием Дж. Инсентом и секретарем Государственного и Тайного Совета Нидерландов Ж. де Куртвилем, можно сделать вывод, что встреча соответствовала традиционной протокольной практике. Московский посланник О. Непея поднес королю Филиппу II и королеве Марии «исполненную любви и дружбы» грамоту царя Ивана IV, зачитал её текст, предварительно переведенный на английский и испанский языки, а затем вручил дары – два сорока собольих мехов. Учитывая, что Непея ранее был ограблен в Шотландии, вероятнее всего подарки были предоставлены из запасов Московской компании. Можно сделать вывод, что встреча прошла в дружественной обстановке, поскольку, как сообщал Дж. Инсент, московский посланник «был в самой любезной манере обнят» монархами в конце аудиенции[46].
Из текста ответного письма монаршей четы к царю Ивану IV известно, что его предложения были внимательно изучены: «Мы не только в собственном своем присутствии выслушали, как он [Непея] подробно изложил те предметы, которые, по имевшимся наставлениям, он должен был нам представить и лично объяснить; но еще приказали, чтобы то, что он предложит от вашего имени, было пространно и прилежно обсуждено некоторыми нашими советниками, коим мы поручили, чтобы они с ним вели переговоры»[47]. Этими людьми оказались епископ-дипломат Т. Тирлби и государственный секретарь У. Петер, формировавшие внешнеполитический курс Англии. Они вели с О. Непеей «секретные» (по утверждению Дж. Инсента) переговоры, после которых «мы охотно согласились на все, что относилось до ваших ожиданий и просьб»[48].
Согласно тексту письма монархов Филиппа II и Марии, русским купцам предоставлялась возможность «свободно приезжать в наше королевство Англию и вести свои дела во всех его частях… беспрепятственно продавать свои товары, привезенные из ваших стран и владений», для чего предлагалось открыть по всей стране торговые дома. Негоцианты из Московии освобождались «от уплаты сборов и привозных пошлин наравне с подданными других христианских государей, ведущими торговлю внутри вышесказанного нашего королевства», а сама англо-русская коммерция объявлялась охраняемой местным законодательством и Канцлерским судом[49].
35
Гамель И. Указ. соч. С.59.
36
Machyn Н. The Diary of Henry Machyn. British Library, MS Cotton Vitellius F.v. f.6yr.
37
Граля Х. Указ. соч. С.261.
38
Holinshed R. Holinshed’s Chronicles. England, Scotland and Ireland: in 6 vol. Vol. 6. New York, 1976. P.1132.
39
Гамель И. Указ. соч. С.59; Граля Х. Указ. соч. С.260; Evans J. Op.cit. Р.292.
40
Incent J. Op.cit. P.287.
41
A letter of the Company of the Marchants adventurers to Russia unto George Killingworth, Richard Gray, and Henry Lane their Agents there, to be delivered in Colmogoro or els where: sent in the John Evangelist // Hakluyt R. The principal Navigations Voyages Traffiques and Discoveries of the English Nation. Vol. I. L., 1599. P.297.
42
Michiel Surian, Venetian Ambassador in England, to the Doge and Senate, 3rd April 1557 // Calendar of State Papers relating to English Affairs in the Archives of Venice. Vol. 6.1555–1558. L., 1877. P.1005.
43
Ibid. P.1005.
44
Courtwille J. Josse de Courtewille an president Viglius, Londres, 25 mars, 1557 // Relations Politiques des Pays-Bas et de L'Angleterre, sous le regne de Philippe II. T.i. Bruxelles, 1882. P.61.
45
Machyn H. The Diary of Henry Machyn. British Library, MS Cotton Vitellius F.v. f.68v.
46
Incent J. Op.cit. Р.287.
47
‘Philip and Mary, to czar Wassilie in favour of mutual commercial intercourse’. British Library, Cotton MS Nero В VIII, f.3; Толстой Ю.В. Указ. соч. С.15.
48
Ibid, f.3; Там же. С. 15.
49
‘Philip and Mary, to czar Wassilie in favour of mutual commercial intercourse’. British Library, Cotton MS Nero В VIII, f.3; Толстой Ю.В. Указ. соч. С.16.