Страница 20 из 21
— Я вам больше не нужна? — неожиданно влепила она мне странный вопрос. Причём Джа выглядело очень серьёзной. Такой простой вопрос, а смог разрушить её вечную невозмутимость. Я бы сказал, что её эта идея её явно не вдохновила.
— В каком смысле?
— Вы хотите меня бросить? Я сделала что-то не так?
Это был первый раз, когда я видел Джа настороженной. Она была будто сотрудник перед увольнением, который весь напряжён и пытается понять, где накосячил и как это исправить. Почему-то я вспомнил фразу, которую прочитал однажды в интернете, что раб меньше всего хочет свободы. Джа именно такой сейчас и выглядела.
— Что? Нет, просто ты будешь свободна. Захочешь — пойдёшь с нами, захочешь — выберешь свой путь. В чём проблема? Разве плохо быть свободной?
— Какой путь?
— Ну… не знаю, вдруг ты хочешь путешествовать или расти в уровнях дальше, чтобы стать сильной…
— Зачем?
— Что зачем? — совсем уже запутался я.
— Зачем мне становиться сильной? Я слишком слаба для вас? Или причина в том, что я не уделяю внимания своему господину?
Я и сказать ничего не успел, а она на четвереньках проползла через весь бассейн (хотя тут два на два, чего ползти-то) и казалась у меня на коленях. Я прямо-таки почувствовал её мягкую голую заднику, отчего получил логичный эффект. Что-что, а Джа явно знала, что нужно мужчинам и как решать щекотливые вопросы, пользуясь тем, чем одарила её природа. Как говорится, только бизнес, ничего личного.
— Да нет же, я даже и не думал над этим.
— Думал, обманываешь, — тут же заявила Люнь, которая висела рядом. — И вообще, неужели ты не вид ишь, что ей не нужна свобода? Она просто не знает, что с ней делать.
Или человек её просто боится. А почувствует вкус, и сразу свалит в закат. Тем не менее, у меня этот вопрос назревал всё сильнее и сильнее.
Джа подсела поближе. Настолько ближе, что не могла не почувствовать реакцию на её тело, как я не мог не почувствовать, как грудь упёрлась в меня. Смешно сказать, но на её лицо в этот момент вернулась всё та же невозмутимость, будто она испугалась, а потом нашла решение и занялась уже привычным для себя делом типа служению господина, чем бы это не закончилось.
— Это моя вина, господин. Я не уделяю вам достаточно внимания, — ответила она. — Я всё поняла.
— Что-то мне кажется, ты ничего не поняла, Джа, — отодвинул я её обратно на колени.
— Господин? — опять встревоженный взгляд и напряжённость промелькнула на её лице. — Я делаю что-то не так?
— Да нет, ты идеальная рабыня. Послушная, спокойная, терпеливая и исполнительная. Но… я хочу услышать твоё мнение, а ты этого не понимаешь. Я тебя спрашиваю, а ты тупишь, и это меня раздражает.
— Я… я не понимаю… — Джа теперь выглядела совсем растерянной.
— Так пойми, что на мои вопросы надо отвечать прямо, ясно?
— Да, господин, я всегда…
— Чего ты хочешь? Отвечай, как есть, — перебил я её. — Твоё желание.
— Служить вам, мой господин, — тут же последовал ответ.
Во-о-от, мы уже сдвинулись с мёртвой точки. Она хочет, чтобы я её не бросал.
— Но ты сможешь служить мне и так, по собственной воле, я буду всегда рядом, если ты этого захочешь. Просто я тебя отпущу. Ничего плохого ведь не случится с этого, верно? Ты же станешь свободной и сможешь, если захочешь, следовать за нами. Просто теперь я буду тебе не указ. Хочешь — делаешь, не хочешь — не делаешь.
— Но вы меня бросите, господин. Я что-то не так сделала?
Опять двадцать пять. Забираю слова обратно, нихрена не сдвинулось.
— Что плохого в свободе?
— То, что вы меня бросите.
Кажется… кажется, у нас здесь тупик. Я тупо не могу понять логику человека, который так отчаянно хочет носить поводок. На любой вопрос я слышу: «я не хочу, чтобы вы меня бросали» и даже не знаю, что спросить. Не знаю, так как понимаю, что услышу в ответ.
Может ей на мозги ошейник давит, который каким-то образом подавляет волю?
Я посмотрел на её ошейник, который когда-то и сам носил в своё время, после чего просто протянул руки и… расстегнул его.
Он поддался мне, как хозяину без какого-либо сопротивления. Щелчок и он раскрылся. Джа даже моргнуть не успела, как ошейник пружинящее распахнулся и остался у меня в руке освободив её шею.
— А? — глаза Джа от такого округлились.
Её руки медленно поползли к шее, пытаясь нащупать ошейник, но пальцы схватили лишь пустоту. Несколько раз сжались, будто надеялись, что вот-вот, ещё немного и они нащупают знакомый металл, но…
— Г-господин… — её голос внезапно осип, стал тихим и испуганным. Она смотрела мне в глаза и не могла поверить, что это происходит на самом деле. — Господин, ч-что вы наделали?..
— Снял ошейник, — ответил я спокойно.
— Зачем?..
— Чтобы посмотреть, что будет, если снять с тебя ошейник. Всё, ты теперь свободна.
И кажется, это была плохая идея. Джа смотрела на меня такими выпученными глазами, что я даже не узнал ту вечно спокойную рабыню. Её рот открывался и закрывался, будто она была рыбой на суше, после чего…
После чего она вскочила и, громко разревевшись, убежала из комнаты, напоследок сверкнув своей голой мокрой задницей. С лестницы до меня отдалённо доносились её рыдания и что-то отдалённо похожее на «я никому не нужна». Мне только и оставалось, что смотреть ей вслед, немного охреневая.
— Молодец, Юнксу, довёл до слёз ту, кого довести было в принципе невозможно, — уважительно кивнула Люнь. — И надо было тебе снять его с неё.
— Я просто хотел, чтобы девушка была свободной, — как-то оправдываясь ответил я.
— А ей нужна эта свобода? — полюбопытствовала она беззлобно.
— Судя по всему нет…
— Ты просто не можешь принять то, что на ситуацию она смотрит совершенно иначе. Совершенно другое мировоззрение.
— Мне кажется это неправильным, управлять кем-то, заставлять что-то делать…
— Тебе кажется. А она чувствовала себя защищённой и спокойно от того, что кто-то всегда заботится о ней, укажет, что правильно делать и куда двигаться. Ты об этом, видимо, не подумал.
— А ты не сказала.
— А я только догадалась. Вот!
— Какие проблемы у людей… — простонал я, опустившись по самую шею в воду. — Просто с ума сойти.
— Девушка не видела свободы с самого рождения, Юнксу. Она не знает другой жизнь, свобода пугает её.
— Ну как пугает, так и привыкнется. Да и я понимаю, но неужели ей приятно выполнять чьи-то поручения? А если её говно заставят жрать? Она тоже будет счастлива?