Страница 40 из 41
Он влез следом и толкнул меня с ближнего к двери сиденья на водительское.
Дверца со стороны пассажира захлопнулась. Я оказалась в душной темноте наедине со своим похитителем, который тут же положил левую руку на спинку сиденья. Зажатый в кулаке скальпель оказался как раз под моим левым ухом.
— Не вздумай валять дурака, ты меня поняла?
Кончик скальпеля коснулся уха, я затаила дыхание.
— Да.
— Машину поведешь ты, — приказал он, протягивая ключи.
Я молча взяла их. Держась рукой за руль, я нагнулась, отыскивая замок, и попыталась вставить в него ключ. Мои руки сильно дрожали.
Облегченно вздохнув, я откинулась на спинку, поставила рукоятку автоматического переключения скоростей на задний ход и нажала на газ.
Костяшки пальцев, сжимающих руль, побелели ещё больше, и я резко выдохнула, инстинктивно вжимая голову в плечи.
Подъезжая ближе к знакомому дому, я поняла кому я, понадобилась. Я остановилась возле открытых дверей.
— Выходи, тебя ждут.
Хотелось сказать “слушаюсь, сэр”, но это было бы последнее, что я сказала в своей жизни, поэтому я покорно заглушила движок и открыла дверцу, всё ещё находясь под пристальным вниманием.
Ночное небо.
Лунный свет.
Звезды.
Цепляясь за мир, который я знала, я не узнавала окутанную тьмой промзону, где кровь блестела черным серебром и трупы усеивали поле.
Затем, моя жизнь закончилась, когда наши взгляды встретились. Мои смотрели со страхом, его с гневом.
Я все глубже погружалась в омут его глаз.
Моя жизнь — прошлое, настоящее и будущее — потеряли ценность в ту секунду, когда я заглянула в его душу.
Страх от того, что я пропала, заполнил мою душу.
Я дрожала.
Я тряслась.
Что-то внутри меня вопило о том, что я знала его много лет. Это мой отец.
— Моя дорогая приемная дочь, снова дома. Как долго я ждал этого момента.
Отец тяжело дышал, приглаживая волосы и поправляя костюм, глядя на меня настолько напряженным взглядом, будто был готов дать пощечину. Моя щека загорелась болью в ответ на его разгневанный взгляд…
— Теперь когда ты рядом, я могу спокойно сделать то, о чем мечтал дорогие годы. Каждая мертвая душа окажется на твоих руках. Ты будешь долгое время страдать, как страдал я — его противный шепот раздался у моего уха.
Сердце галопом понеслось в груди. Все инстинкты взывали к моей внутренней сути, мне хотелось закрыть уши ладонями, мне было страшно.
Мое сердце стучало, как отбойный молоток. Я не могла дышать. Я не могла думать. Я не могла сделать ничего, кроме как упасть на колени.
Безнадежность накрыла меня, когда отец медленно развернулся и посмотрел на меня. Я вздрогнула. Последствия побега дали о себе знать. Они разрушили мою жизнь еще раз.
— Прошу… Забудь все. Я не хочу чтобы кто то пострадал.
Виктория
Ноги болели оттого, что я стояла на коленях, но это была ничтожная боль по сравнению с парализующим горем.
Отец смотрел на меня, таким взглядом, как будто перед ним паразит, которого нужно уничтожить, я не знала, что готовило для меня мне будущее. Я вновь вернулась к моей недожизни, фальшивой жизни, той, которой я больше не хотела жить.
Я не знала, как долго я раскачивалась взад-вперед, но лужа слез уже растеклась по мрамору подо мной.
— Мерзко, закрой ее в комнате. Смотри, чтобы она снова не исчезла. Она это умеет — выплюнул он.
Поднявшись на ноги, я вздрогнула, когда пара рук дотронулись до моих плеч.
— Дядя Прошу тебя не трогай их. Оставь это в прошлом — я дотронулась до его рукава — Забудь все что было.
— Они убили моего брата — он вырвал рукав из моего захвата — Тебе никогда не понять, тебе плевать на семью, ты думаешь только о себе.
— Не трогай меня — я вырвалась из рук Данила, он держал меня пока я смотрела как отец садится в машину и исчезает. — Ты не имеешь права на меня, так и знай — зло прошептала я в лицо Данилу.
— Я имею полное право, Марат дал согласие на наше замужество — он потащил меня в дом — так что я имею права делать все что хочу.
— Я не давала согласия.
Войдя в дом в меня ударил дым от сигар, он клубился тяжелыми облаками в комнате, запах ликера и бренди дразнил ноздри. Я не могла вынести присутствие двух мужчин в доме, у обоих были усы: у первого — аккуратно подстриженные и небольшие, у второго — густые и серые. Они оба держались спокойно и расслабленно, дымя сигарами, как если бы сидели и спокойно общались после обеда.
Мужчина с аккуратно подстриженными усами и морщинистым лицом указал на меня кивком и пробормотал:
— Это и есть та девушка?
Данил стиснул челюсть, глядя на меня пронзительным взглядом. Затем он повернулся в сторону мужчины и не спеша кивнул.
— Да. Вернулась пропажа.
Высоко подняв голову, я проговорила:
— Как я пришла, так же и уйду.
Густые усы кивнул с кривой усмешкой.
— Чудо, а не девушка. Научи ее манерами — засмеялся мужчина.
— Обязательно, сейчас и начну.
Мои руки сжались в кулаки, я боролась с непреодолимым желанием броситься и по сильнее ударить.
Данил крепче сжал мое запястье, не обращая внимания на мою дрожь, и потащил меня вверх по лестнице. Несмотря на мое напряжение, он обнял меня за талию, целуя в шею. Я дернулась, мой пульс удвоился.
— Ты мудак! — закричала я в ярости. — Ты гребаный мудак, убирайся отсюда! Не смей ко мне прикосаться! Проваливай к чертям и не возвращайся, или я, на хрен, лично пристрелю тебя!
— Кем, мать твою, ты себя возомнила, чтобы так разговоривать со мной? — требовательно спросил он — Виктору можно тебя трахать, мне нет? — он с силой толкнул меня, прижав к стене. Прежде чем я смогла оправиться, накрыв мои губы своими. Я сопротивлялась, но мне не стоило утруждаться. Он слишком сильный для меня. Я прикусила его за губу. Он оторвался от меня.
Его глаза были жесткими и холодными, когда он посмотрел на меня.
— Сука! — он ударил ладонью по стене рядом со мной.
Нетерпеливым рывком, схватив блузку за воротник, сдернул ее. Тонкий нейлон с легким треском порвался, а пуговицы куда-то отскочили.
От неожиданности я раскрыла рот и тут же инстинктивно скрестила руки на груди. Положив руки мне на плечи, он толкнул меня в комнату. Я проверила дверь, но она была крепко заперта на замок. Я попробовала со ставнями, но как я ни старалась, они не открывались.
Я соскользнула вниз по стене и прижала колени к груди, обняв их руками. Время продолжало свой неспешный ход. Я теряла ощущение реальности. Если бы я только обладала хоть каким-то чувством времени, я могла бы… не знаю… что-нибудь.
В итоге, меня так сильно рассердила вся эта ситуация, что я выдернула ночник из стены, и швырнула его со всей силы на пол, услышав, как он разлетается вдребезги.
Я провела, как мне показалось, несколько часов, изливая свои слезы черной тьме.
Я со всей силы колотила в дверь, кричала и плакала, но никто не приходил… никого это не заботило. Уставившись в темноту, я гадала, так ли ощущается смерть. Я легла на спину, и, глядя в никуда, представила себя в гробу, совершенно забытой.
Быстро сев, я стала бить по двери. Ответа не последовало. Тогда, я легла на спину, и, прижав ступни ног к деревянной поверхности, продолжила творить — как я знала — глупость. Я неистово начала колотить ногами в дверь, требуя, чтобы меня услышали.
И снова — никакого ответа. Я не на шутку запаниковала.
— Выпусти! — кричала я.
В тот момент, когда я услышала, как в замке поворачивается ключ, меня охватило самое прекрасное чувство.
Что-то внутри меня мгновенно перевернулось, когда вошел усатый в комнату. Я сделала шаг назад.
Я собиралась закричать на него, чтобы проваливал из моей комнаты, я не знала что собирался делать этот мужчина, но он мгновенно оказался возле меня, и направил пистолет между моих глаз. Я успела сделать глубокий вздох и зажмурилась, не надеясь на то, что меня пронесет и на этот раз.