Исполнитель

Глава 1

Заскочив на территорию управления, в тут же закрывшиеся за нами ворота, отгораживающие внутренний двор, мы тормознули у заднего входа, на крыльце которого курило пару офицеров.

Раскрыв дверь, я приветственно махнул коллегам, спрыгнул на землю и проследил как спецназовцы вытаскивают подстреленного лже-эльфа и тащат в подвал, где находились камеры с стационарными излучателями. Голова игрока безвольно свисала, а ноги волочились по асфальту.

— Он там не окочурился? — нахмурившись, спросил я у старшего спеца, что задержался у машины.

— Не, — с ленцой ответил тот, — сознание потерял, когда мы ему ноги перебинтовывали. Чувствительный оказался. Ничего, всё одно, он бессмертный.

— Главное, чтоб не сдох до допроса, — ответил я, засовывая подмышку папку с документами, — иначе уйдёт на респ и ищи его потом.

— Не уйдёт, — уверенно ответил спецназовец, — мы его, для профилактики, каждые пятнадцать минут негатором обрабатываем. Даже если стационарные отключатся, мы его удержим.

Подойдя к крыльцу, я пожал руку обоим парням стоявшим там и с интересом наблюдающим за происходящим.

— Кого привёз? — поинтересовался Пашка Кулагин, высокий, темноволосый, двадцати восьми лет отроду, опер управления, только с другого отдела.

А второй — Виталя Кыржановский, что был его на год старше и на полголовы ниже, добавил:

— Серьёзный кто-то? Чего его спецы так обработали?

— Наггибатор три семёрки, — ответил я и оба офицера тут же посерьезнели, они особо опасных игроков тоже прекрасно знали по никам.

— Красава Андрюха! — хлопнул меня по плечу, от избытка чувств, Виталя, — этого точно трупом на пожизненное определят.

— Не загадывай, — поморщился я, — суд решит.

— Решит, решит, — заулыбался тот, а я, больше не задерживаясь, прошел в управление, дёрнув на себя массивную железную дверь.

Та противно заскрипела, затренькала металлической пружиной, затем с грохотом захлопнулась за моей спиной. Поднявшись по ступеням в фойе, я подошел к дежурке, протянул сидевшему там майору заполненный в машине протокол задержания.

— Отметь у себя, задержан игрок, оказал сопротивление, сейчас внизу, в камере.

— Хорошо, — кивнул тот, с неохотой отрываясь от экрана компьютера, — сейчас внесу его. Помдежа отправить?

— Не стоит, там спецы с ним, — отрицательно качнул я головой.

— Надолго?

— Не знаю, — покачал я головой, — как пойдёт.

От дежурки я поднялся на второй этаж, мимо ряда безликих дверей с номерами. Остановился у двести тринадцатой, стукнул пару раз костяшками пальцев, затем заглянул:

— Вадим Петрович.

— А, Андрей, заходи, — начальник отдела кивнул, — ну что, как выезд?

Вадим Петрович Булдаков был подполковником и начинал службу ещё в советской милиции. Затем милиция стала российской, а три года назад и вовсе переименовалась в полицию. Все эти изменения он переживал стоически и когда опытному менту предложили перейти во вновь созданную службу надзора, тоже долго не раздумывал.

— Нормально, — ответил я, проходя и присаживаясь на стул у стены, закинул ногу на ногу, — взяли игрока, есть основания считать, что это один из списка.

— Кто? — тут же посерьезнел подполковник.

— Наггибатор три семёрки, — ответил я и старый опер за столом сощурился, вспоминая этого персонажа, а затем переспросил, задумчиво кусая губы:

— Ты уверен?

— Был под наложенной личиной, но вероятность большая. Он пытался атаковать и уйти, успели задержать.

— Парни все целы? — посмотрел на меня внимательно Булдаков, но чуть расслабился, когда я кивнул.

— Ладно, давай отработай его, только аккуратно, впрочем, тебя учить, только портить.

Тут снаружи здания раздался какой-то хлопок. Мы с Булдаковым синхронно пригнулись, хватаясь за негаторы, я на поясе, а подполковник цапнув пушку со стола. Затем начальник отдела выглянул в окно, выходящее на проспект.

Понаблюдав за обстановкой, он вернулся в кресло, укладывая излучатель обратно на стол, на мой немой вопрос ответил:

— Вроде тихо всё. Сейчас узнаю.

Подняв трубку телефона, он набрал дежурку, выслушал неразбочивое с моего места бормотание, затем вздохнул и вернул трубку обратно.

— Неизвестный запустил в здание управления файербол. Из повреждений только закопчёная стена и частично оплавленное окно. Сейчас проверяют по камерам, может удастся лицо разглядеть.

— Вряд-ли, — поморщился я, — дурачков в открытую бравирующих статусом и заблуждающихся относительно своей безнаказанности осталось немного. Те кто попробовал, после трёх месяцев в состоянии трупа, в статах лишились по несколько пунктов и чудить желание потеряли. Если это был маг, думаю на лицо наложил иллюзию или скрыл маской.

— Ладно, — произнёс Булдаков, — то уже не твоя забота, ты иди с этим Наггибатором решай.

Допросная у нас была на первом этаже. С клеткой в углу, для особо буйных, столом и парой привинченных к полу стульев. В стене, как в лучших домах Парижа и Лондона было сделано тонированное окно через которое, из соседней комнаты, могли наблюдать за допросом другие, оставаясь инкогнито.

Задержанного ввели, вернее будет сказать, внесли двое спецназовцев и усадили на стул, немедленно приковав руки наручниками к столу. Лже-эльф был в сознании, судя по запаху, возвращённый в этот мир ударной порцией нашатыря, постоянно морщился и кривился, но терпел, демонстрируя своё презрение к нам.

— Ну что, — присел я напротив, глядя ему в глаза, — Наггибатор семь, семь, семь, сам признаешься?

— Иди нахер, сраный непись! — злобно рявкнул тот в ответ, страшно вращая глазами.

Дёрнулся, пытаясь разорвать наручники. Со способностями игрока он бы это сделал играючи. Вообще взаимодействие игрока с предметами нашего мира было странным, словно их тела подчинялись каким-то другим законам физики, либо законам другой физики. Но сейчас он был практически обычный человек и всё что ему оставалось — лишь беситься, да крыть меня матом.

— Понятно, — я посмотрел в угол комнаты, где под потолком висела видеокамера, пищущая всё происходящее, снова вернулся взглядом к лже-эльфу, — тогда, в соответствии со статьёй сто восемьдесят девять прим один уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в отношении лица являющегося игроком и подозреваемого в совершении тяжкого преступления, а нападение на офицера надзора с угрозой его жизни и здоровью является таковым, для проведения допроса разрешено применение специальных средств.

Я подошел к шкафчику на стене, отпер его и достал шприц тюбик с “сывороткой правды”.

Увидев его, Наггибатор сначала замолчал, а затем, зло сощурившись, с желчью в голосе выплюнул: