Жертва на замену

Навязываться не буду, просто угощу.

— Вот держ…

— Умри, фальшивая Энтум-Ишу!

Он кинулся на меня, сжимая в руке нож. От неожиданности я застыла на пару драгоценных секунд. Но до того, как нож вошел в незащищенный живот, пространство между мной и обидчиком утонуло в ярком свете. Лива отшатнулся, уронив свой изогнутый кинжал. Прищурившись, я разглядела светящуюся фигуру: грациозная птица парила в воздухе, излучая сияние, смешанное со вспышками от пылающего пышного хвоста.

«Ну как?» — в вопросе было столько самодовольства, что я закатила глаза, но все же я протянула руку, и обновленный Ишум медленно опустился на ребро ладони: ни его огонь, ни свет не причиняли вреда. — «Таким я тебе нравлюсь больше?»

47

— Жаль, что я не могу поехать с тобой…

— Тебе не о чем волноваться, — в очередной раз заверила своего абу. Аба… Муж… Какие непривычные для меня слова. И хоть я всеми силами старалась убедить себя, что это всего лишь сделка, необходимая для пользы дела… Я не могла не чувствовать душевный подъем от этого незатейливого, но очень значимого, слова.

Зашла за ширму из рисовой бумаги, чтобы переодеться в походный костюм, состоящий из плотных штанов темно-бордового цвета и корсета со вшитым китовым усом — ими обычно в Хайме не пользовались, но раз я решила наведаться к правителю Маннской Империи, нужно что-то соответствующее. Корсет одевался поверх платья с кружевным верхом и юбками из муслина цвета спелой вишни. Я справилась почти со всем, даже ловко зашнуровала элегантные башмачки, но вот корсет оказался для меня непосильной задачей.

— Тебе помочь? — послышался голос Лайя: он перестал шуршать картами, разложенными на столе с ножками в форме львиных лап. Приближающиеся шаги оповестили о том, что мужчина услышал мое тяжелое пыхтение, в попытке затянуть шнуровку самостоятельно.

Руки легли поверх плеч, очертив пальцами оголенные ключицы. Я почувствовала его напряжение — будто бы Лайонел хотел обнять меня, но словно непреодолимая сила останавливала, мешала. А может, это всего лишь чушь, и мне только кажется. Мы спим в одной постели — и даже не спиной к спине — а в разных ее углах. Будто тот поцелуй в Цитадели Первого Надрса обрезал все тончайшие нити, что соединяли нас. Нет, нежность в его взгляде и забота никуда не ушли, только вот на большее мне не приходилось рассчитывать…

— Нет, — упрямо помотала головой, закусив губу, чтобы спазм обиды, сковавший горло, не вырвался наружу судорожным всхлипом. Какая же я мягкотелая дура… — Я попрошу Сако и Милу помочь мне. Все-таки они мои служанки…

Дернулась, вынуждая его убрать руки, и ринулась к двери, прежде чем Лай меня остановил или попытался отговорить от безумной идеи.

Все правильно. Если он хочет держаться на расстоянии, значит, так нужно. Какой от меня прок, как от Квенсы? Я — человек, и мне жизни не хватит понять всех тонкостей, что каждый хаимец впитывает с молоком матери. Возможно, я всегда буду для них чужой… Этого не изменит даже титул «Энтум-Ишу», жрицы Огня, прилепившейся ко мне после собрания в день Устасс, и почтение в голосе подданных и, как бы ни было удивительно, мягкая снисходительность — бледное подобие симпатии, но все же — в глазах фродаса Амнона.

Милы в покоях служанок не оказалось — ушла собирать припасы в дорогу. А Сако увлеченно щебетала про какого-то Джиру и не заметила моего упавшего настроения.

— Джиро… Мне кажется, я уже слышала имя…

И действительно, в черепе заскребло от зудящего чувства, будто я знаю, может, не самого хаимца, но его имя точно.

— Этот прохвост мял простыни с Медейрой в гостевой комнате, в которую мы тебя привели, когда… — Сакорру смешалась, подбирая подходящие слова: я знала, что ей до сих пор было неуютно от того, в каких обстоятельствах мы познакомились.

Я улыбнулась и попыталась сменить тему, чтобы она не напоминала об одном из самых жутких дней в моей жизни, что по иронии судьбы стал теплым воспоминанием. Ужас и безысходность, что я испытывала все те часы, перекрыли янтарно-желтые глаза и ощущение крепких ладоней на моей талии. Лай не дал мне упасть тогда. Но я…

— Что с тобой?

Сако заметила, как моя ободряющая улыбка, предназначавшаяся ей, начала увядать, как только мысли угодили в трясину противоречивых воспоминаний. А слова «Все уже в прошлом» застряли в горле.

Тряхнула головой, покорно садясь в кресло перед зеркалом, на которое указала девушка.

— Расскажи, что… — Сако не унималась. Я даже на секунду пожалела, что Мила ушла на кухню. При ней Сакорру чувствовала себя скованней.

— Ничего, — опустила взгляд на серебряную пудреницу с высеченной на крышке розой.

— Лучше расскажи ты, чем тебя так привлек этот бабник?

Служанка смущенно хихикнула и принялась в два раза быстрее перебирать мои пряди расческой.

Было приятно видеть ее такой счастливой. Это даже немного подняло мне настроение.

— Ну, скажи… — просяще протянула я. Впервые за прошедшее время ощущала себя на свой возраст. На моей родной Земле девушки в возрасте 21 года ходили на тусовки и обсуждали парней, многие даже тянули с выбором работы, ведь до сих пор жили у родителей. А не вставали во главе страны, о которой имели только общее представление.

— Я знаю, что он тот еще повеса, — признала девушка, ее черные глаза смущенно заблестели. — Но он такой притягательный. Эта буйная черная шерсть, пронзительные глаза… Он похож на благородного почившего зуиндауса Ария, отца Светлейшего. Разве можно такому отказать?

— Рада за тебя, — лаконично ответила я, решив не озвучивать свои мысли. Будем надеяться, что этот Джиро наделен не только внешним благородством, но и внутренним…

Когда с приготовлениями было покончено, я вышла коридор, где столкнулась с Ару и Гавриилом.

— Я поеду с Вами, — произнесли они в унисон. Переглянулись, и тут же смущенно отвели глаза друг от друга.

Почесала нос костяшками пальцев, скрывая улыбку.

«Старик Ану в могилу сляжет, если узнает, что его дочь бегает за безродным человеком», — заметил Ишум, приземляясь ко мне на плечо.

Завидев мою невзрачную пташку, оба вытянулись, как по струнке.

«Уже жалею, что вступился за тебя», — скорбно вздохнул Ишум про себя. Я не поверила в искренность его досады — ведь тогда, на собрании, он мог бы всего-навсего передать мне силы, как при нападении Кейсары.

Гавр протянул мне невзрачный плащ, грубо сшитый из крашеного льна.

— Лайонел сказал, что тебе лучше не выделяться. Мы поедем в одной из крытых повозок, что используют торговцы в Империи. С нами отправятся с десяток гадраутсов. Во главе с капитаном первого ранга.

— У Вас есть время, чтобы попрощаться со Светлейшим, — Ару оглянулась на широкую лестницу за нашими спинами. Поглощенная мыслями, я и не заметила, как мы уже оказались на улице.

Ветер, сметавший песок с массивных мраморных ступеней, пытался пробраться под складки куфии, которой я обмотала голову — правда помогла мне с этим Ару, а иначе у меня получилось бы жалкое подобие старушечьей косынки на голове.

— В этом нет необходимости, — ответила сухо. Даже резко. На что девушка-волчица нахмурилась, но промолчала.

У подножья лестницы нас ждал, небольшой отряд, облаченный в такие же черные плащи, со сверкающими на солнце мечами — конспирацию нарушали рваные движения воздуха, игравшие с полами их одежд и выставляя на всеобщее обозрение весь их арсенал, состоящий преимущественно из колюще-режущего оружия. Стражники отдали честь, коснувшись лба и поклонившись.

Самый высокий, стоявший в отдалении, снял капюшон. Фиолетовые глаза пробрали до озноба, будто меня окунули в ледяную воду. Или, может, дело было не в глазах, а в том, что на меня смотрел чистокровный лива, с тем же жестким волевым взглядом, как и у зиуданса Ария, чей портрет висел в главном коридоре, ведущем на балкон.

— Я — Джиро Свартслива, — он поклонился: я дернулась. Показалось, будто он собираться напасть. Слишком резкое было движение. — Нам лучше поторопиться, если не хотим, чтобы Ингив (яд, аналог пустынного ветра Самума) настиг нас.