Ошибка архитектора

— Вам двадцать два, почти двадцать три. А здесь вы полтора года, — улыбнулась служанка.

И девушка кивнула. Так было странно не помнить таких очевидных вещей, как твой возраст или сколько времени ты чья-то супруга. Шэйли чувствовала себя отвратительно из-за этого.

Сейчас мысли вернулись к завтраку. На самом деле, там в столовой, она дрогнула не из-за упоминания войны, а из-за взгляда Верона. Глаз у него был ярко зелёный и Шэйли увидела перед собой тот взгляд из вчерашнего воспоминания. Печальный и суровый взгляд изумрудных глаз.

— Странно, мне кажется, что я видела господина Верона раньше. Совсем раньше, — проговорила девушка скорее сама себе, чем обращаясь к служанке.

— Вероятно, — тем не менее, кивнула, отвечая, Эйва. — Ваши родители и родители братьев Шелранов были дружны. И господин Верон должен был стать вашим супругом.

Глава 4 Эйва

Шэйли уставилась на горничную широко распахнув глаза, и Эйва пожалела, что сказала это. Девочка просто дар речи потеряла.

— Я ему отказала? — выдавила из себя Шэйли. — Из-за внешности?

Женщина вобрала в себя воздух, чтобы попытаться её успокоить, но не успела, потому что девушка мотнула головой и тихо с придыханием произнесла.

— Вот почему он меня ненавидит? Потому что я выбрала брата?

— Нет, госпожа, — Эйва поспешила прервать мысленный ураган, что явно поднялся в этой хорошенькой и растерянной головке. — Во-первых, господин Верон не из таких мужчин, уж поверьте мне, в этом я разбираюсь. Во-вторых, жрице нельзя вступать в брак без любви к избраннику.

— Богине лгать нельзя, — кивнула Шэйли рассеянно, и служанка тоже кивнула в подтверждение этой мысли.

— Да, — тем не менее она словами подтвердила своё мнение. — И я правда считаю, что он не ненавидит вас. Он очень переживал, когда вы болели, лучших лекарей вам из столицы вызвал.

— Переживал за благо, — отозвалась девушка скорбно и Эйва горестно вздохнула.

— Нет же, я же была уже здесь, когда вы и господин Иан стали супругами. Вы любите друг друга, ну же. И вы отказали господину Верону намного раньше. Он в браке три с половиной года.

Шэйли нахмурилась, наконец вынырнула из своих тягостных мыслей и подняла на Эйву свои красивые тёмные глаза.

— Оу… — нахмурилась девушка. — Да, я вчера вспомнила, я думала, что это сон, но наверное не сон. Я видела Верона в храме. И у него было два глаза, ну точнее он не был…

— Обезображен, — кивнула женщина, сама достраивая теорию, которую выдала девочка. Сколько этой бедняжке было до начала войны с Гинной? Пятнадцать? А ему?

— Я сказала, что не готова.

— Вам было пятнадцать, может шестнадцать. А ему двадцать… эмм… — Эйва прикинула на вскидку, исходя из того, что сейчас ему тридцать или около того, — три? Может на год меньше, или больше.

— Мне было страшно.

— Ещё бы, — сжала пальцы девушки служанка. — Представляю, милая. Тем более вокруг была война, а вы в храме жили на тот момент почти всю жизнь.

Шэйли успокоилась, Эйве удалось проводить её в комнату, устроить на кушетке с чашкой согревающего чая и книгой, и уйти, с намерением вернуться в комнату девушки к обеду. А пока было немного времени на себя.

Но, когда она спустилась вниз и прошла мимо кабинета хозяина, он окликнул её. Горничная вздохнула и зашла внутрь.

— Господин Верон? — Эйва склонилась в поклоне.

Вообще он ей нравился. Она любила прямых мужчин, честных и открытых, даже если они были грубы и суровы.

Эйва на своей шкуре узнала, что чем больше в мужике поворотов, изворотов, разговоров и прочей мишуры, то меньше добра от него можно ждать. Чаще всего, такой славный очаровательный балагур или достопочтенный муж на людях, окажется на деле полным засранцем. А тут понятно всё. Никаких сюрпризов.

— Расскажи мне как она? — спросил герцог.

— Всё более менее хорошо, ваша светлость, — отозвалась Эйва.

— Выглядит она мягко говоря не важно, — отозвался он, не поднимая головы от документов. Ими был завален весь стол. А ещё сводками, домовыми книгами, и было абсолютно непонятно, как он вообще во всём этом разбирается. И убирать стол прислуге было категорически запрещено, да даже заходить лишний раз в кабинет было нельзя.

— Ну, — Эйва сражалась с собой, чтобы рассказать ему о происходящем с девочкой. Горничная была уверена, что ему Шэйли была не безразлична. В причины не лезла, но понимала, что всё не так прозаично, как может показаться со стороны.

Он поднял на неё взгляд. Эйва вздохнула:

— Вчера она сказала, что ничего не помнит.

Он нахмурился. Хотя куда уж дальше, в самом деле. Но оказывается можно.

Лицо Верона было жаль, видно было, что это было когда-то красивое лицо. Ну, по той части, что осталась цела и по семейным портретам, которые были в библиотеке, по крайней мере, можно было заключить, что до ранения этот молодец был горяч и неотразим. Только суровость и холодность отталкивали от него окружающих, но это, по мнению женщины, были мелочи. Уж её бы точно не оттолкнуло.

— Насколько ничего не помнит? — осторожно уточнил он.

— Судя по всему достаточно серьёзно, — ответила Эйва. — Вас вот сегодня, как первый раз увидела.

Он склонил голову набок, потом отложил перо, которым писал. Откинулся в кресле.

— А я думал, что незабываем, — проговорил он.

И Эйва с восторгом прыснула со смеху — ну, вот-вот, чувство юмора невероятное! За одно это этого мужика можно любить до беспамятства. А все эти его шрамы от взорвавшегося боекомплекта — пффф! И Эйва знала, что у него не только лицо такое, но и рука, большая часть спины, нога. Осколки до сих пор были под кожей и порой причиняли боль, которую он стоически терпел. Куда тут быть милым и приветливым?

— Простите, ваша светлость, — извинилась она за смех, потом подняла на него взгляд.

— Не надо, Эйва. Как думаешь, чего мне не хватило?

— До незабываемости? — уточнила женщина, а хозяин дома кивнул. — Пожалуй, нужно больше драмы.

— Или ужаса.

— Или его, — хихикнула женщина.

— Я поработаю над этим.

И Эйва улыбнулась ему. Он кивнул, потом слегка нахмурился:

— Это конечно очень печально. Я, признаться, хотел попросить тебя… — и он снова выпрямился, подался корпусом к столу, сложив на столешнице руки. — Иана тоже пригласили на свадьбу второго наследника. Я думал, что если Шэллине хорошо, то мы могли бы отправиться туда, а потом, на обратной дороге заехать в Хиит. Но раз она в таком состоянии, то значит Иан обойдётся без свадьбы. А моя прекрасная супруга без твоей помощи.

— Вот это настоящая драма с элементами ужаса, — заметила Эйва.

Он ухмыльнулся.

— В лучших традициях классиков, — кивнул он. — Я решил, что Шэллине нужно остаться там.

— В Хиите? — и это тоже была так себе история, но на этот раз горничная решила промолчать.

— Да. Ей понравилось в прошлом году, насколько я помню.

— Да, уединение госпоже Шэйли по нраву.

— Горный воздух пойдёт ей на пользу. А Иан пусть развлекает, раз у него увольнительная, — и было понятно, что с решением этим спорить не было никакого смысла.

— Когда вы нас отправите? — спросила женщина.

— Думаю, что нет смысла ехать отдельно, — проговорил герцог. — Мы с герцогиней отправимся в столицу на свадьбу, сопроводим вас до Хиита. Оставим вас там. А сами…

— Ваша светлость, простите…

— Говори, Эйва, — он сделал жест рукой.

— Быть может вы разрешите сопроводить вас в столицу? Юллин останется с госпожой Шэйли в Хиите, а я помогу госпоже Ланире. А на обратном пути мы поменяемся, — и конечно он мог сказать ей нет, но он снова усмехнулся.

— Хочешь нервы мои поберечь?

— Вы платите мне хорошее жалование, — ответила Эйва. — Конечно я забочусь о вашем самочувствии.

— Я подумаю, — ответил он, улыбаясь. — Можешь идти.

— Да, ваша светлость, — и она присела в реверансе.

— И, спасибо, Эйва, — сказал ей Верон, когда она уже выходила.

Шэйли героически хотела спуститься к обеду, но Эйва отговорила её.