Жена напрокат

— Да, Максим, ты даже не представляешь, как сильно у меня вспыхнуло, — косится босс и потихонечку уводит к выходу. — Едва успел сделать предложение. Но, слава богу, обошлось. Не перехватили моё золотце.

Максим качает головой и смеётся. Мы выходим через большую дверь.

— Ну ладно, ребят, встретимся на конференции. Не забудьте пригласить на свадьбу. Очень жду.

— Конечно. — Пожимает тритон руку приятелю.

Они прощаются. И, как только дверь за хозяином дома закрывается, тритон резко меня отпускает. А я от него отпрыгиваю. Мы спешим по дорожке к выходу с территории Дубовских.

Отдельно, каждый сам по себе. Быстрым шагом обходим машину и садимся на заднее сиденье. Каждый со своей стороны.

— Дима, в офис! — командует босс.

Расстёгивает пиджак, садится поудобнее. Несколько раз меняет позу.

Он так нервничает, что даже макбук в руки не берёт.

— Тиран и геморройщик, значит?

— Простите, Герман Игоревич, но именно это имел в виду ваш друг, когда сказал, что мы не подходим друг другу и явно договорились о фиктивном браке. Я просто помогла нам обоим выйти с достоинством из неловкой ситуации.

— Он имел в виду, что мы из разных социальных слоев, Аня. А вы меня обозвали и опозорили перед учредителем крупной организации. В предпринимательской деятельности не бывает друзей и подруг. Бизнес есть бизнес.

— О! — Сжимаюсь в комочек, вдавливая своё тельце в угол сиденья. — Ну извините, я хотела как лучше. Не надо было тогда объявлять, что собираетесь жениться именно на мне. Выбрали бы какую-то из бывших, и дело с концом, — бубню себе под нос.

— Вы даже себе не представляете, Анна, сколько тысяч раз за последней час я пожалел об этом импульсивном решении. Хоть волком вой и бейся головой об стену. Вы нетерпимо невоспитанная особа.

Я замолкаю и отворачиваюсь к окну. Даже не знаю, почему сейчас это настолько обидно.

Смотрю на деревья и дома, на затылок водителя, куда угодно — только не на тритона. Спустя какое-то время он снова приказывает:

— Дима, останови у ювелирки. Сходите и купите какое-нибудь кольцо.

Я никак не реагирую. Тихонечко дышу и молчу. Не поворачиваюсь. Ему надо кольцо, пусть себе и покупает. С меня хватит. Пусть увольняет. Возьму ипотеку, куплю малосемейку и к восьмидесяти годам расплачусь с банком, чем терпеть это всё.

Не я это придумала. «Несносная, невыносимая, невоспитанная…»

Только ему я и не понравилась, остальные улыбались. Как могу, так и веду себя, вон пусть на своих королевах красоты женится для папы, мамы, брата и бабушки.

Водитель слушается и выходит из машины. Я сижу.

— Обиделись, что ли?

— Очень надо. Просто Дима может купить кольцо сам. Сейчас вот пороюсь в сумочке, найду ниточку, померяю размер пальца, и пусть покупает, какое хочет. — И вправду копошусь в своих вещах. — А лучше расторгнуть нашу помолвку и найти для вашего фиктивного брака кого-то более достойного, чем хабалка из спального района.

Тритон вздыхает. Ждёт несколько мгновений.

Открывает дверь. Обходит автомобиль и открывает мою.

— Чего? — таращусь на него. — Такси ловить, или что? Самой добираться до офиса? Я уволена? Наказана? Мне за вашей машиной бежать?

— Пойдемте, Аня, вместе выберем вам кольцо. — Протягивает мне руку тритон.

Глава 10

Я смотрю в его глаза: они привлекательные и интересные по цвету, очень необычный оттенок, но раскаяния в них ни капли. Хотя в первые минуты мне показалось, будто ему и вправду стыдно за то, что он меня обидел.

С другой стороны, как я могу разобраться в мыслях такой акулы бизнеса, как Белозерский? Кто знает, что у него на уме? Он столько народу обвёл вокруг пальца, подписывая невыгодные для них самих контракты.

А тут какая-то секретарша.

Вряд ли у него есть чувства. Он не из таких.

Мой босс просто заврался перед родственниками и знакомыми. Слух пошёл, разговоры множатся. И даже такой позёр, как тритон, понимает, что менять невесту на переправе — полнейшая глупость. Знает, что мы в одной связке.

— Нет, Герман Игоревич, так не пойдёт. Вы вечно мной недовольны. А я впечатлительная особа и от этого постоянно расстраиваюсь, — бормочу, опустив голову, ковыряя подол узкой юбки. И кстати! — Стягиваю с шеи его платок. — Держите! Или мне постирать?

Герман вздыхает, махнув рукой. А я продолжаю:

— Герман Игоревич, нервные клетки, как известно, не восстанавливаются. Поэтому давайте всё же решим этот вопрос как-то иначе. Найдём вам нормальную невесту.

Он виснет на дверце авто, заглядывая внутрь салона. Не принятую мной руку убрал в карман. Злится.

— Чего вы хотите, Аня? Квартиру, машину, должность я вам уже обещал. Мое терпение не резиновое.

— Предложение, — выпаливаю я, вместо того чтобы ещё раз настоять на нашем «расставании».

— Предложение? — удивлённо приподнимает Герман брови.

— Да. — Чувствую, как в груди колотится сердце.

Однажды я застирывала губную помаду на его рубашке. Времени перед совещанием не было. В его шкафу, как назло, закончились чистые сорочки. И он отдал приказ потереть с мылом воротничок.

Разгуливал тогда передо мной полуголый со своими бицепсами, трицепсами и кубиками по офису, на телефонные звонки отвечал. А я тёрла чужие поцелуи, прекрасно осознавая, что он вообще не воспринимает меня как женщину. С таким же успехом он мог бы прохаживаться передо мной без трусов. И плевать ему было бы, что я вижу его причиндос. Я для него тумбочка или вешалка. Он, конечно, мой работодатель, а не кавалер, но всё равно… Тогда это показалось мне не менее обидным, чем сегодняшние события.

— Хорошо, Аня, выходи за меня.

— Ну нет, — горько всхлипнув, — так не пойдёт. Представьте, что вы женитесь по-настоящему. Как бы вы поступили? Вот она, любимая и единственная. А вдруг не согласится? Что, если откажет? Выберет другого, кого-то более успешного и красивого? Найдет вам замену?

— Может, мне ещё на колени перед вами встать, секретарь-референт?! — психует тритон, сжимая дверь автомобиля и наклоняясь ко мне особенно сильно.

Хоть бы не заплевал, а то вдруг слюна у него ядовитая.

Пожимаю плечами. В конце концов, это он от меня зависит. Неподалёку ржёт водитель. Хоть и делает вид, что не следит за нами.

А тритону в этот момент звонит брат. От злости босс случайно включает громкую связь, и я слышу, что его приглашают на ужин, куда очень просят взять с собой невесту, дабы познакомить её с матерью. А то отец девушку видел, а мама ещё нет.

Белозерский кладёт трубку, тяжело дышит, супит брови, играет ноздрями, смотрит на меня, как вьетконговец на ненавистного ему американца.

— Мы разработаем план. Мы продумаем каждое ваше слово. Мы тщательно выберем одежду и обувь. Вы выучите всё, что я люблю и не люблю, вы научитесь есть и молчать. И никакой импровизации! Только скудные детали совместных поездок и вечеров. Скромные разговоры без чувственных отношений ваших котиков и собачек. Всё понятно?

Пропускаю его тираду мимо ушей.

— Сделайте мне предложение по-настоящему, Герман Игоревич, — прикусываю нижнюю губу.

Оглянувшись по сторонам, Белозерский дёргает глазом, как бульдог, которого дразнят кошачьим хвостом.

И медленно опускается на асфальт, подтянув свои дизайнерские брюки.

— Выходи за меня, Аня,

Ай, горит сарай — гори и хата!

— Больше чувства, Герман Игоревич. Вы не предсмертную речь читаете, а просите женщину разделить с вами тяготы жизни.

— Милая Анечка, любимая, неповторимая, великолепная, заслуживающая всего самого лучшего, золотце моё ненаглядное, выходи за меня, — при этом закатывает глаза и яростно поджимает губы.

— Мне не нравится язвительная ирония и сарказм в каждом вашем слове, босс, но в общем пойдёт. — Вылезаю из машины и шагаю мимо стоящего на коленях Белозерского. — А теперь пойдёмте выбирать кольцо!

Глава 11

Белозерский садится на диван в углу зала ювелирного магазина и, закинув ногу на ногу, достаёт телефон. Дёргает пальцем экран.