Карьера мятежника

– Помню, – буркнул он. – Только они… я не знаю, что они делали с порталом!

И в голосе его прозвучало настоящее отчаяние.

В тишине и покое мы просидели каких-то полчаса, затем снаружи донеслись выстрелы.

– Равуда, – доложил Дю-Жхе. – И народу у него много.

А нас всего три десятка с небольшим, и это значит – каждый ствол на счету, в том числе мой.

Я прошел по коридору и шлепнулся на металлический пол рядом с Юнессой. Осторожно выглянул наружу – все тот же лес, елочки с глазами на ветках, дальше деревья повыше, серые тучи, вновь набрякшие дождем.

И перебегающие от укрытия к укрытию фигурки в бронезащите.

– Как-то паршиво стрелять по своим, – буркнула занга.

– Им совсем не паршиво, – ответил я, и тут же пули зацокали по металлу, словно особенно крупный град.

Я выцелил самого шустрого, и полоснул ему очередью по ногам так, что тот упал. Далекий крик заглушило новой очередью, а потом все звуки поглотил рев самолетного двигателя.

Это еще что?

Вояки Равуды бросились обратно, словно зайцы, обнаружившие голодного волка. Громогласный визг обрушился на нас, и над кронами, едва не задевая их брюхом, пронесся легкий охотник класса «Смерч».

– Твою мать, – прошептал я, не слыша себя, но зато ощущая, как вибрируют кости черепа.

Похоже кайтериту надоело возиться с нами, и он неведомым образом вызвал поддержку с воздуха. Одного самолета, пары выпущенных с него ракет хватит, чтобы превратить тот кусок линкора, в котором мы укрываемся, в груду металлолома, нафаршированную кровоточащим мясом.

– Всем отходить! – гаркнул я. – Быстро! Быстро! За мной!

И рванул по коридору в портальный зал.

Веррад оглянулся на меня через плечо – глаза выпученные, лицо белое.

– Уводи нас отсюда! – заорал я. – Куда угодно! Хоть обратно к гирванам!

Жрец в белом балахоне и его приятели по крайней мере не станут бомбить нас, я им нужен живым и здоровым.

– Настройка сбита! Я не знаю… – начал Веррад свой обычный речитатив.

– Уводи, – я стиснул его плечо. – Иначе мы все здесь останемся, все до единого. Быстрее, чтоб я сдох.

В этот раз рядом прозвучало знакомое «хррр», и глянув под ноги, я обнаружил там Котика. Явился, когда не ждали, рожа возмущенная, на ней написано, и «как вы посмели бросить несчастную кисоньку»?

В зал вбегали бойцы, физиономии были усталые и мрачные – давно толком не отдыхали. Ну а расслабон, который многие жрали на Гирвандо, обманывает, он не снимает утомление, а только делает вид, что снимает, и потом за это приходится расплачиваться.

Все вокруг затряслось, я оглох, меня швырнуло в сторону, я упал прямиком на больное плечо. Все перед глазами потемнело, я услышал далекие голоса, пение, в черноте распустились огненные соцветия.

А потом я очнулся.

Рядом кто-то стонал, кто-то ругался, портальная дуга раскачивалась, словно баскетбольное кольцо, в которое только что положили мячик сверху. Дю-Жхе поднимал на ноги Веррада, который непонимающе крутил головой и бормотал что-то не пойми на каком языке.

– Промазал, сука, ха-ха… – прохрипел объявившийся рядом со мной Макс. – Ты жив? Как сказал Вильгельм Телль – стрела от яблочка недалеко падает.

– Жив, – ответил я, хотя не был так уж в этом уверен.

Рана снова начала кровить, судя по жжению, тело было слабым и тяжелым, словно мускулы заменили на вату.

– Но второй раз не промажет, – добавил я, поднимаясь на ноги.

Сколько времени нужно легкому штурмовику, чтобы развернуться и снова зайти на цель? Взять поправку, чтобы не получилось как в прошлый раз, и всадить ракету точно в яблочко?

Пара-тройка минут, не больше.

Веррад, похоже, этот факт осознал, по крайней мере больше не ныл, что чего-то не знает.

– Вот ведь дела, вапще, – продолжал Макс. – От нас вообще ничего не зависит. Смешно. Стоишь и ждешь – либо ты труп, ха-ха, либо спасемся… И вот мне почему-то не страшно. Совсем. Раньше я всего боялся, а теперь нет, мне похеру. Давай, чешуйчатый, уж не подведи!

В обычных обстоятельствах шавван, которого назвали «чешуйчатым», кидался бить обидчику морду, но Веррад даже не повернул головы, он наверняка вообще ничего не услышал.

– Волосатик, ты тут? – проворковал Равуда в моих наушниках. – Мне ли не знать? Сейчааас мы тебя…

Я отключил связь – не о чем мне с ним разговаривать.

– Есть! Есть! – заорал Веррад, и дугу портала заполнило фиолетовое свечение. – Открылся! Нестабильное, не знаю куда, но можно идти!

Я дернулся, чтобы пройти как обычно первым, но Макс удержал меня за руку.

– Ты мало на что годишься, – шепнул он мне в ухо. – Пускай татуированный.

Дю-Жхе метнулся в портал, и сердце мое замерло – что делать, если он вернется, или вернется с сообщением, что туда нельзя? Но ферини тут же выскочил обратно и замахал руками, призывая остальных за собой, после чего Макс меня отпустил.

Лиловый огонь облизал мне лицо, я ощутил, что падаю, а в следующий момент сообразил, что это не знакомый нам берег моря на планете гирванов.

Тут было слишком холодно.

В глотку ворвался по-настоящему ледяной воздух, и мороз вцепился в тело множеством острых когтей.

Тут портал стоял под открытым небом, на круглой площадке из темного металла, гладкого, точно попка младенца. А дальше колыхался сплошной белый туман, в котором угадывались очертания сугробов, еще дальше выступали огромные силуэты, то ли строения, то ли скалы.

– Где это мы? – спросил я, лязгая зубами.

– Если бы я знал, – ответил Дю-Жхе.

Котик поддержал его недовольным хрюканьем.

Последним через портал влетел Билл с буквально дымившимся рюкзаком на спине, и лиловое свечение погасло.

– Караулы, огонь, еда, – распорядился я, и повысил голос. – Кто-то узнает место?

Бойцы переглядывались, чесали в затылках, пожимали плечами.

– Значит надо отсюда убираться, чтобы уж точно попасть в Столицу, дело такое, – пробормотал я, глядя на Веррада. – Но ладно, сначала пожрать, а то замерзнем мы здесь.

Бронезащита в принципе снабжена подогревом, это я знал, но за все время на Бриа мы им ни разу не пользовались – даже в холодный сезон там было теплее, чем в нашем сентябре. Но сейчас придется разбираться, как эта штука включается, рыться в мануалах, тестировать.

Груда из рюкзаков выросла сбоку от портала, две группы бойцов двинулись в разные стороны – оружие наизготовку, с собой лопаты и топорики, чтобы добыть того, что может гореть.

И в этот самый момент холодный ветер дунул сильнее, и полотнища тумана расступились.

Сверху нависло темно-лиловое небо с очень робким синим солнышком, и огромной, очень яркой звездной туманностью, видимой даже при свете дня. Зато со всех сторон обнаружились громадные здания-соты, громадные круги белесого сыра, все в дырках, или яйца чудовищных птиц, под собственной тяжестью наполовину ушедшие в землю.

Собравшийся погулять Котик, увидев их, сердито зашипел и метнулся к куче из рюкзаков, в которую и попытался зарыться.

– О нет, только не это, – прошептал стоявший рядом со мной Макс.

Нечто подобное мы уже видели, и едва унесли ноги из того странного места, где я добыл Уплотнитель Реальности.

– Стоп! Всем назад! – гаркнул я, хотя бойцы уже и так остановились.

Вокруг было пусто, только выл ветер и колыхался, вновь наступая, белесый туман. Только вот я ощущал угрозу, смотревшие на нас глаза, не столько враждебные, сколько любопытные, но чужие, невероятно чужие.

Так муравей может реагировать на глядящего с высоты человеческого роста энтомолога.

– Придется сидеть без костра, ха-ха, – буркнул Макс.

Ну да, деревьев тут нет, а рубить эти здания я бы не стал и под страхом смертной казни. Слишком хорошо помнил, что случилось с бриан, которые сунулись в одно из них, и попытались сломать стену.

Кто знает, может эти строения сами по себе разумные существа?

– Что эт-то? – зубы Веррада лязгали, казалось, что вот-вот, и он напустит в штаны. – Кто-кто п-п-построил этот город?