Жертва на замену

— Ты в порядке? — тихий застенчивый голос донесся из другого конца повозки, в районе деревянных ящиков, накрытых тряпками.

Стоило повернуться — и я тут же отскочила. Два больших морозно-серых глаза уставились прямо на меня. Человека бы я не испугалось, только вот обладатель этих искрящихся любопытством глаз был покрыт шерстью, а кончики острых ушей подрагивали из-за малейшего шороха. Рефлекторно отползла. Голова была тяжелая, тело ныло от лежания на жестком полу, но ясное сознание не оставляло сомнений — это не сон.

— Не бойся, — говоривший вышел на свет. Но я секундой раньше поняла, что это девушка: прежде чем увидела миловидные черты лица, несмотря на специфическую внешность и толстую серебристую косу, перекинутую через плечо. Звонкий и чистый девичий голос не мог принадлежать мужчине. Ей бы в каком-нибудь хоре петь… с таким сопрано.

Кивнула, не понятно зачем, и продолжила неуклюже ползти, пока не наткнулась спиной на изогнутую каркасную балку, служащую опорой конструкции телеги. Странно, но сердце не отбивало бешеный ритм, как это было ночью. Во рту лишь пересохло — но это можно было списать на сухой теплый воздух, пробивавшийся в щели в складках навеса и щекотавший кожу. Девушка-волк наклонила голову и прищурила глаза, рассматривая меня на расстоянии вытянутой руки. Почувствовала себя экзотическим зверьком, запертым в клетку. Но вместо того, чтобы напасть или хотя бы отвернуться, я вернула ей взгляд. Она выглядела не так, как Зефф и Алим. Носик был прямой, аккуратный, с темным кончиком и крыльями носа. Мягкие черты лица добавляли сказочности ее звериной внешности.

— Ты кто? — спросила я охрипшим от жажды голосом.

— Я — Ару, — ответила она, пододвинувшись ближе. Видимо, решила, что раз уж я не кричу во все горло, значит, не боюсь. Впрочем, так оно и было. Но проявлять дружелюбие к тем, кто меня похитил, и прочим соучастникам я не собиралась.

— Ясно, — сухо ответила я, обхватив колени руками и прижимая их к груди. Тяжелые цепи от резкого движения больно ушибли голень, и я поморщилась.

Лицо девушки сразу потухло, стоило ей заметить мою глухую враждебность. Часть меня, конечно, жаждала узнать больше о ней и о месте, в которое мою тушку так бесцеремонно закинули. Но я не из тех, кто делает селфи со своим палачом, накануне собственной казни.

Волчица поджала губы и, скользнув взглядом по перебинтованной ноге, отсела к противоположной стене.

Вот и славно. Только… любопытство все еще раздражающе зудело в районе затылка. А может, просто чешется ушиб? Если честно, плевать. Неважно, кто они и куда меня везут. Надо попытаться выбраться до того, как мы прибудем на место. Помнится, два брата говорили, что я чья-то там жертва. Значит, меня везут в город или в какой-нибудь замок. Надеюсь, не в гарем. Хотя… не знаешь, что лучше: растоптанное достоинство и несвобода или смерть в мучениях в центре какой-нибудь пентаграммы.

Огляделась по сторонам, старательно избегая места, где тихо сидела моя попутчица-тире-надзирательница. Душистый со свежими нотками аромат подсказывал, что днище повозки и полуметровые бортики были сделаны из сосны или чего-то похожего. Так же пахнет наша кособокая банька на улице Пугачева. Папа с братом сами построили ее год назад, чем несказанно гордились. Эх… И почему я не с ними. Что за вселенская несправедливость? Сейчас бы нежилась на пляже, читая новую книгу Паоло Коэльо и думала о вечном.

На каркас повозки была натянута ткань, протертая в нескольких местах и пропускающая теплый воздух внутрь. Концы тента были плотно затянуты веревкой, вшитой по типу кулиски. От этого ощущение запертой ловушки вибрировало на кончиках пальцев. Гудящее от всего пережитого тело требовало действий. Я хотела жить. И желательно в своей среднестатической трехкомнатной квартире почти в центре города. Еще лучше — в той однушке, что была мне обещана.

Но, как бы я отчаянно, до панических звезд в глазах, не хотела выбраться — я не видела выхода. Шансы уменьшались от одного присутствия этой Ару. Даже если я попытаюсь расслабить до треска затянутый вход или порвать ткань навеса в самом слабом его месте — там, где она терлась о каркас и натягивалась, становясь тоньше — при любом раскладе волчица остановит меня. В этом я не сомневалась.

Сжала колени дрогнувшими от вынужденного бездействия пальцами. Уперлась лбом о костяшки и закрыла глаза. Съежившись так, будто пыталась стать в два раза меньше. Спутанные волосы волной рассыпались по плечам, помогая отстраниться от этого чужого и незнакомого мира. Стук сердца стремительно набирал обороты с каждой новой жуткой вариацией на тему «Что же меня ждет дальше». Паника уже собралась с садистским удовольствием схватить меня за горло, как я услышала отчетливый хруст. И манящий кисло-сладкий запах заполнил душное пространство.

Рот наполнился слюной, а голодный желудок скрутил спазм. Не в силах справиться с соблазном, подняла голову, выныривая из своего мрачного кокона безысходности.

— Будешь? — непринужденный вопрос Ару, заставил мою правую бровь нервно дернуться. Девушка, лучась доброжелательностью, протягивала мне яблоко так, будто это гостинец от всей души, а не бледное подобие последнего ужина.

Открыла рот, чтобы рыкнуть «Нет!», но подавилась слюной и жалобно кашлянув, кивнула. Волчица не стала швырять фрукт через всю комнату. Сообразила, что в чугунных цепях я его вряд ли поймаю.

Ару встала, и подошла ко мне — повозку перестало качать, и она даже не шелохнулась. Похоже, мы выехали на ровный участок дороги.

— А расскажи, какая она — Союзная Страна Маннов? — не малопонятный вопрос, а то, что девушка вплотную приблизилась к моему лицу, заставило подавиться куском яблока.

— Я…

— Эй, Ару! — заспанный окрик, в аккомпанемент с широким зевком, избавил меня от необходимости отвечать. В голове закрутились шестеренки, и я уже не слышала ответ девушки и не уловила смысловое зерно начавшейся перебранки между ней и Зеффом.

Я не из этого мира! Меня наглым образом подставили! Те двое, что передали меня здешним антропоморфным волкам! О чем там спорила полуночная парочка…

От напряжения в голове запульсировало. Но я отмахнулась от боли, нарастающей от ослабевающего эффекта мази, как от назойливой мухи, продолжив лихорадочно строить логическую цепочку.

Они говорили, что-то о дочери, которую не хотели отдавать… Женщина еще высказала свое «фи»: видите ли, не похожа я на дочь графа… Точно! Если я скажу, что я — подменыш, несправедливо выданный за жертву… Может, меня отпустят домой. Надеюсь, местные органы судебной системы не служат простым украшением, и их хоть чуточку оскорбит, то, что на роль «жертвы» — что бы это не значило — отправили особу не графских кровей.

6

— Приехали! — подал голос Алим, натянув вожжи. Я это, конечно, не увидела, но почувствовала: меня отбросило в сторону. Ару подскочила ко мне, чтобы помочь подняться. Будь я в другом положении, стряхнула бы ее покрытые мехом руки и непокорно вздернула подбородок. Но сейчас я была похожа на мешок с картошкой — стремилась завалиться на бок от любого толчка. Потому лишь молча заскрежетала зубами и приняла помощь.

Затянутая кулисой ткань раздвинулась, и яркий свет, вперемешку с оранжево-желтой дорожной пылью, заполнил пространство.

— Вылезай! — сердито рыкнул Зефф, рассеянно потирая правое плечо. Именно в него я воткнула заколку. Но вряд ли причинила волку тяжкий ущерб, лишь растоптала его мужскую самоуверенность — ведь у меня все-таки получилось сбежать. И судя по тому, как он хмурился, буравя меня взглядом — это его задело.

— Давай, я помогу, — нерешительно сказала девушка: ее руки дернулись по направлению ко мне, но она себя остановила, так и не коснувшись ладонями моих напряженных от натуги плеч.

— Сама, — отрезала я, пытаясь сдуть налипшие на лицо мокрые волосы и выпрямиться в полый рост. Но под тяжестью кандалов это было сделать трудно, и я поковыляла к бортику повозки, откуда за спиной мужчины-волка выглядывал кусочек равнинного пейзажа с пучками длинной желтой травы и изогнутых деревьев с приплюснутыми кронами. Похоже на… саванну?