Тайна предтеч

— Мишаня, не включай дурака. А то ты не знаешь о протоколах оповещений. К некоторым из них имеют доступ даже медики, если автоматика зафиксирует, что оба пилота находятся без сознания. Полиция и то имеет доступ почти ко всем протоколам, а уж военные…

— Хочешь сказать, корабль сам сообщил им о нашей находке?

— Экипаж "A4-BQS145 Вектор" вас запрашивает "A01-M35 Нить". Прием. Экипаж "A4-BQS145 Вектор" вас запрашивает "A01-M35 Нить". Прием.

Неслухов наконец нажал на кнопку связи:

— "A4-BQS145 Вектор" слушает.

— Говорит командир "A01-35 Нить" генерал Чжэнь. К вам направляется наш челнок. Запрашиваем стыковку. Командир "A4-BQS145 Вектор", подтвердите.

— Командир "A4-BQS145 Вектор", подтверждаю.

— Говорит генерал Чжэнь. Сразу после стыковки мы изымаем корабль "A4-BQS145 Вектор" из собственности корпорации "Рускомплексдобыча" в пользу армии Азиатской федерации. Сразу после стыковки передайте права на управление полковнику Кузнецову. Командир "A4-BQS145 Вектор", подтвердите.

Требования армейцев любыми кораблями федерации в космосе должны были исполняться неукоснительно. Неслухов молча, потому что разговаривать вдруг стало больше не о чем, дождался челнока и передал управление бортовым компьютером.

Видеозапись оборвалась.

— Вопросы, новичок? — Кремнев не выключил экран, и было понятно, что последует продолжение.

Босой с трудом понимал, где он находится и зачем. Там, в затерянной в прошлом реальности, вокруг корабля зияла глубокая невообразимо всеобъемлющая пустота, наполненная бесконечным числом ярких гвоздиков-звезд. Все казалось огромным: корабль, астероид, и даже светящееся в миллионах километров Солнце, но стоило заглянуть чуть дальше, за них, и все сжималось, терялось на фоне необъятного космического мрака.

Один из мимохожих старцев, обвешанный крестами и иконками, как-то взялся рассказывать в поселке Босого о праведной жизни, о грехах, а еще о том, что если жить плохо — боженька обязательно накажет. И откуда, если не из черноты космоса может прийти наказание? Разве есть на свете что-то темнее и чернее ее? Может ли быть что-то загадочнее и страшнее?

Босой невольно представил, как тысячелетиями смотрела безмолвная пустота на грехи людей: на корысть и злость, на зависть и алчность, на пороки и беззаконие — и как переполнилось у нее терпение, и как вздулась она гнойными нарывами, и полезли из них корабли гррахов, несущие боль, страдания и смерть.

— Ты хоть что-нибудь понял? — в голосе подполковника проскользнуло разочарование.

Босой заставил себя вынырнуть из молчаливой бездны, что так жестоко покарала человечество.

— Они… Эти… Дмитрий и Мишаня — они нашли корабль гррахов? Это было до нашествия?

— В точку. За несколько месяцев до.

— И… Там был… Кто-то живой? Разве это возможно в космосе?

— Невозможно. Но люди в те времена могли творить невероятные чудеса.

На экране началось новое видео.

Полтора десятка ученых собрались в главной лаборатории закрытой космической научной станции Азиатской федерации.

Вся стена и столы вокруг были заставлены мониторами, каждый из которых пестрел цифрами, схемами, рисунками и фотографиями с электронных микроскопов.

Чуть в стороне сидел генерал Чжэнь. Он был единственным человеком в лаборатории, кто не носил белого халата и не участвовал в разгоревшемся споре.

— Это летучая мышь. Огромная, сильная и скорее всего сообразительная. Отвечающие за формирование мозга гены необычно развиты, но это — обычная летучая мышь.

— Однако…

— Без всяких однако. — доктор биологических наук Вячеслав Дмитриев, человек статный и невероятно уверенный в себе, свысока смотрел на столпившихся вокруг коллег, по большей части низкорослых азиатов.

— Однако! — его оппонент, доктор Ли, имевший среди предков немало северной крови и потому способный посмотреть прямо в глаза Дмитриеву, пусть и немного снизу, зло прищурился, от чего его и без того неширокие глаза превратились в поблескивающие щелки, — Однако, мы, китайцы, тоже кое что понимаем в летучих мышах.

Противостояние продолжалось не первый день, с того самого момента, когда специально собранная сверхсекретная научная группа до последнего атома расшифровала геном найденных на астероиде существ. Дмитриев и Ли спорили каждый день, при любом удобном случае, и окружающим иногда казалось, что спор перестает быть дискуссией, научным диспутом, и становится самоцелью.

Благо положение Дмитриева как руководителя научной группы на закрытой космической исследовательской станции позволяло ему поставить точку на прениях в любой момент, и он с удовольствием этим пользовался.

— Это земная летучая мышь. И вы не хуже меня знаете, коллега, что она не может быть ни прародителем жизни на Земле, ни инопланетным ответвлением эволюции наших общих предков. Вы не хуже меня видите, коллега, что это именно земное существо, жившее примерно четыре или пять миллионов лет назад.

— Ни у одной земной мыши не может быть вот этого! — Ли ткнул в экран пальцем, и те участки генома, которые он имел ввиду, увеличились, растянувшись на всю величину монитора.

— Но ни у одной неземной мыши, коллега, не может быть вот этого! — Дмитриев свернул развернутые оппонентом звенья и одним касанием выделил группу из нескольких тысяч других.

— Заткнитесь уже! — генерал Чжэнь закрыл лицо ладонями, подавляя рвущееся наружу раздражение. — Я две недели слушаю одно и то же! И две недели смотрю вот на это!

Он вывел на мониторы панораму космоса вокруг станции. Со стороны Солнца на позволенном международными соглашениями расстоянии, чуть больше ста тысяч километров, висели Первый и Четвертый флота Североамериканской ассоциации. Немного дальше, скрытые силуэтом Марса, Третий и Пятый флота. С другой стороны в боевом порядке застыли все крупнейшие армейские крейсера Азиатской федерации. Вокруг них сновало множество мелких кораблей обеспечения и несколько пригнанных с ближайших секторов баз, каждая из которых была способна использовать свои энергетические установки для ближнего боя, а склады и челноки для организации снабжения.

— На Земле, если вы не в курсе, примерно та же картина. Все оружие мира переведено в состояние полной готовности. Все смотря на нас. Что мы узнаем, что мы найдем, и каждый день приближает нас к апокалипсису. Один щелчок, одно неаккуратное слово — и мы все сгорим в адском пламени. Две недели мы стоим на грани самоуничтожения. Даже

Африканский континент, даже Африка, черт ее подери, подняла свои полторы хромоногих флотилии, чтобы поучаствовать во всеобщем фейерверке. А вы? Вы спорите о летучих мышах?

— Но… — начал было говорить Дмитриев, но Чжэнь выхватил из кобуры пистолет и направил его в лицо доктора наук.