Лекарство от Мозгошмыгов

В итоге купе было пусто за исключением самой Лавгуд и вернувшейся Дафны. Последняя, к слову, мялась, хмуро поглядывая на подругу. Луна с самой встречи показалось ей какой-то… не такой. Другой Луной. Светлый улыбчивый человек словно остался на перроне Хогсмида несколько месяцев назад, а отстраненную холодную ледышку Гринграсс никак не могла идентифицировать, как подругу. Судорожные размышления о причине таких изменений ни к чему не привели, поэтому Даф решилась.

- Лу, у тебя все хорошо? –

Лавгуд оторвалась от книги и слегка устало поглядела в ответ. Некоторое время они помолчали.

- Да. Почему ты спрашиваешь? –

- Ты сама не своя, я же вижу. Что-то произошло? Ты всегда помогаешь и поддерживаешь меня, нас, но сама практически ни о каких своих проблемах не рассказываешь. Так что я, если честно, очень бы хотела помочь, если это требуется. –

- Приятно слышать. – дернула уголками губ девушка, – Если мне нужна будет твоя помощь и поддержка, я обещаю, что обращусь к тебе. Сразу же. Но сейчас все в порядке, нет надобности беспокоиться. –

- А как же… – договорить слизеринка не успела. Дверь купе открылась и порог переступил Теодор Нотт, привычно тихий и пугающий своим тяжелым взглядом.

- Дафна, здравствуй. Не оставишь нас? – сразу же перешел к делу он.

Он рассчитывал найти Лавгуд в купе. Тео понимал, что, во-первых, следует извиниться за свое поведение. В словесных изложениях он был не силен, предпочитая молчать или же доказывать все делом, однако это не тот случай. А во-вторых, просто хотелось ее увидеть. Только вот когда серые глаза равнодушно мазнули по нему, а дверь за Гринграсс захлопнулась, отрезая их от звуков внешнего мира, все слова и мысли куда-то делись.

Нотт слегка нервно дернул щекой и медленно уселся напротив Лавгуд. Довольно странным показалось то, что девушка не уткнулась в книгу, как скорее всего поступил бы человек на ее месте, а продолжила расслабленно следить за его действиями. Некоторое время царила тишина, разбавляемая гулом колес, гомоном из коридора.

- Данброк передавала тебе привет. – прорезал тишину голос Теодора. Лу продолжила спокойно смотреть. Это было странным. Пресным. Когда Нотт вошел она в полной мере ощутила всю мерзость своего положения. Ни одной эмоции, никаких эмпатических ощущений. Пустопустопусто. В с е р а в н о.

- Как твоя мать? – не меняя положения головы спросила Лавгуд, чувствуя на языке горечь. Ничего. Не было злости, обиды, грусти по поводу отсутствия важной части личности. Абсолютное безразличие. Но вот рассудок был, и он благим матом орал о том, что нельзя из-за собственной дефектности похерить все связи, что выстраивались годами. Следовательно, надо отыгрывать свою роль и любыми усилиями сохранить связующие с людьми нити.

- Она поправляется. Сейчас ее состояние гораздо лучше исходного. – кратко бросил Нотт, усиленно рассматривая пейзажи за окном.

- Я рада. – бесцветно поделилась Лу, все-таки раскрывая книгу на нужной странице.

- Лу. Я бы хотел извиниться. – отрывисто прервал ее Теодор, отвлекаясь от созерцания мрачных полей. Реакции со стороны, однако, не последовало, поэтому парень подался вперед, опершись локтями о колени и повторил уже более спокойно, – Я хотел бы извиниться за свое к тебе отношение. Это лето было во всех смыслах сложным, поэтому прошу прощения за те моменты, когда мое поведение выходило за рамки приличия. А также я обязан поблагодарить тебя. Спасибо, что помогала мне и моей матери тогда, когда все остальные предпочли отвернуться. –

- Хорошо. Я принимаю твои извинения и благодарность. Я рада, что с твоей матерью все в порядке, Теодор. – дернула уголками губ Лавгуд, перелистывая страницу и бросая на парня беглый взгляд.

Тео еще какое-то время понаблюдал за ней. Отрешенное выражение на до боли знакомом бледном лице вводило в замешательство, в душе что-то неприятно заворочалось. Цепкий взгляд выхватил еще одну деталь.

- Что с твоими волосами? –

- М? Смена имиджа. – повела плечом Луна, отбрасывая назад светлые пряди.

- Нет, это… Они седые? – сильнее нахмурился парень, буравя взглядом неестественно бледную выцветшую прядь.

- Поседеть в 14? Интересная теория. – фыркнула девушка, растягивая губы в улыбке. Да вот только глаза остались пустыми и холодными. Это заставляет сердце неприятно заныть, в голове начинают роиться странные, пугающие мысли.

- Что с тобой произошло? Ты другая. – опасно щурится слизеринец, цедя слова. А в следующую секунду еле заставляет себя не отшатываться, когда прохладные пальцы ложатся на его лоб. Он почти изумленно следит за невозмутимой Луной, которая мягко касается его лица.

- Хм, температуры вроде нет, значит не болен. –

- Что? – тупо переспрашивает Нотт, исподлобья наблюдая за девушкой.

- Ты повторил слова Дафны практически точь-в-точь. Может вам стоит больше следить за собой, м? Один раз я уже сказала, что со мной все в порядке. Скажу и второй, но третий раз повторять не стану. Со мной все в ПОЛНОМ порядке. У меня ничего не «случилось», я здорова и планирую таковой оставаться. –

- Раз ты в полном порядке, то прекращай выглядеть, как человек, у которого кто-то умер. – резко бросает Нотт.

Пальцы на его коже замирают, а потом Луна фыркает и падает обратно на свое сидение.

- Ладно, поняла. –

Взор уткнут в книгу, однако мысли плавают в диаметрально противоположном измерении. Надо что-то делать с мимикой. Эмоции не обязательны, если научиться виртуозно владеть масками. Проблема лишь в том, что у Луны довольно подвижное живое лицо и точно копировать все предыдущие его выражения будет несколько проблематично. Но, хочешь жить – умей вертеться, так что придется учиться, а в идеале – начать прямо сейчас.

Когда в купе возвращаются Драко и Дафна, то Лу откладывает книгу и, собравшись с мыслями, мягко и почти привычно улыбается. Она видит боковым зрением, что Теодор неотрывно следит за ней, однако мышцы лица не подводят – улыбка хоть и выходит какой-то уставшей, но вполне живой и милой. Прогресс!

Что что-то не так она замечает далеко не сразу. Малфой выглядит бледным и уставшим, и скорее походит на себя на шестом курсе из франшизы, чем на себя настоящего. Осанка Драко как всегда безупречна, движения плавные и точеные, но взгляд у него потухший и болезненно ломкий. Что Дафна, что Теодор заметили это практически сразу и теперь сосредоточенно думали, пытаясь вывести друга на светскую беседу. Однако слизеринец закрыт. Малфой отвечает односложно и коротко, бросаясь рубленными фразами. Гринграсс прикусывает губу и кидает короткий взгляд на подругу. Луна – вот кто мог бы растормошить павлиныша и выяснить в чем же причина такого поведения.

Однако Лавгуд отвернулась, смотрит в окно, безразлично скользя глазами по мрачным туманным пейзажам. Малфой чувствует себя не в своей тарелке. Он твердо решил, что обо всем расскажет друзьям при встрече, но сейчас же не может, не знает как начать. И чем дальше Хогвартс-экспресс уносит их от Англии, тем больше крепнет понимание – не здесь и не сейчас.

- Может хватит? – нарушает неловкую тишину холодный голос. Подростки слегка удивленно косятся на Лавгуд, которая откладывает книгу и пересаживается на кресло напротив Малфоя, беря его руки в свои. Серо-голубые льдистые глаза глядят прямо и жестко. Драко рвано выдыхает, хмурится.

- Что именно произошло и чего нам ждать? – давит она, продолжая рисовать успокаивающие узоры на бледных пальцах друга. – Не хочешь говорить – напиши, не хочешь писать – передай эмпатически. Не важно. –

- Отец… Отец написал мне письмо, когда мы все были во Франции. – наконец сдавленно начинает Драко, негнущимися пальцами доставая помятый конверт из внутреннего кармана.

Пергамент тут же перекочевывает к Лавгуд. Она безжалостно разворачивает мятые изгибы, быстро пробегается взором по написанному. Драко следит за ее выражением лица с рвущимся на части сердцем. Вот сейчас испуганно взметнутся брови, исказится в отчаянном всхлипе рот, как у него самого, как у матери. Но…