Страница 7 из 13
«Таким и убить можно», – подумала Ира.
– А как же тогда? – проговорила она.
Человек улыбнулся, демонстрируя прореху в ряду верхних зубов.
– А так! Садишься, да и едешь, – сказал он радостным голосом, – Нынче деньги-то не нужны стали. Не думал я, что доживу до такого.
Ира с досадой нахмурилась:
– А как вы живёте здесь?
– Да так и живём, – ответил мужчина, улыбка сползала с лица как оплавленный воск, – С хлеба да на воду. Лишь бы день пережить! Молодёжь-то вся поуехала в город. Чего им тут делать-то?
– Ну да, – машинально поддакнула Ира.
Солнце стояло в зените, но воздух уже ощущал приближение осени. Лес менял «оперение», и кое-где, на фоне зелени, пламенел жёлтый лист.
– А что же, правду говорят, что в мире чума? – раздался его скрипучий голос.
Ира пожала плечами:
– Можно и так сказать.
Мужчина вздохнул. Густые морщины вокруг его глаз оживились:
– К нам-то сюда никакая холера не добёрется! – он рассмеялся, но смех этот быстро превратился в кашель. Когда приступ закончился, он произнёс, – Дочка, возьми у меня вот тут.
Ира сначала не поняла. Но когда он похлопал рукой по карману, сказала:
– Вам плохо?
– Нет, – он отмахнулся, – Там кое-что для тебя!
Она удивлённо уставилась на карман, как будто пришитый с «чужого плеча».
– Возьми, возьми, – подначивал он.
Ира задумчиво прикусила губу. Субъект не был похож на маньяка. Но мало ли…
– Я не привыкла лазить по чужим карманам, – тихо сказала она.
– Ишь ты! – он усмехнулся. – Тебя как звать-то?
– Ирина, – она произнесла это с гордостью.
– Вот что, Ирина, – он уложил свою трость, и рука в дырявой перчатке нырнула в карман.
– Это кольцо моей жены, Клавдии, – услышала Ира, – Я берёг его. Чай не какая-нибудь побрякушка. Серебро высшей пробы! Там ещё надпись «Спаси-сохрани».
Она смотрела на вещь у него на ладони. Силясь понять, шутит он, или нет. Но человек не шутил.
– Возьми-ка, примерь, – он протянул руку ближе к ней.
– Спасибо, я…, – начала, было Ира.
– Возьми, возьми! Пускай тебя бережёт. Мне-то чего уж беречься?
Она осторожно взяла двумя пальцами скрученный в форме кольца кусок алюминиевой проволоки. Видимо кто-то решил обмануть старика, и сунул «подделку» в карман.
– Ну как, подошло? – уточнил он, глядя перед собой.
– Д-да, – ответила Ира. Она сжала подарок в руке, – В самый раз.
Мужчина с облегчением выдохнул:
– Вот и отлично. Носи на здоровье! Моя Клава была бы не против.
Рука его нащупала трость и любовно погладила отполированный наконечник.
– А она умерла? – сочувственно бросила Ира.
– Да, – он вздохнул, – Уж десять лет как один.
– Мне очень жаль, – грустно сказала она, и следующий вопрос застыл на губах. Ведь десять лет назад эпидемии не было. Хотя, теперь ей казалось, что так было всегда.
На горизонте, по левую руку мелькнула какая-то точка.
«Поезд», – подумала Ира. Сердце взволнованно застучало. Она не могла оторвать взгляд от железной дороги. Наблюдая, как точка растёт и обретает знакомые очертания. Не поезд! Скорей электричка, примостилась у правого края перрона. Ира схватила рюкзак.
– Мне пора, – виновато сказала она.
– В добрый путь! – отозвался седой человек.
Он помахал, и ей захотелось обнять его на прощание. Вместо этого Ира надела на палец обманку и нырнула в последний вагон. Пустой! Если бы не троица, рассредоточенных по вагону людей. Один из них спал, завалившись с ногами на лавку. Другой сидел к ней спиной, но белёсый затылок выдавал его возраст. А третий, в кепке, надвинутой на глаза, щёлкал что-то на смартфоне. Наверно, играл.
«Ну вот же, обычные люди», – подумала Ира. Она выбрала место в углу и подвинулась ближе к окну. Чтобы не пропустить, когда за стеклом мелькнут знакомые с детства пейзажи. Порой в радостный кокон её предвкушения прорывалась какая-то едкая мысль. А вдруг соседи уехали? Что она будет делать одна? Просто жить, веря в то, что однажды всё устаканится?
Ира гнала эти мысли, и радостно строила планы. Перво-наперво она примет ванну! Если, конечно, вода ещё есть… Потом проверит съестные запасы. Кажется, под кроватью оставалась сгущёнка. А дальше завалится спать, и проспит так до самой весны. А там вернутся обратно тёть Надя с дядь Витей. А вместе с ними Серёжка. Она размышляла, пытаясь представить себе его профиль. Его взгляд, всегда слегка виноватый. Вспомнить его торопливые ласки накануне отъезда. Как лёжа у него на груди, она рисовала в уме картины чудесного уикенда. Как это было давно…
Ира дёрнулась, когда поезд затормозил. Причин для этого не было, ведь за окном пролегали густые леса. Но сердце тревожно забилось и успокоилось только тогда, когда состав опять тронулся. Парень в кепке очнулся. Один наушник выскочил у него из уха, он сунул его обратно и опять погрузился в состояние анабиоза. И тут Ира вспомнила! Она полезла в карман рюкзака. Затем открыла другой. Да где же они? И улыбнулась, когда отыскала наушники. Она взяла их в портфеле у Сони. Той они всё равно не нужны! А вещь дорогая.
Смартфон приветственно вспыхнул. И, отыскав на экране, Ира включила FM. Когда в наушниках зазвучала любимая радиостанция, она чуть не взвизгнула от восторга. Затем прислонилась к стеклу и стала постукивать пальцами в такт романтической музыке. Той самой, под которую однажды на дискотеке её впервые поцеловал одноклассник.
– Un-break my heart[2], – вырвалось у неё. И мужчина, сидевший спиной, вздрогнул от неожиданности.
Тот, что был в наушниках, как и она, не обратил внимания. Он и сам покачивал головой в такт какой-то мелодии. Ира закрыла глаза, позволяя вокалу проникнуть в неё ещё глубже.
«Не оставляй меня с этой болью,
Не оставляй меня под дождём», – умоляла певица,
– «Верни те ночи, когда ты был рядом со мной».
Ира слушала, ощущая, как к горлу подступает комок. Она уже и не знала, кому адресована эта скорбь. Маме? А может быть, Машке? Или даже… Эрату. Просто всё это время внутри было больно. И отогретая пыльным вагоном, теперь эта боль изливалась наружу. Вдруг мелодичный вокал оборвался.
«Срочный выпуск новостей», – отрезала дикторша, – «Новый очаг гендерного вируса обнаружен на востоке страны. По данным местных властей, скончалось уже более тысячи женщин. Еще несколько тысяч находятся в реанимации. Минздрав призывает всех граждан оставаться дома, соблюдать меры личной предосторожности и при первых симптомах болезни сообщать по телефону 03».
Новостная пятиминутка была призвала вернуть радиослушателя на землю. И напомнить ему о том, что в мире господствует вирус. Далее шла реклама. Реклама самых обычных вещей! Кто-то, несмотря ни на что, до сих пор укладывал плитку у себя в ванной комнате. Другие заказывали такси. А третьи и вовсе чистили мебель современным гипоаллергенным шампунем. Ира сменила радиостанцию. Но везде была та же муть! На одной волне она услышала нечто занятное. Приятный мужской баритон сообщал, что «служба психологической помощи женщинам, попавшим в трудную ситуацию, работает круглосуточно». Вероятно, таких как она, было много.
Ира подумала, что она скажет, если решит позвонить?
«Здравствуйте, я сбежала из мест, где меня подвергали насилию. Я видела, как вороны клюют глаза человеческим трупам. Я взяла телефон одного из них и теперь звоню вам», – она усмехнулась собственному бесстрашию. Подумать только! И что стало с той девочкой, которая боялась вида собственной тени? Теперь ей не страшны ни стаи летучих мышей, ни даже… Ира мысленно осеклась.
Горстка развязных подростков появилась в дверях. Они плюхнулись прямо у входа, раскинув ноги так, будто весь вагон принадлежал им.
«Шпана», – подумала Ира, наблюдая, как изо рта одного из них на пол летит увесистый сгусток слюны. По виду им не было и двадцати, хотя рост всех троих превышал подростковые габариты. Она натянула на голову капюшон и съехала ниже, стараясь быть незамеченной. По закону подлости в этот момент поезд качнуло и рюкзак её чуть не упал.
2
Одноимённая песня Toni Braxton.