Страница 13 из 24
Под давлением поражений 1915 г. и роста оппозиционных настроений в правительстве Николай II был вынужден пойти на уступки оппозиции, однако, как отмечал В. Брянский, эти «уступки были сделаны весьма неудачно. Во-первых, изменение состава Министерства не сделало деятельность Правительства более плодотворной и энергичной. Новые Министры яростно вмешались в придворные Интриги, но никаких новых способов к упорядочению внутренней жизни России и снабжения Армии не изобрели. Во-вторых, и сами новые Министры не соответствовали переживаемому времени…»[230].
Тем временем, как вспоминал М. Родзянко, положение в стране все более ухудшалось: «спекуляция, взятки, бешеное обогащение ловких людей. Одновременно возрастала дороговизна в городах…, а на заводах, работавших на оборону, начались забастовки, сопровождавшиеся арестами рабочих…, аресты вызывали новые волнения»[231]. В начале декабря 1915 г. председатель земского союза кн. Львов указывал, что «настроения в Москве становятся совершенно революционными: самые благонамеренные люди говорят о развале власти…»[232].
В 19 декабря 1915 г. М. Родзянко предупреждал И. Горемыкина, что заводы работающие на оборону «должны при сложившихся условиях остановиться…, о надвигающемся голоде населения в Петрограде и Москве и возможных в связи с этим беспорядках…, отечество наше верными шагами идет к пропасти…, приближается роковая развязка войны, а в тылу нашей доблестной и многострадальной армии растет расстройство всех проявлений народной жизни и удовлетворения первейших потребностей страны. Бездеятельностью власти угнетается победный дух народа и вера его в свои силы. Мы члены Государственной Думы не можем, имея лишь совещательный голос, принять на себя ответственность за неизбежную катастрофу…»[233].
Наиболее наглядным свидетельством все углубляющегося Кризиса власти стала непрекращающаяся смена членов правительства, – «министерская чехарда», – как назвал ее, выступая в Думе 12 февраля 1916 г., В. Пуришкевич: только за 1915–1916 гг. произошла смена 4-х премьер-министров; 6-ти министров внутренних дел; 4-х – военных, юстиции и земледелия; 3-х – иностранных дел и обер-прокуроров Синода[234]. За 1916 г., за исключением министра финансов (прошение об отставке которого не было удовлетворено), не было ни одного несмененного министра. Всего с июля 1914 по февраль 1917 г., т. е. за 31 месяц, министрами перебывали 39 человек[235].
При этом, по мнению последнего министра иностранных дел империи Н. Покровского, состав правительства с каждой сменой министров лишь все более ухудшался и в результате «к осени 1916 года состав Совета министров оказался во много раз слабее, чем в начале этого года», «как бы нарочно никогда Россия не имела такого слабого и бездарного правительства, как именно во время войны»[236]. Одна из основных причин этого явления, по мнению начальника петроградского охранного отделения К. Глобачева, заключалась в том, что «вся забота, вся энергия каждого вновь назначенного министра казалось, сосредоточивались главным образом на укреплении и сохранении своего личного положения, что действительно составляло нелегкую задачу, ввиду всевозможных влияний и интриг…»[237].
Кризис власти, который стал очевиден в 1915–1916 гг., по мнению М. Родзянко, был не случайным, а закономерным явлением, и стал следствием последовательных ошибок «в управлении Государством, в целом ряде десятилетий»[238]. Основная причина этих ошибок, «основная язва нашего старого бюрократического строя», по словам последнего Госсекретаря империи С. Крыжановского, крылась в «засилии на вершинах власти старцев… Усталые и телесно и душевно, люди эти жили далеким прошлым, неспособны были ни к творчеству, ни к порыву, и едва ли не ко всему были равнодушны, кроме забот о сохранении своего положения и покоя»; «административный и полицейский фундамент империи остался в архаическом состоянии, совершенно не приспособленным к новым требованиям, выдвинутым жизнью, и государству пришлось тяжело поплатиться за это, когда настали трудные времена»[239].
Истоки этого явления, по мнению такого ярого монархиста как Л. Тихомиров, крылись в том, что «господство бюрократической системы, охватившей Россию после 1861 г…, понизило уровень способностей самой бюрократии, так что стало уже невозможным находить способных и деловых работников администрации»[240]. Власть ослабела во всех отношениях, подтверждал монархист М. Меньшиков в 1908 г.: «Правительство в лице чиновников как будто утратило способность подавать народу импульсы. Вместо того чтобы быть центральной вихревой системой, которая захватывала бы все более обширные слои и увлекала бы народную энергию в ураган труда, – наша бюрократия представляет еле движущуюся, бестолково останавливающуюся систему, потуги которой только хаотизируют народ»[241].
Известный издатель А. Суворин, в свою очередь, находил причины Кризиса власти в том, что: «у нас нет правящих классов. Придворные – даже не аристократия, а что-то мелкое, какой-то сброд»; «Ничего не будет хорошего, когда нет госуд(арственных) людей. Страна не может управляться сама собой»[242]. Видный монархист В. Шульгин вообще приходил к выводу о вырождении правящего сословия: «Конечно, В.Н. не был виноват. Как не был виноват весь класс, до сих пор поставлявший властителей, что он их больше не поставляет… Был класс, да съездился…»[243].
Истоки этого вырождения, М. Меньшиков в 1914 г. связывал с тем, что «гибельный предрассудок, будто труд подл, а праздность благородна, остановил прогресс нашего труда народного на целое пятидесятилетие, если не больше… Дворянская праздность лишила Россию в прошлом столетии образованного сословия. Народ наш, потерявший культурное руководство, естественно, не мог ни догнать народы Запада, ни идти с ними нога в ногу»[244].
«Дворянство, начавшее утрачивать значение с освобождением крестьян, когда оно лишилось не только имуществ, но и влияния, к концу царствования императора Александра III из положения элемента, поддерживавшего престол, перешло уже на положение государственно призреваемого, – отмечал С. Крыжановский, – Оно требовало для поддержания внешности и видимости непрерывных вспомоществований в той или иной форме из средств государственного казначейства и становилось тунеядцем»[245]. В настоящее время, «большинство дворянства, в смысле государственном, – подтверждал С. Витте, – представляет собой кучку дегенератов, которые кроме своих личных интересов и удовлетворения своих похотей ничего не признают, а потому и направляют все свои усилия относительно получения тех или других милостей за счет народных денег, взыскиваемых с обедневшего русского народа для государственного блага…»[246].
Дворянство, приходил к выводу Н. Бердяев, было «неспособно уже к национальному служению, а способно лишь к реакционным интригам. Традиционная национальная фразеология дворянства – ветхие, пустые слова, риторика, которой уже никто не верит. Живых слов нельзя уже услышать от некогда первенствовавшего и передового сословия… Интересы современного отживающего дворянства не отождествляются с интересами России. Общенациональная, общенародная роль дворянства кончилась…»[247]. «Дворянство выродилось, – подтверждал, сам принадлежавший к древнему дворянскому роду[248], И. Ильин, – Это не в упрек, все вырождается, все кончается, но упрек в том, что преемственности не создали, и за дворянством никого не оказалось, а среднего класса, этого фундамента всякого народного существования, вернее государственного, в России вообще не было или был очень незначительный, ибо не успел еще народиться. Вот в критическую минуту и полетело все к черту»[249].
230
Брянский В. В.…, с. 149.
231
Родзянко М. В.…, с. 146.
232
Родзянко М. В.…, с. 147.
233
Родзянко М. В.…, с. 148, 269.
234
Протокольные записи тайных заседаний Совета министров с 16 июля по 2 сентября 1915 г. // Архив русской революции. Т. 18, с. 59, 63, 74 (Чернов В… с. 65).
235
О «министерской чехарде» см.: Куликов С. В. «Министерская чехарда» в России… С. 42–57; Он же. Камарилья и «министерская чехарда». (См. подробнее: С. В. Куликов комментарии к: Покровский Н. Н.…, с. 329.) См. так же: Флоринский М. Ф. Кризис государственного управления в России в годы Первой мировой войны. (Совет министров в 1914–1917 гг.). Л., 1988. С. 103–153.
236
См. подронее: Покровский Н. Н.…, с. 166, 212.
237
Глобачев К. И.…, Часть I, Гл. VI Министры внутренних дел последних двух лет монархии.
238
Родзянко М. В.…, с. 331.
239
Крыжановский С. Е.…, с. 71, 128.
240
Тихомиров Л. А. Монархическая государственность. 1905. Гл. IX Династическая политика.
241
Меньшиков М. О. Из писем к ближним…., Завещание отца Иоанна. 25 декабря 1908 г.
242
Суворин А. С.…, 14 февраля 1893 г., 30 мая 1907 г.
243
Шульгин В. В. Дни… с. 112.
244
Меньшиков М. О. Как работать. 17 июля 1914 г. //Письма к ближним. СПб. 295–296
245
Крыжановский С. Е… с. 126.
246
Витте С. Ю.…, т. 1, с. 719.
247
Роль третьего сословия. 1915 г.// Бердяев Н. А. Падение священного русского царства…, с. 350–358.
248
См. предисловие В. Жобер к книге Ильин И. С.…, с. 7–8.
249
Ильин И. С.…, с. 273. (21 июня 1918 г.)