Принцесса

- Обо всем, я же сказал: странно все. Странные пауки, странные жуки, странные стрекозы. Но самые странные - люди. Может быть, повстанцы правы в том, что мы главный вид.

- Главный вид? - Стас сел в темноте, обиженно запыхтел. - Нас убьют, да? Сожрут? Ты просто не хочешь мне говорить, а я не понимаю.

- Убьют, скорее всего, - признал Олаф. - Но нам дают выбор, мы предпочтем быструю смерть. Один укус жвал, лучше всего в шею, и в несколько мгновений все будет кончено. Не нужно так бояться, Стас, ты ведь воин.

- А потом сожрут… - со слезами в голосе сделал вывод островитянин.

- Что тебе, жалко? Ну, попросим, чтобы тебя закопали поглубже, там черви сожрут. Или пусть положат на крышу, для мух. Не раздражай меня, Стас, я иногда нервничаю, и тогда могу поколотить, - раздраженно сказал Олаф. - Я вот сейчас о чем-то важном подумал, а ты меня сбил… Скажи, что можно сказать о городе, который слаб?

- Его могут завоевать.

- Это понятно! Но нам-то что с этого? Нет, что-то еще более простое… Стрекозы!

Все сложилось у сотника в голове. Сперва он хотел бежать к люку, стучать, проситься к Повелителю, потом понял, как глуп. То, на что ему почему-то потребовалось столько времени, старый смертоносец наверняка сделал сразу, то есть догадался, что Вахлас доживает последние мгновения.

- Стрекозы? - опять начал приставать к нему Стас. - Что стрекозы? Мы же в подвале, им нас здесь не достать!

- Стрекозы все знают. Знают, как ослаблен Вахлас, знают, что здесь мы. Они никого не выпустят из города, Повелитель не сможет передать мой привет принцессе Тулпан… Может быть, этого он и сам не понял, а? Да, не понял. Иначе не стал бы обещать, - от этой мысли Олаф подскочил на ноги и стал расхаживать в темноте, задевая Стаса ногами. - А так просто… Вот-вот они прилетят. Люди помогут им поджечь город… Пчелы, конечно, будут тушить, но…

- Я ничего не понимаю, - заметил островитянин. - Ты скажи, нас убьют или нет?

- Смертоносцы - не убьют. Отправив нас сюда ждать смерти, Повелитель одновременно нас помиловал, вот как. Только помилуют ли нас стрекозы?..

Люк распахнулся, поток света ударил по расслабленным глазам. Знакомый воин заглянул вниз.

- Сотник, я принес еды! Только спускаться не буду, уж извини, я здесь один. Подойди и сам возьми поднос.

- Ладно, дружище, ладно, - легко согласился Олаф. - Только пожалуйста, не закрывай люк, пока мы едим. В темноте все не очень вкусно. Что это? Шатровик?

В мисках лежали тонко порезанные куски мяса с голубоватыми прожилками, дополняли трапезу горка лепешек и кувшин воды.

- Верно, шатровик… А ты думал, смертоносец? - шепотом спросил вахласец и тихонько захихикал. - А ведь это люди когда-то настаивали на пункте в договоре, по которому они не едят восьмилапых, ты знаешь? Если бы тогда смотрели на вещи иначе, то у нас бы сейчас было еды не меньше, чем у раскоряк.

- Интересно, - кивнул Олаф, усаживаясь внизу, в освещенном квадрате. - Иди сюда, Стас, попей хотя бы воды!

- Дай мне кувшин. Не хочу смотреть на мясо шатровика, я же его видел ночью в степи.

- Какой же ты брезгливый… А бегунец тебе, значит, понравился, раз ты согласился его за лапу держать?

Островитянин ничего не ответил. Горожанин остался сидеть наверху, с любопытством рассматривая Олафа. Ему очень льстило, что есть возможность на равных пообщаться с легендарным сотником, прославившимся жестокостью и особенно жестокими шутками.

Однажды приведенный им отряд чивийцев состоял только из людей - смертоносцы отправились в очередной военный поход и не взяли с собой союзников, сочтя это слишком опасным для так медленно размножающихся существ. Облава прошла успешно, пятнадцать повстанцев оказались захвачены живыми. Традиция требовала скормить их паукам, но сделать это можно было только отдав в Вахлас, потому что конвоирование пленников в Чивья вызвало бы огромный соблазн у соседей напасть, чтобы полакомиться живой теплой добычей. Олаф не захотел отдать повстанцев чужому Повелителю, но не мог и нарушить традицию, прописанную в древнем договоре. Пока командир решал, как поступить, стало известно, что смертоносцы из Гволло уже приближаются к отряду, чтобы отнять дикарей.

Тогда сотник нашел в степи рощу с семьей шатровиков, и отдал повстанцев им. Пауки выбежали, осмотрели угощение и нашли подарок весьма ценным. Сделав по обычаю своего рода парализующий укус каждому, твари замотали их в паутину и унесли в свои знаменитые шатры из грязных тенет. Когда восьмилапые из Гволло потребовали свое, Олаф сообщил, что строго соблюл традицию. Это была опасная игра., но чопорным смертоносцам оказалось не к чему придраться - в каждом законе они уважали прежде всего букву.

Воин с товарищами ходил к той роще, слышал крики повстанцев. Люди, спеленутые, неподвижные, ждали своей очереди на съедение, молили проходивших мимо горожан убить их. Последний погиб в жвалах шатровиков только через несколько дней. В Вахласе много говорили об этой затее и сошлись на том, что Олаф оказался еще более жесток к предателям, чем Повелители.

- Скажи, Олаф-сотник, а где твои волосы? Я тебя даже узнал не сразу.

- Остались далеко отсюда, в горах, неподалеку от королевства Хаж… И случилось это совсем недавно, вот что мне тоже кажется странным. Столько всего случилось… - чивиец ел мясо кусок за куском, и находил его восхитительным. - Жарили в соусе шари-нас, да?

- Вроде бы, - пожал плечами воин. - женщины жарили. У нас их только пять осталось, представляешь? Почему-то почти все пошли за Фольшем… А помнишь, как ты скормил повстанцев шатровикам? У нас все помнят! Было здорово.

- Да…

Неожиданно кусок застрял в горле у Олафа. А вдруг этот паук из той смой рощи? Почему-то Олафу этого очень не хотелось. Он аккуратно положил надкушенный ломтик на место и стал сосредоточенно жевать лепешку.

- А помнишь, - не унимался горожанин, - помнишь, как ты вел колдуна в город на веревке?

- Это было в Чивья, - пожал плечами Олаф.

- Да, но до нас дошли слухи! Представляешь, - воин обратился к угрюмому Стасу, - Олаф-сотник поймал колдуна, недалеко от города. Всех повстанцев везли на себе смертоносцы, а колдуна он раздел и полил его медом, руки связал за спиной, а конец паутины привязал к этому вот месту. И так вел, понимаешь? Нет? Мухи! Они же слетелись. И стали его облизывать, ну а потом и кусать, кровь понемногу пить! Колдун Фольша всю дорогу к Чивья бегал и плясал! Привязанный, на веревочке! Чивийцам так понравилось, что они упросили Повелителя разрешить ему поплясать так еще целый день! Говорят, он стал весь сине-красный к вечеру, когда помер.