Перстень на пальце

Вскоре в дверях возник Глеб, вошел в прихожую, поискал глазами жену. Она вышла из кухни с убитым видом, кивнула на дверь в комнату:

– Они там, Глеб.

Притиснув ее к себе, он попросил:

– Прости меня, Оленька! Это моя вина. Я должен был сообразить, должен был! – повернулся к Исаю. – Аристарху позвонил? – и, поймав его утвердительный кивок, сказал. – Рассказывай теперь.

Коротко начальник охраны доложил о том, что знал. После этого с досадой закончил:

– Жаль, что не узнаем, чего они хотели!

– Не жалей! – бросил Глеб. – Туда им и дорога! Главное Ольгу защитил.

Буквально после его доклада подъехала «Скорая помощь». Осмотрев преступников, врач сказал:

– Это уже не наши клиенты, а этих, – кивнул на охранников, забираем, – их перевязали и препроводили в машину.

Через несколько минут на пороге появился Акламин с оперативниками. Поздоровался. Не говоря ни слова, прошел по квартире, осмотрел тела преступников, и только после этого выговорил:

– Жаль, что ничего они не скажут, – и распорядился операм. – Начинаем работать!

Наблюдавший все это время за ним Глеб нетерпеливо спросил:

– Хоть одну физиономию узнал, Аристарх?

– Нет! – ответил тот.

– Черт побери! – выдохнул Корозов.

Пройдя в кухню, Акламин сел за стол, расстегнул пуговицы летнего пиджака, достал записную книжку, позвал Ольгу, и когда та рассказала, как все происходило до появления Исая, задумчиво постучал авторучкой по записной книжке. Затем выслушал Исая. Потом напротив Аристарха сел Глеб. Но не успел ничего сказать, как у него в кармане зазвонил телефон. Он, досадуя, что звонок раздался не вовремя, поднес его к уху и услышал сипловатый голос, который надрывно произнес:

– Ты где запропастился? Не дорожишь сучкой своей! Хана ей! Разговора с тобой не будет!

Набрав в легкие воздух, Глеб взорвался:

– А я с тобой не собираюсь говорить, мразь! Хочешь говорить со мной, приди ко мне сам! Заодно заберешь своих баранов! Их здесь в штабель выложили!

На другом конце наступила минутная тишина. Затем разговор мгновенно прервался. Акламин вопросительно смотрел на Корозова. Удивился его взрыву. Глеб, успокоив дыхание, рассказал Аристарху о сегодняшних звонках ему, о назначенной встрече в кафе «Капля». Об угрозах в адрес Ольги. И о новой, вот прямо сейчас, угрозе по телефону. Судя по случившемуся нападению на его жену, думать о пустословии звонившего не приходилось. Глеб был всерьез обеспокоен. Да и Аристарх, взвесив услышанное, серьезно заметил:

– Не знаю, что им было нужно от Ольги, но убийство этих двоих может все значительно обострить.

– Выверни им карманы, – посоветовал Глеб. – Хотя, похоже, в квартире они не шакалили. Ждали Ольгу. И, как видишь, дождались. Я сам, идиот, привез ее! – он оперся ладонями на столешницу, словно собирался встать со стула, но лишь, привстав, ногой немного отодвинул его назад, и вновь сел. – Если бы Исай задержался на какое-то время, может быть, Ольга услышала б их вопросы, а теперь остается только гадать.

Между тем, Корозов умалчивал о конфликте с Рушкиным. С одной стороны, это было как бы его личное дело, но с другой стороны, кто знает, вдруг между этими событиями не существует никакой связи? Хотя совсем недавно он думал иначе. Мысли разъехались в разные стороны. Глеб хмурился, не зная, какое принять решение, когда в кухню заглянул Исай со звонящим телефоном в руке:

– Вот, – сказал, протягивая его Глебу, – из кармана одного из убитых.

Взяв телефон, Корозов, глянув на дисплей, раздраженно воскликнул:

– Тот же номер, что мне звонил! – включил громкую связь, положил на ладонь, приподнял перед собой, выдохнул. – Я же сказал тебе, мразь, что нет больше твоих баранов! Проверяешь? Убедился?

Сипловатый голос надсадно прокричал:

– Это тебе будет дорого стоить! Дороже, чем ты можешь себе представить!

Взмахами руки и движением губ Акламин попросил Глеба умерить пыл, сбавить тон и протянуть разговор. Сдерживая себя, Корозов заговорил тише без выпадов:

– Что тебе нужно?

– Мне нужно – мое! – просипел голос.

– У меня ничего твоего нет! – усмехнулся Глеб, придавливая в себе вновь вспыхнувшее негодование. – Кто ты, собственно, такой? Ответить можешь?

– Я все могу! – выдал нахрапистый голос. – И тебя могу на одну ладонь положить, а другой прихлопнуть! Ты допустил оплошность! Не надо было мешать моим племяшкам! Они знали, что делали! За них я тебе горло вырву! Я им вместо дядьки родного был. А у твоей сучки, если она оплошает, сердце вырву!

Больше сдерживаться Корозов не мог. В конце концов, всему всегда бывает предел. Он снова вспылил, вскакивая с места, тело превратилось в пружину, на щеке овального чуть удлиненного лица пролегла глубокая нервная морщина:

– За нее я раздавлю тебя, как блоху, мразь!

В ответ раздался смешок:

– Раздавить меня у тебя сил не хватит, а вот языком вылизать мои башмаки ты сможешь! Я позволю тебе это сделать, когда валяться у меня в ногах будешь! – и связь мгновенно прервалась.

Бросив телефон на стол, Глеб нагнул голову и медленно приходил в себя, играя желваками на скулах. Наконец поднял глаза на Аристарха, ребром ладони зло сбросил телефон со столешницы на пол, напряженно проговорил:

– Слышал? Гавкал, как черт из табакерки. Строит из себя слона с горы! Языком все может! Только не говорит, что ему от Ольги нужно?

– Может, это какая-нибудь давнишняя связь? – предположил Аристарх. – Пусть Ольга подумает на эту тему.

– Да какая, к черту связь у Ольги с бандитом может быть? Ты же ее хорошо знаешь, Аристарх! – воскликнул возмущенно Глеб, снова садясь на стул.

– Дело в том, что преступники не всегда были преступниками. Были и нормальные люди, – сказал Аристарх.

В кухню вошел оперативник, высокий, с утопленным подбородком и глазами навыкате парень в легком пиджаке, похожем на пиджак Акламина, как будто шитом по одному лекалу, только более темного цвета. Озабоченно пригладил рукой черные волосы, слегка торчащие на затылке. Доложил:

– В карманах – ничего. Один телефон и все. Никаких бумажек. Судя по стволам, это не начинающие Гаврики. И не домушники. Похоже, забрались они сюда не для того, чтобы пошакалить по комнатам. Здесь у них был какой-то интерес. Спрашивается, какой?

– Все правильно, – подтвердил Аристарх. – Глебу только что звонил их хозяин, очень переживал, что на них поставлен крест. Угрожал. Отправил их сюда не случайно. Что-то хотел от Ольги. А что – придется нам выяснять.

– Да и еще, – дополнил оперативник. – Они, вероятно, не из местных! Не наши! Слово! Почерк незнакомый. Действовали очень самоуверенно, нагло. После перестрелки в подъезде бросили тела на лестнице и устроили разборки в квартире. По всем канонам после перестрелки должны были бы скорее убраться отсюда, а не устраивать разборки. На что надеялись? Чужие, точно чужие. Своих я уже носом чую!

– Не спеши с выводами! Слишком быстро определил! – остановил его Акламин, постукивая пальцами по записной книжке, лежавшей перед ним на столешнице. – Придержи коней. Может, первый раз в поле зрения попали? Молодые, горячие. Море по колено.

– Вряд ли, – усомнился оперативник, шевельнул бровями и провел рукой по волосам. – Судя по наколкам у одного из них, он уже побывал на зоне. Нет, не местные! Залетные!

Убежденность, с какой оперативник настаивал на своем мнении, импонировала Аристарху, но делать выводы была преждевременно. Неулыбчивое лицо чуть нахмурилось. Он опять придержал опера:

– Выводы оставим на потом. Сначала сделайте снимки, снимите отпечатки, поищите в картотеке. А потом посмотрим. Происходит что-то непонятное, – помолчал, спросил. – Машину вызвали, трупы в морг отвезти?

Шагнув к окну, оперативник выглянул на улицу, ответил:

– Машина уже стоит.

– Тогда продолжайте работать! – сказал Аристарх, отправляя опера из кухни.

Когда Корозов и Акламин остались вдвоем, Глеб недоуменно развел руками:

– Ничего не понимаю. Если это залетные, то что им нужно в моей квартире? От моей жены? Твой опер еще больше все запутал, Аристарх.