Звёздная самозванка

Представшая перед ней картина сначала породила у Маэ желание сбежать. Но внезапно раздавшийся треск бревен напомнил девушке, что пристань может вот-вот рухнуть, и тогда ей точно не узнать загадку этих невиданных существ. Осознание того, что в сложившейся ситуации они могут надеяться лишь на ее помощь, придало Маэ смелости.

Девушка ударила несколько раз с размаху по тому месту, где по сфере шла огромная трещина. Сильно поранившись, она, однако, забралась внутрь космического корабля. Девушка оглядела трех акридинцев. Двое из них, кажется, были еще живы, третий же – бездыханный труп, голова его была раздавлена одним из металлических обломков. В руке мертвеца Маэ заметила небольшой свиток, но надписей не разобрала.

Недолго пытая себя выбором, она схватила за плечи полуживого посла, который лежал к ней ближе всего и которого она намеревалась быстро вытащить из разбитой сферы наружу, чтобы затем тут же взяться за его помощника. Увы, пребывая в сильнейшем волнении, девушка не рассчитала своих сил – спасение одного дипломата туманности Олво заняло у нее больше времени, чем она предполагала.

Возясь с ним, она не заметила, как трещат под ее ногами доски рыбацкой пристани. Стоило ей только перетащить одного из пассажиров корабля на свою лодку, как Маэ услышала позади себя громкий скрежет.

Обернувшись, девушка с ужасом увидела, как пристань все более склоняется к поверхности воды, и космический аппарат медленно сползает вниз. Она хотела было снова влезть на рыбацкую пристань, чтобы попытаться спасти помощника посла, но вдруг раздался оглушительный треск, и доски пристани рухнули в океан вместе с внеземной сферой, утянув на дно и находившегося без сознания спутника дипломата. Все это произошло так быстро, что девушка не сразу смогла опомниться. Некоторое время она, стоя на краю своей длинной лодочки, в которой покоился теперь посол туманности Олво, глядела в глубину, так легко поглотившую то, что вызвало в ее душе столько волнений.

Наконец Маэ обратила свое внимание на единственного выжившего. Это существо было не человек, но очень на него походило. Девушка нашла в нем схожесть с насекомым, с саранчой в частности. У него было вытянутое, непропорциональное тело, покрытое не кожей, но какой-то жесткой шершавой оболочкой зеленоватого цвета, с очень длинными конечностями. Туловище акридинца, как и человека, имело четыре конечности: две, похожих на руки, с подвижными острыми пальцами, до половины покрытыми наростами, напоминающими когти, и две, которые можно было принять за ноги, с человеческой формой стопы, но со столь же необычными пальцами. Колени и локти обладали сильно выделяющимися суставами, защищенными от внешних воздействий твердой оболочкой (что-то между загрубевшей кожей и костью). Грудная клетка акридинца ни чем не отличалась от человеческой, но имела четкую квадратную форму и очень выделялась на худосочным теле с втянутым животом и тонкой талией. Плечи узкие и заостренные. Хоть акридинец напоминал гигантское насекомое, у него была шея и голова продолговатой формы: маленький острый подбородок и вытянутый лоб, заканчивающийся заострением чуть позади макушки. По кругу, словно венок, ее украшало кольцо из небольших наростов-рожек. Глаза у акридинца были крупных размеров и чем-то походили на козьи. Они располагались на лице не так, как у людей, и были оттянуты вверх и вбок. Рот был небольших размеров. Акридинец не обладал ни бровями, ни губами. Нос и уши представляли собой лишь еле заметные отверстия на лице и по бокам головы. И что особенно важно: представители туманности Олво имели рост гораздо выше человеческого, примерно, в полтора-два раза. Поэтому Маэ стоило огромных усилий разместить посла в своей узенькой рыбацкой лодочке. Одежда у него была простая: комбинезон из белоснежной легкой материи. На нем не было ни молний, ни пуговиц, ни застежек другого вида. Вместо них использовались подвязки зеленого цвета на шее, на руках (на плечах, под локтями и на кистях), на ногах (на бедрах, над коленями и на щиколотках). Грудь перевязывалась крестиком, через центр которого пускалась еще одна полоска изумрудной ткани. Еще у дипломата имелся на талии пояс с подвешенными к нему по бокам двумя небольшими сумками. Таков был вид спасенного от неминуемой смерти Маэ существа.

3. День в раю

Маэ гребла, не обращая внимания на усталость. Она старалась плыть все быстрее, хотя, по сути, не знала, куда в этот момент ей направиться. Все чувства и мысли в ее голове были в полном смятении. Временами девушке казалось, что лежащее в ее лодке существо ей лишь снится, а временами она, обуреваемая желанием избавиться от акридинца, еле-еле удерживалась от того, чтобы не сбросить его в воду, похоронив вместе с космическим кораблем. Однако эта буря в сердце и уме Маэ продолжалась недолго – до той минуты, пока она не причалила к родному берегу.

Ее дом располагался совсем неподалеку от набережной, и девушка надеялась перетащить посла туда, оставшись никем незамеченной. Когда нос лодки коснулся песка, она тут же спрыгнула на землю. Маэ уже собиралась с духом, чтобы, взяв дипломата под мышки, волочить до своего порога, как тот внезапно пошевелился. Это повергло ее в такой шок, что она застыла в нерешительности, стоя возле своей лодки по колена в соленой воде.

«– Живое! – пронеслось в голове Маэ. – Это создание живое!» – при этом она почувствовала и радость, и огорчение, не представляя, что для нее лучше: живой инопланетянин или мертвый.

Мысль освободиться от спасенного ею акридинца пропала у девушке в ту секунду, когда посол туманности Олво вновь пошевелился и издал какой-то звук, то ли вздох, то ли слово – теперь подобная мысль казалась ей кощунственной.

Глава дипломатической делегации постепенно приходил в сознание, Маэ неотрывно наблюдала за ним. Внезапно лицо посла исказила гримаса боли. Он начал морщиться, метаться, хвататься руками за горло и за грудь. Девушка сразу же догадалась, что тот задыхается, но понятия не имела, как ему помочь. Вдруг акридинец открыл глаза, приведенный в чувства усилившимися с каждым мигом страданиями. Еще не осознавая до конца, что с ним творится и где он находится, дипломат, задыхаясь, судорожно принялся искать что-то в одной из двух сумок, прикрепленных к его зеленому поясу. Вскоре посол туманности Олво извлек из одной крошечный прибор, отдаленно напоминающий прищепку, и вставил в ноздри. Сделав это, акридинец смог, наконец, глубоко вздохнуть, ужасные боли сейчас же утихли. Он на короткий срок снова замер, перестал двигаться. Все то время Маэ с любопытным и тревожным взглядом следила за ним.

Вскоре акридинец вновь распахнул глаза, уже окончательно вернувшись в мир живых. Он приподнялся на длинных и тонких руках, сидя в лодке, по его виду можно было заключить, что он совершенно растерян. Но тут посол взглянул на Маэ, которая, выпрямившись, стояла перед ним, готовая в равной мере и к побегу, и к возможной беседе между представителями двух разных миров. И стоило акридинцу ее увидеть, как все эмоции внезапно исчезли с его лица, а точнее сменились на одно единственное чувство, совершенно не понятное для девушки.

– Я – Маэ, – проговорила она первое, что взбрело ей в голову, заметив, что он рассматривает ее.

В следующую минуту она испытала еще большее удивление, когда посол туманности, страшно засуетившись, выскочил кое-как из рыбацкой лодки, при этом перевернув ее, и бросился тут же на колени. Его ступни омывала пенистая волна, лоб прижимался к влажному холодному песку, но он не смел пошевелиться. Маэ стояла перед ним обескураженная, боясь прервать неловкое и затянувшееся молчание.

Спустя некоторое время акридинец слега приподнял голову, чтобы только еще раз узреть лицо испуганной девушки. Потом он начал что-то говорить, его язык походил на стрекотание насекомых, и дипломат без конца повторял одну и ту же фразу в безумном волнении.

– Я не понимаю, – был ему ответ.

Посол, заслышав эти слова, приподнялся, оторвавшись от земли, и внимательно посмотрел на свою спасительницу. В его взоре что-то промелькнуло, какая-то мысль, заставившая напрячь его все силы своего ума. Словно что-то припоминая, акридинец вдруг произнес: