Страница 49 из 62
А потом появились какие-то три мужчины, заплатили за нее штраф и, очевидно, купили ее. Как девушка с Земли, она не имела никаких прав. Ей вообще ничего было делать на их планете. Никто не стал бы особенно переживать, если бы
Регина исчезла с лица Лэндфола.
– В последнюю мою ночь на Лэндфоле, – продолжала Регина, – меня заперли в ванне на самом верху одиннадцатиэтажного здания. Я…
– Подожди, – перебил ее Рекс. – Ты пропустила почти четыре дня.
– Это та часть, – твердо сказала Регина, – которую я с самого начала хотела пропустить. Если честно, я не считаю, что эти четыре дня имеют какое-нибудь значение. Я могла бы еще кое-что тебе рассказать, но самое главное произошло после того, как меня заперли в ванне…
– Пожалуйста, Регина. – настаивал Рекс.
Регина посмотрела ему прямо в глаза, умоляя его не заставлять ее продолжать. Когда он промолчал, она вздохнула и сказала:
– Ну, ладно. Они меня купили и устроили шоу.
– Устроили шоу?
– Люди приходили и платили деньги за то, чтобы плюнуть на девушку с Земли. Сначала они подвесили меня за запястья на улице, надев на меня какой-то омерзительный костюм. Периодически они обливали меня водой. Но я теряла сознание от холода и они быстро поняли, что очень скоро могут меня потерять, если и дальше будут обращаться со мной так же. Поэтому шоу перебралось внутрь здания и меня одели в какие-то грязные лохмотья. Приходили тысячи людей…
Регину передернуло.
– Толстяк тоже пришел на это представление и тоже плевал на меня, потом мне завязали руки за спиной и бросили на пол какую-то мерзкую еду. Они хотели, чтобы я опустилась на колени и стала лизать и хватать ртом эту еду. Я отказалась и меня стали бить палками. Это было уже во второй раз. Но я все равно не притронулась к еде на полу.
После этого они покормили меня нормально, потому что я была ценным имуществом. Все новые и новые люди приходили поразвлечься в этом балагане. А потом поток жаждущих поглазеть на землянку начал иссякать. Тогда они вымыли меня, обмотали несколькими метрами красного шелка везде, кроме тех мест, где это имело значение, и нацепили на меня множество драгоценностей. Больше никому не было позволено на меня плевать. Так прошел еще один день.
– У них была масса гениальный идей, – тихо проговорил Рекс. – Могу себе представить, что фантазия у них была неиссякаемая.
– Самая лучшая из них заключалась в том, чтобы выставить меня на аукцион – не в полное владение, а всего на полчаса. Я уже рассказывала тебе об этом… Мои хозяева были очень рассержены, потому что эта часть шоу тоже была публичной, и тут у них возникли разные проблемы. Кроме того, я была сильно исцарапана и им пришлось отпустить меня, чтобы я могла привести себя в порядок. Именно тогда они и заперли меня в ванне.
– Понятно, – сказал Рекс, который изо всех сил боролся с желанием немедленно отправиться в Инверкорон и избить до полусмерти первого, кто попадется ему под руку.
Но Регина вернулась домой, и это было самым главным, кроме того, несмотря на все испытания, она вернулась, став совсем другой личностью, гораздо более цельной, чем она была до своего путешествия.
– Я знала, что нахожусь на самом верхнем этаже, и что здание находится на берегу реки Корон. Им это тоже было известно. Мне кажется, что поскольку я ясно дала им понять, что не собираюсь кончать жизнь самоубийством, им даже в голову не могло придти, что я разобью окно и выпрыгну из него.
Рекс поднялся и, сев рядом с Региной, обнял ее.
– Почему ты это сделала? – спросил он.
– Ну, это была первая реальная возможность. Я была клоуном в цирке, представление пользовалось успехом, и входная плата была увеличена в три раза. Я становилась все более ценным имуществом, и у моих хозяев постоянно возникали бы все новые и новые идеи. Я знаю несколько трюков, благодаря которым они могли бы добиться желаемого результата – с истошным воплем я валялась бы в ногах у толпы и молила бы о пощаде… если бы, например, они напустили на меня крыс, или…
Регина содрогнулась.
– Рано или поздно они бы додумались и до этого. Вот я и воспользовалась первой представившейся мне возможностью.
Я успела все обдумать – если я не разобьюсь о здание или о какую-нибудь глыбу льда, которых полно в реке, мне придется переплыть ее, потому что иначе мне никак не добраться до Ворот – любой мост для меня, естественно, закрыт. Если бы в течение получаса было тепло, я легко добежала бы до Ворот, но, а если будет холодно, мне придется отнять у кого-нибудь теплокостюм. Вне всякого сомнения, этот кто-то умрет без костюма, но я надеюсь, ты понимаешь, почему меня это не особенно беспокоило.
– Да, – сказал Рекс и нежно погладил ее по волосам.
– Поэтому… я скинула шелковые тряпки на пол, потому что они только мешали бы мне, потом разбила окно кувшином, вылезла из него и бросилась как можно дальше вперед.
Прежде, чем я попала в воду, я поняла, что мне снова не повезло – в Инверкороне могло быть жарче, чем самым жарким летом, но в тот момент было страшно холодно. По крайней мере, я не попала ни на одну из ледяных глыб. Я так глубоко ушла под воду, что была уверена в том, что никогда больше не поднимусь на поверхность.
Рекс вспомнил о том, как она боялась воды.
– Холод был не таким страшным, как я ожидала. Во всяком случае, шевелиться я могла. Когда я сидела запертая на заснеженном дворе за несколько дней до этого, было гораздо хуже. Так что я поняла, что смогу доплыть до противоположного берега. Мне это удалось. Но когда я выбралась из воды в сгустившихся сумерках – Инверкорон освещается не очень хорошо – холод чуть не сбил меня с ног, и я едва могла идти, так сильно я дрожала. Тогда я поняла, что мне необходимо немедленно добыть теплокостюм, иначе я просто умру.
– Ты его добыла, – сказал Рекс.
– Да. Я не знаю, убила ли я того человека, или просто перепугала до полусмерти. Когда я увидела его лицо, мне стало легче – потому что я была уверена, что он был среди тех, кто приходил в балаган, чтобы плюнуть на меня.
У меня почти пропало чувство вины.
Все должно было закончиться тогда. Регина находилась уже меньше, чем в полумиле от Ворот, на улице потеплело, и Регина чувствовала себя вполне сносно в костюме с подогревом. Да и вообще, она проделала все так быстро, что была уверена в том, что опережает любую погоню, если ее и пришло кому-нибудь в голову организовать. И еще – она была в черном костюме, на окраине плохо освещенного города, в случае необходимости она вполне могла спрятаться.