Страница 9 из 13
Катя, когда мы договаривались о перевозке, Рыжулина тут же вспомнила:
– А, это тот, который ехать боялся?
– Тот самый…
Но на этот раз до места назначения добрались без приключений. Выгрузились и пошли разведывать конюшню, в которой стоять пока предстояло ему одному…
Зазерье
Так мы стали жить на новом месте. В конюшне, куда Рыжулина поставили, он вначале был один, потом приехали еще две лошади, а позже обитателей «отсека» стало пятеро. Шестым в соседний с Рыжулиным денник школа поставила своего коня по кличке Чабрец. Но все равно было пустовато.
В первый же день мы определились с конюхом Инной, с рационом (ибо предлагаемых 6 кг овса и 6 кг сена нам как-то совсем не подходили), а вот договориться насчет выгула оказалось проблематично. Левада была одна, а лошадей много. Конечно, мы попросили Любу, которая отвечала за Чабреца, Рыжулиного соседа, и Инну, чтобы те по возможности выпускали моего лошаденыша погулять, и они это исправно делали, когда могли, но возможность выпадала нечасто – леваду приходилось караулить. Я первые два месяца нашла возможность ездить туда каждый день, до или после работы, так что проблема пока не стояла слишком остро, но день становился все короче, маршрутки ходили все реже, и надо было думать, что делать дальше.
Впрочем, Рыжулин о наших проблемах осведомлен не был и просто, как мог, радовался жизни. Тем более что мы нашли весьма симпатичный лужок возле речки, куда спокойно могли ходить гулять.
Тогда же к нам впервые приехала в гости мама из детской деревни с детьми-сиротами. Им очень нравилось общаться с Рыжулиным. Да и общий язык с ним они нашли моментально. Было классно. У людей, которые совсем не конники – поразительное чувство лошади, такое бережное отношение, какое нечасто встретишь. А Рыжуль… Он вообще был молодец и умничка, так бережно ходил рядом с детенками (младшей из которых было на тот момент всего 3 года!), давал ножки, даже кранч изобразил. Был напичкан яблоками, сушками и морковкой.
Новая левада, новый денник и «боевое крещение»
Конь был в ударе! Во-первых, он по уши вывалялся в грязи (причем в буквальном смысле по уши), а потом… Ну, по-всякому мы, конечно, могли веселиться, но такое в исполнении Рыжего увидеть доводилось нечасто. Прыжки, свечки, пробежки и неуемная жажда общения – и все это долго-долго… А я еще, помню, кому-то рассказывала, что моя лошадь «не бесючая».
А еще нас ждал приятный сюрприз. Нам гордо продемонстрировали вторую (практически, персонально нашу) леваду. Гулять один там Рыжуль, конечно, не стал – она расположилась обособленно, закрыто с трех сторон, а он не очень спокойно чувствовал себя в одиночестве, значит, нужен был или компаньон-лошадь (на что нам так никого и не удалось уговорить – не стабунивают они лошадей), или человечек рядом, но зато там можно было спокойно заниматься.
Во время лошадиного обеда меня с заговорщическим видом ждала возле Рыжулиного денника Инна. И позвала в красную конюшню, расположенную отдельно, где стояли все «ее» лошади.
– Послушайте, – зашептала она, – вот этот денник освобождается на днях. Давайте сюда Рыжулю переставим! Этот денник ведь лучше!
Денник действительно был лучше. Во-первых, намного больше (примерно 4 на 4 метра), во-вторых, светлее, и, в-третьих, сама конюшня была тише, чище, меньше и вообще уютнее.
Директор, однако, на это соглашаться не пожелал. Мы расстроились, конечно, но ничего не поделаешь. Да и понять их можно – в первую очередь думают о своих лошадях, а не о частных, а Рыжуль – не самый крупный экземпляр.
Но на следующий день, приехав в Зазерье и ткнувшись в знакомый денник, я обнаружила там… Чабреца.
– А… где моя лошадь? – изумленно спросила я у сторожа.
– Ой, они вчера лошадей переставляли, наверное, и его перевели. Посмотрите в дальней конюшне!
И точно – Рыжуль обнаружился в той самой красной конюшне в том самом «лучшем» деннике. Нет, с конюхом нам определенно повезло!
А еще… еще у меня появилась первая «лошадиная» травма! Уже потом я хихикала, что, когда осенью попала в больницу, первый вопрос знакомых-лошадников был: что, конь? А я всем отвечала, что МОЙ конь на такое не способен. Хотя по-честному, Рыжий-то, в общем, и в этот раз был не при чем – сама виновата.
В леваде он решил покачаться, а место выбрал не самое подходящее – как раз возле ограды, и я попросила его ТАМ этого не делать (мало ли – травмируется еще). Но поскольку Рыжуль к тому времени, как я подошла к нему, уже успел лечь, для того, чтобы подняться, ему, естественно, пришлось выпрямить передние ноги. И его копыто в ходе этого процесса встретилось с моей правой ногой.
Сначала было не очень больно – мы даже побегали еще вместе. Конкретно болеть нога стала уже на подходе домой. Кажется, ноги – вообще мое слабое место…
А мы держимся!
Сырой и промозглый ноябрь 2006-го. Каждый год одно и то же. «Неблагоприятные условия для людей с респираторными заболеваниями», – бесстрастно сообщает метеослужба. У нас вообще неблагоприятный климат. Для людей с заболеваниями… А для лошадей?
В Минске еще терпимо, но, выезжая на Могилевское шоссе, падаешь в молоко и мгновенно теряешь ориентацию в пространстве. Машина двигается почти на ощупь. Думаешь только, как бы не проскочить поворот… И чувствуешь себя героем известного мультфильма.
«Здравствуй, лошадь!» – говорю вслух. А мысленно спрашиваю: как ты сегодня? Рыжий – ничего, держится. Но я все равно боюсь… Уже год прошел после последнего приступа, а я каждый раз еду навестить свою лошадь – и думаю: что меня ждет сегодня? Удушающий страх не отпускает. И каждый раз сердце бешено колотится, а дыхание замирает. Потому что – эмфизема, говорят, не лечится. Значит, приступы могут вернуться. Мой самый частый ночной кошмар – задыхающаяся от непрерывного кашля лошадь, отвернувшись от еды, тоскливо отходит в дальний угол денника, словно прячась от нас, словно стесняясь своей слабости.
Самый пугающий кошмар – потому что самый реальный. Еще год назад так было на самом деле. Еще год назад мне хотелось плакать от собственного бессилия, а в голову лезли нехорошие мысли. Ну какая же я дура, ну зачем мне понадобился насквозь больной конь?! Ведь с ним не было связано ничего в моей жизни – кроме этого самого чувства бессилия! Наверное, именно так зарождается любовь. Не за что-то – а вопреки всему остальному. Например, вопреки прогнозам врачей. Когда остаешься с чем-то один на один, хотя бы даже с болезнью. «Он же инвалид! Он не переживет эту зиму! Ну ЗАЧЕМ вы мучаете лошадь?!» – говорили они и уговаривали… не буду, не хочу вспоминать, на что уговаривали. А Рыжий – он молодец, он – держится! Наверное, он знает, как нужен мне…
Но я все равно боюсь. И каждый раз замираю перед входом в конюшню, прислушиваясь – не раздастся ли этот ненавистный лающий звук.
Но все не так плохо. И наша жизнь состоит из маленьких радостей. Новый денник – где просторнее и светлее, выше потолки, а значит – больше воздуха. Отремонтированная левада. Прививка от гриппа, после которой ему не стало хуже! Пока? Я не знаю… Зато теперь я знаю, что такое счастье. Тот, кто не пережил этого, никогда не поймет, как это здорово – когда лошадь просто может дышать!
Анималотерапия по-нашенски: как это было
В том же 2006 году я работала в SOS – Детских деревнях. Должность солидно назвалась «советник по качеству опеки, координатор молодежных и образовательных программ», а по сути, как выразилась одна из SOS – мам – «адвокат детей».
И однажды позвонила Марина, психолог SOS Детской деревни, и спросила:
– Катя, я слышала, вы анималотерапией занимались?
– Ну да, было дело, – не стала отпираться я.
– У меня просьба. Не могли бы вы помочь семье О. Л.? Вы же знаете, что у них ситуация непростая, а она слышала про этот метод и загорелась.