Страница 21 из 26
– Ты сможешь переместить меня в Храм?
– Тебе нельзя там появляться в истинном обличие, да и под покровом чар тоже. Охранные заклинания наверняка будут усилены в разы. Но я могу сделать так, что ты увидишь происходящее там глазами, скажем, птицы.
– Ты хочешь связать мое сознание с птицей?
– Именно.
– Но для этого мне нужно пустить тебя в свою голову. – Меня такой расклад не устраивал. – К тому же, птице ни за что не добраться в Зарвидан вовремя, а портал там не открыть.
– Кто сказал, что птице придется куда-то добираться?
– Макар, объясни уже все по-человечески! – не выдержала Алиса.
– У меня везде есть глаза, в том числе и в Зарвидане. Если согласишься, то я покажу тебе Храм. Но это будет означать, что на время придется делить одно птичье тело на двоих, а значит, и слышать мысли друг друга. – Чародей улыбался все так же беззаботно.
– Ты же не сам вдруг решил мне помочь? Я так полагаю, это затея демона.
– Верно.
– Похоже, она просто хочет влезть в мою голову и нашла для этого предлог, – криво усмехнулся я.
– Вовсе нет, – возразила Алиса. – Она знает, как это важно для тебя, и дает шанс проститься, пусть и таким способом.
– Так или иначе, удержать связь на таком расстоянии невозможно.
– Возможно, если позаимствовать сил у демона. – Чародей хитро прищурился. – И я не стану лезть тебе в голову, даю слово.
– Я тебя не знаю, с чего мне верить тебе на слово?
– Верно. Но ничего другого, к сожалению, предложить не могу.
– Ему можно верить, Арий. – Ведьма положила руки мне на плечи. – Ты теперь один из нас, а мы доверяем друг другу, – и добавила, многозначительно глядя на чародея: – К тому же Дайна сурово накажет его, если он нарушит ее приказ не копаться в твоих мыслях.
Пускать в свою голову чародея, когда у меня нет магии, а значит и возможности оградиться от него, было полным безумием, но желание проститься с Виктором и, хотя бы издали, увидеть близких взяло верх. В конце концов, в моих мыслях не нашлось бы ничего такого, о чем бы я не решился сказать Теням в лицо.
Я сильно ошибся, когда счел, что боль ото всего случившегося достигла своего предела, ведь то, что я чувствовал прежде не шло ни в какое сравнение с тем, что ощутил, оказавшись в Храме Всех начал. Первая мысль – сбежать, пусть даже в дом демона, только бы не видеть всего этого.
Храм был украшен красными цветами, красные ленты свисали с потолка, развиваясь от легкого дуновения ветра, красные свечи были зажжены повсюду, красные одеяния собравшихся… В центре острова стоял каменный алтарь, накрытый красной тканью, а на нем лежал Виктор, и его руки связали на груди красной лентой. Ненавистный красный повсюду. Цвет скорби. Цвет смерти. Для меня этот цвет всегда олицетворял демона. Но сегодня Храм окрасился красным по моей вине, теперь это и мой цвет тоже. Теперь я такой же, как она, – чудовище.
Я слышал шепот толпы.
– Какая страшная трагедия…
– Как он мог…
– Чудовище…
– После всего, что Виктор для него сделал…
– Бедная Виктория, девушка раздавлена…
– Он заслуживает самой мучительной смерти за содеянное…
– Неблагодарный ублюдок….
– Хорошо, что его родители не дожили до этого дня…
– Надеюсь, он сдохнет в мучениях…
– А ведь был примером для всех, народ боготворил его…
– Его душа должна гнить в Глубинах…
– Жаль, что тогда демон оставила его в живых…
– Не слушай, – голос Макара в моей голове заставил отвлечься. – Мы здесь, чтобы ты мог проститься, а не для того, чтобы слушать эти бредни.
Птица пролетела над толпой и уселась на выступ на стене, откуда было хорошо видно Анну и Павла. Они стояли на берегу озера, и к ним выстроилась бесконечная очередь желающих выразить соболезнования. Прошла всего неделя с тех пор, как я видел их последний раз, но оба успели измениться. Особенно брат. Он будто стал старше, глаза нездорово блестели, взгляд сделался тяжелым и жестким, а лицо суровым. Его магия больше не искрилась золотом, не согревала мягким светом, она стала похожа на грязно-желтую дымку, окутывающую Павла рваными клоками. Анна держалась гордо и с достоинством, изредка беспокойно поглядывая на сына. На красивом лице прибавилось морщин, она выглядела уставшей, но старалась не подавать виду, ее руки едва заметно дрожали, поэтому она сцепила их в замок. Порой на изнеможенном лице мелькала вымученная, едва заметная улыбка, и королева вежливо кивала, но, судя по взгляду, мыслями была далеко отсюда.
На скамье, в самом дальнем углу, в одиночестве сидела Виктория. Она сильно исхудала, ее кожа приобрела землисто-серый оттенок, губы растрескались до кровавых болячек. Девушка бездумно смотрела в одну точку остекленевшим взглядом, слегка покачиваясь из стороны в сторону.
Это все сделал я. Я сделал их такими, потому что оказался слишком слаб, чтобы сопротивляться, позволил себя подчинить. Должен был оберегать их всех, но принес боль.
– Арий, – снова прозвучал голос Макара, – у нас остается мало времени. Удерживать связь сквозь такое количество охранных заклинаний тяжело, даже с помощью демона.
Птица тут же взлетела и опустилась на грудь Виктору. Я вглядывался в безжизненное лицо, такое родное и горячо любимое.
– Прости, прости, прости. Мне так жаль, мне никогда не искупить своей вины. Но знай, я бы, не раздумывая, отдал свою жизнь, если бы это могло вернуть тебя, готов был бы умирать снова и снова, до скончания времен, только бы ты жил, – все эти слова звучали в моей голове, но я хотел верить, что дядя их услышит.
К алтарю подбежал стражник и прогнал птицу. Мы взмыли вверх, сделали пару кругов над озером, и напоследок я еще раз взглянул на Павла и Анну.
– Не думаю, что это хорошая идея. Сейчас не лучший момент, – я пытался переубедить Алису.
– Нет смысла откладывать. Пошевеливайся, все уже заждались. – Ведьму было не остановить.
Это маленькая златовласая бестия ни на миг не оставила меня в покое с тех пор, как мы с чародеем вернулись из Храма.
– Я не дам тебе страдать в одиночестве и жалеть себя, – решительно заявила ведьма, практически силком выволакивая меня из спальни на экскурсию по особняку.
Первым делом девушка познакомила меня с домоправительницей Марией – невысокой и крепкой пожилой женщиной с седыми волосами, уложенными в аккуратный пучок. Она окинула меня строгим изучающим взглядом.
– Вы производите впечатление благовоспитанного молодого человека, господин Вейд, – вынесла домоправительница свой вердикт. – Надеюсь, с вами не будет проблем. В этом доме и без того хватает взбалмошных обитателей, одни близнецы чего стоят, а господин Гедеон и вовсе несносен.
– Постараюсь вас не разочаровать, Мария. – Я склонил голову в легком поклоне.
Домоправительница мне понравилась, она явно не привыкла ни с кем церемониться, даже с господами. Мария поклонилась в ответ и, гордо вздернув подбородок, поспешила по своим делам.
– Иногда мне кажется, что даже Дайна ее побаивается, – хихикнула Алиса.
Помимо Марии, ведьма представляла меня и остальным слугам, попадавшимся на нашем пути, которых в особняке оказалось немало. Среди них были как обычные люди, так и маги, колдуны и чародеи. Как и по то сторону Буйных земель, все те, кто был практически обделен даром служили тем, кто обладал силой. Блондинка рассказала, что в окрестных деревнях и ведьм обитало порядочно, почти все они зарабатывали на жизнь целительством, потому среди слуг и прочих работников поместья их не встретить. В королевствах представители разных народов предпочитали в основном жить среди себе подобных, но в Санмерате все сосуществовали бок о бок. По словам ведьмы, здесь никто не обращал внимания на смешанные браки и детей-полукровок, в то время как в королевствах подобные союзы были вне закона.
Алиса таскала меня по всему дому, рассказывая, что к чему. Я оказался слишком расстроен, чтобы в полной мере оценить великолепие особняка, и, тем не менее, впечатлен. Размерами он скорее походил на дворец, как, впрочем, и внутренним убранством. Хотя этому месту была присуща некая сдержанность, которая отличала его от роскоши дворцов Истинных магов. Простота и утонченность, ничего лишнего и вычурного. Особняк выглядел на удивление уютным для своих размеров. Он жил и дышал, наполненный торопливыми шагами слуг, звоном посуды, смехом служанок, запахами цветущих в зимнем саду растений и готовящегося на кухне ужина, потрескиванием огня в каминах и хлопаньем дверей, легким шорохом занавесей на распахнутых окнах, пением птиц, доносящимся с улицы, и лаем сторожевых псов где-то вдалеке.