Страница 9 из 9
– Ты странный. Как тебя зовут?
– Зачем тебе это знать?
– А меня Марина.
– Имя служанки. – Иногда я сам поражаюсь своей вредности, но сейчас посреди ночного леса мое настроение ниже плинтуса и на вежливости не тянет.
– Что?
– Ничего, очень рад знакомству. Я Максим.
«Марина. Уровень 4».
Четверка, значит убивала зомби. Она не безнадежна.
– Зачем ты пришел?
– Искал место для ночлега.
– Ты ничего мне не сделаешь?
Какая наивность.
– Нет.
– Хорошо, я пущу тебя переночевать, но утром ты уйдешь.
– Не сомневайся.
Она опустила ствол ружья. Вот дурочка, на ее месте любой бы выстрелил. Она фактически дает мне карт‑бланш делать с ней что мне вздумается.
– Сними шлем.
– В момент, когда ты опустила ствол ружья утратила право командовать.
– Я ведь могу и поднять его снова.
– Не успеешь.
В моей руке появился ствол пистолета, и я направил его прямо ей в лоб. Палец так и чешется нажать на спуск, безнаказанность порождает насилие. И все же я не зверь.
– Отдай ружье. Я верну его утром.
Она нехотя отдала его мне, в нем было всего два патрона. Ружье и пистолет я спрятал в пространственный карман.
– Утром отдам, я пообещал. – Она лишь тупо кивнула.
– Ты снимешь шлем?
– Как я, по‑твоему, буду в нем есть? – Шлем я все же снял и судя по ее успокоившемуся лицу увиденным она довольна.
– Шлем меняет твой голос, я думала ты как Дарт Вейдер.
Не знаю как это комментировать.
* * *
Она решила меня угостить, на открытом огне приготовила рыбный суп. Только вот рыбы в нем совсем мало, а воды, наоборот, много. И все же я был голоден и съел предложенную миску. Она тоже ела, теперь я смог разглядеть при свете луны какая она худая. Явно недоедает неделями, такими темпами совсем загнется к следующему месяцу. И все же поделилась со мной своим скромным ужином.
– Возьми.
На раскладной стульчик что служил нам столом легла тарелка с макаронами и омлетом. Готовил для себя еще дома, решил поделиться с ней. Она не стала задавать вопросов, набросилась на еду как волк на добычу. Выглядело это совсем бескультурно, но я не английский сэр чтобы морщить нос. Голодные люди и не так себя ведут.
– Спасибо. – Сколько робости в голосе, а где же она была, когда ты целилась мне в живот?
– Ты голодаешь, не нужно говорить, что это не так. И все же поделилась со мной своим ужином. Это моя благодарность.
– Откуда ты все это достал?
– Классы, магия, способности. Слышала о таком?
– Нет.
– Не удивительно.
– А чем ты занимаешься?
– В данный момент сижу здесь.
Ее миленькая моська такая довольная ужином вмиг скисла.
– Ты первый человек, которого я встретила за последний месяц, а говоришь со мной как с врагом.
– Значит живешь тут одна? Зомби не беспокоят?
– Здесь никто не ходит, даже они.
– Тебе следует сменить укрытие, оно дает опасную иллюзию безопасности и не защитит тебя. Ты даже вход не заперла.
– Я забыла, весь день рыбачила и устала.
– Вот как ты живешь.
– Как могу. – Теперь ее голос совсем унылый. Нужно еще немного надавить, и она будет рыдать взахлеб, а я смогу гордиться собой. Доводить несчастных и обездоленных до слез… Мне почему‑то хочется заставить ее плакать. Какой же сволочью я стал. До всего этого я таким не был. И все же внутренний голос знает правду, люди не меняются, просто их суть вылазит наружу.
– А ты… куда идешь? – Теперь она стала совсем застенчивой. От моего следующего ответа будет зависеть куда повернется этот разговор и чем он закончится.
– Домой.
– У тебя есть дом? Безопасный? С едой?
…
– Ты не подумай! Я не бесполезная, я рыбачить умею и готовить и зомби я убивала.
– Последним сейчас может похвастаться почти каждый, второе вряд ли пригодится, первое говорил каждый кому мы отказали.
…
– Пожалуйста… я же умру здесь... я совсем одна.
Слезы на глазах при лунном свете. Многие на моем месте бросились бы ее обнимать и защищать, она и вправду выглядит мило, да что там, она красивая. Явно следила за внешностью и фигурой до всего этого, ходила на фитнес, делала прически. Ухоженная городская девочка, хоть сейчас в офис работать. Конечно, апокалипсис внес свои коррективы, худая и в грязной одежде, но не пахнет особо, моется каждый день. К чему все эти мысли? Раздумываю отыметь ли ее? Таким циником я стал или просто перестал стесняться этого?
Мое поведение воспринято как отказ. Она ревет, совершенно не пытаясь себя сдерживать, наверное, сейчас в ее голове крутятся мысли в духе «я никому не нужна», «я одна и скоро умру» и т.д. С холодным безразличием я смотрю на эту сцену. До апокалипсиса я бы ей посочувствовал, сейчас это дается труднее. Похоже вид выбитых мозгов и кушающих людей зомби изменил меня. Я и вправду изменился, сейчас смотря на чужое неподдельное горе я осознаю это как никогда. В душу прокрался страх и сомнения. Не становлюсь ли я подонком? Чем я лучше бандитов? Бросить человека в беде почти тоже самое что убить.
А еще я бросил Милану на остановке, хотя она вполне ясно намекала что хочет пойти со мной. Я все это время отталкивал Алису, почему я это делал? Я стал холодным и безразличным? Ни с кем не хочу сближаться? Мне никто не нужен?
Ответ нет. Милане я не могу доверять, а Алису привлекает мое положение. Для нее это расчет собственной выгоды, даже если нет эта мысль будет преследовать меня всегда.
– Я совсем одна, а ты живешь с людьми, можно я пойду с тобой? Я буду работать и сделаю что скажешь. – Ее голос прерывается, некоторые слова я с трудом могу разобрать. Плачет, ей больно и тоскливо…
Теперь я понимаю, что такое апокалипсис на самом деле. Это горе, боль от утрат, боль от потери прежней жизни. Люди потеряли все, а что потерял я? Я ничего не добился, сопливый студент, мне нечего было терять. Знаю ли я что такое утрата? Что такое терять по‑настоящему? С началом этих событий моя жизнь круто изменилась, но я не испил из горькой чаши настоящих страданий. Мне не пришлось страдать так же, как страдает она.
Она все потеряла и совершенно отчаялась. А напротив нее сидит безразличный человек, человек ли я вообще? Имею ли право так называться?
– Хватит плакать. Утром пойдешь со мной.
…
Прошло время, прежде чем она успокоилась.
– Спасибо… спасибо.
– Не за что, я пока ничего для тебя не сделал.
– Ты не представляешь как это много… Спасибо… Я так устала быть одна.
И бросилась ко мне обниматься. Долго вжималась в меня всем своим исхудавшим телом, долго‑долго, а я шептал ей на уши всякие глупости и гладил по голове.
Когда она начала снимать куртку я ничего не заподозрил. Мало ли человек ко сну готовится, но, когда сняла рубашку и осталась в лифчике все стало понятно.
– Не нужно, я все равно возьму тебя с собой.
Она повернулась ко мне, моська стала ну совсем грустной и жалобной.
– Брезгуешь? Я чистая, моюсь каждый день.
– Не брезгую.
– Мне одиноко.
И она поцеловала меня прямо в губы.
А дальше… дальше слова были нам не нужны.
Глава 6
– А ты умеешь появляться вовремя.
– Спасибо за комплемент.
– Только вот зачем ты явился?
– Я вижу ты мне не рад? В первый раз ты разговаривал совсем иначе.
– Те, кто желают добра ведут себя иначе.
– Я бы мог прочитать для тебя целую лекцию об относительности таких понятий, но думаю ты и так это знаешь.
– Оправдываешься?
…
Удар наугад. Кажется, дедуля оправдывает свои действия перед самим собой. Неужели я попал с первого раза?
– Максим. Времени мало, и я пришел не для этого. Если позволишь давай перейдем к делу.
Мы стоим посреди поля, солнечный день, солнышко светит ярко и даже ослепляет. Приятный прохладный ветерок обдувает, а высокая зеленая трава успокаивающе колышется.
Конец ознакомительного фрагмента.