Страница 2 из 5
– Очень даже бывает, – возразила я. – Например, Гарри Поттер.
– Хм, – задумалась Ксюха, – И правда. Но слушай, ты ж не Гарри Поттера играть будешь, а Снегурочку! А ей очки вообще никуда не уперлись. Так что там с линзами? Есть у тебя?
– У меня не такой большой минус на самом деле, – неохотно призналась я. – Могу и без очков ходить, если очень нужно.
– Нужно, – категорически заявила Ксюха. – Так, а где Шмаков шляется? Сказала же четко: репетиция в четыре! А уже половина пятого, между прочим.
– Может, он решил не торопиться, – предположила я. – Ведь костюм ему мерить не надо, он же и в прошлом году в нем был.
– Да, но текст еще не репетировали, – не сдавалась Ксюха. – Вот получит он у меня люлей!
И тут, как по заказу, открылась дверь и торжественно вошел Юрка Шмаков, студент четвертого курса, который каждый год играл у нас Деда Мороза. Снегурочки менялись, а его Ксюха никуда не отпускала, потому что найти еще одного мальчика ростом под два метра, с красивым басом и готовностью бесплатно развлекать детей было из области фантастики.
Шмаков вплыл в комнату в накинутом на плечи пуховике и гнусаво продекламировал:
– Я – веселый Дед Мороз, гость ваш новогодний!
Я рассмеялась, а вот опытная Ксюха помрачнела.
– От меня не прячьте нос, добрый я сегодня! – весело продолжал Шмаков.
– Нос, говоришь, не прятать? А что ж ты сам, дедушка Мороз, руку от нас прячешь, а? – ласково спросила Ксюха. А потом рявкнула командным голосом: – Куртку быстро снял! Ну!
Шмаков приуныл и молча сбросил с плеч необъятный пуховик.
– Черт, – тоскливо сказала Ксюха, глядя на его загипсованную правую руку, висящую на перевязи. – Это что такое, дедушка, а? С саней неудачно упал? Олени понесли?
– Олени у Санта-Клауса, – буркнул Шмаков.
– Если бы. По-моему, все олени собрались в нашем корпусе. И ты, блин, главный из них. Что с рукой, спрашиваю?
– На баскетболе упал вчера. Перелом со смещением, – сообщил Шмаков и заискивающе посмотрел на нашего председателя. – Ксющ, да что ты нервничаешь? Думаешь, не смогу с гипсом в костюм влезть?
– Не думаю, а уверена, – отрезала она. – Да даже если бы и смог, как ты это себе представляешь? На праздник придет Дед Мороз, у которого одна рука все время согнута и не двигается? Мы, знаешь ли, планируем вызывать у детей радость, а не жалость. Дебил! Не мог поосторожнее в свой баскетбол играть?
Шмаков, понурившись, молчал. Он был такой несчастный, что Ксюха даже орать на него больше не стала. Зато попросила нагнуться пониже и дала от всей души подзатыльник:
– Больно, – охнул он.
– Так тебе и надо, – мстительно сказала она. Но все-таки потом, сжалившись, вытащила из закромов новогодний подарок с конфетами и сунула ему. – Поправляйся, баскетболист хренов. С Новым, блиндь, годом тебя. Все-все, вали давай отсюда, пока я тебя не прибила.
Когда за Шмаковым закрылась дверь, Ксюха перевела на меня вопросительный взгляд:
– Ну, Александра, что будем делать? Дед твой внезапно ушел на больничный, надо теперь нового искать. Причем срочно, завтра вам уже выступать.
– Ну есть же в студсовете еще мальчики, – ляпнула я. – Кирилл Яшин, к примеру. Он же у тебя постоянно дискотеки ведет.
– Кирилл ростом вот с этот посох, – Ксюха кивнула на обмотанную мишурой палку, стоявшую в углу. – А у нас костюм на Юрку рассчитан, так что тут нужен кто-то комплекции Шмакова. Эх, и почему у нас не физкультурный вуз, а? Там они как на подбор все, а у нас кого ни возьми – рост метр в прыжке. Просто обнять и плакать. Хотя… Подожди!
«Нет!» – мысленно взвыла я, уже зная, кого вспомнила Ксюха.
– Белов!
– Нет, только не Белов.
– Почему?
– Он безответственный и неорганизованный.
– Это не проблема, – отмахнулась Ксюха. – В тебе ответственности хватит на двоих. Будешь его контролировать.
– Он неартистичный!
– Ну да, а Шмаков-то у нас прям король сцены! Александра, что ты придираешься, как будто мы Шекспира ставить решили? Это новогодний утренник, тут все просто: вышел, слова сказал, елку зажег, хоровод поводил, подарки раздал, сфотографировался и готово.
– Белов несознательный, – привела я последний аргумент. – И точно не захочет участвовать в благотворительном празднике!
– Ну конечно, захочет, – усмехнулась Ксюха. – Беру этот вопрос на себя.
– Ну конечно, хочу, – заявил через полчаса Белов, когда его притащили в студсовет. – Все зачеты в зимнюю сессию автоматом – это отличное коммерческое предложение, мне подходит.
Я с упреком посмотрела на Ксюху.
– А ты думаешь, Шмаков у меня за «спасибо» тут в халате и с бородой каждый год ходит? – прошипела она.
Я почувствовала себя идиоткой, ведь именно так я и думала. Потому что лично я согласилась быть Снегурочкой на детском празднике за спасибо. Ну и еще немножко за идею. А тут, оказывается, все продается и покупается…
– Что, Саня, зажжем завтра с тобой елочку, а? – развязно подмигнул мне Белов.
– Сколько раз тебе говорить, что я не Саня, – прошипела я. – Меня зовут Александра. Так сложно запомнить?
– Зачетный костюмчик, кстати, тебе идет! – продолжал он, как будто меня не услышал. – Я бы только юбку покороче сделал.
И тут я не выдержала.
– Я слишком скучная и холодная для того, чтобы носить короткую юбку, – ядовито сказала я. – Вот ты когда-нибудь видел мойву в мини?
Лицо Белова сменило последовательно несколько выражений: сначала оно было обескураженным, потом виноватым, а затем вдруг расплылось в широкой улыбке.
– Ого, а ты, оказывается, язва! Да еще какая! Не ожидал. Респект, Сань! Ты только поосторожнее, я ведь так и влюбиться могу. Кстати, встречный вопрос: а разве хорошим девочкам можно подслушивать чужие разговоры? Я вот думал, что нет.
– А что у вас тут такое происходит? – с любопытством спросила Ксюха, которая слушала нас с открытым ртом. – Вы мутите что ли?
– Да! – заржал Белов. – Саня – моя тайная любовь, ты разве не знала?
– Нет! – вспыхнула я. – И хватит глупости всякие говорить. Давайте уже репетировать.
Костюм на Белова сел просто отлично и смотрелся на нем даже лучше, чем на Шмакове. Тот, несмотря на высокий рост, был не очень мощного телосложения и поэтому под шубу надевал подплечники, а Белову они не понадобились – у него свои плечи имелись.
– Красавчик, – похвалила его Ксюха. – Текст успеешь до завтра выучить?
– Нет, – на голубом глазу соврал Белов и обаятельно улыбнулся. – У меня ужасная память.
Я аж задохнулась от такой наглости. И это говорит человек, который на экзамене по истории экономических учений пятнадцать секунд смотрел на шпаргалку к билету, а потом воспроизвел все преподавателю слово в слово?
– Неправда! Он может выучить! – попыталась я сдать его Ксюхе. Но та на меня недовольно зыркнула:
– Александра, ну хватит уже на него давить. Пусть говорит завтра от себя, своими словами, а все стихи и поздравления на тебе будут. В твоей-то памяти я уверена на сто процентов: кто у нас тут на красный диплом идет?
– Вот и договорились, – ослепительно улыбнулся Белов, который опять добился, чего хотел. – Так, девушки, с вами очень хорошо, но мне пора бежать.
– Завтра не опаздывать! – строго сказала я. – В восемь утра ты должен быть в детском саду номер сто восемнадцать. Как штык!
– Постараюсь, – беспечно ответил Белов, подхватывая чехол с костюмом и забирая посох. – Пока-пока, красавицы!
А когда за ним захлопнулась дверь, Ксюха мечтательно проговорила:
– Классный он, да?
– Нет, – отрезала я.
Меня грызли нехорошие предчувствия: я была уверена, что этот безалаберный придурок завтра все испортит. А отвечать придется опять мне.
Глава вторая, в которой Снегурочка оказывается в очень неприятном положении
– Помада у вас слишком яркая, – заметила заведующая садиком, в кабинете которой я переодевалась в Снегурочку, а потом милостиво добавила: – Но костюм зато хороший, красивый. И блесточки такие, нарядные. Новый сшили? В прошлом году вроде другая шубка была.