Попутчик

Как тут не смириться, брат, – раз обычай у нынешней жизни такой. Этим обычаем нынче каждого младенца с пеленок по рукам повязывают: одним на роду – смешное, другим – слезное; одним, значит, – мясное, другим – постное… Капитализьм, говорят. Слава богу, что живы еще! Даром что житье как вытье, а жаловаться не приходится. Лишь бы войны не было!

Как тут не сказать о Семихвостовых! Вот кто, брат, икона жизни. Вот у кого бы пример перенимать! Глаза на все наведены, нос держат по ветру, своего нигде не упустят. Оттого и дом у них полная чаша, и в семье лад херувимский – друг дружкой не надышатся. Она ему: «Мой Пахом с Москвой знаком!» – он ей: «Моя Астра шустра и до вестей быстра!» Не речи – ангельская музыка! И сами-то чисто ангелы, голуби Моисея! У них особый нюх на «вертикаль» – отыщут ее хоть на ощупь и присосутся намертво. Любые времена переживут, к любому правительству приноровятся.

А взять Кукуевых, Тита да Мирошку. Жить, брат, не живут, а проживать проживают. Мирошка пьет понемножку, а у Тита и пито и бито. Заведется в кармане денежка – пьют, гуляют, последняя копейка ребром: э-гей! – знай наших!.. Проспятся, встанут – карманы в дырах, ножки съежились, живот Христа величает… Покряхтят, почешут затылки: «Ах, Дунае, мой Дунае…» Делать нечего, идут, сердешные, просить в долг, чтобы хворь согнать; глядишь, Христос по пути… Ведь и пользы от них – как от вербы яблок, а все же и они – Божья тварь: за жизнь зубами цепляются, так и тянут лямку, пока не выкопали ямку.

Вздохнешь иной раз: ведь самая малая травинка и та жизни радуется, а что уж про человека-то калякать! Все мы под Богом ходим, и нам рано или поздно перед ним ответ держать. Хоть жировал ты «по вертикали», хоть маялся «по горизонтали» – один черт! – закрывай глазки да ложись на салазки! А помирать-то никому не хочется. Пока солнышко светит, теплом его не насытится душа наша. Нет, как ты ни крути, и у Кукуевых свой резон: есть деньжонки – живут «по вертикали», нет деньжонок – топают «по горизонтали». Путная ли, нет ли такая жизнь – не нам судить: живы – и на том слава богу!

Про всех обсказали, про одних Коммунаровых не обмолвились. Чур, наперво – крестное знамение… Еретики, брат, гнилая порода! Спят и видят, как бы из грязи да прямо в князи, и все «аминем» да по щучьему веленью… Только выходит один шиш! А потому ходят презлющие, всем-то недовольны, все-то перед ними виноваты. А уж сил нет, как завидуют чужому добру – ночи не спят: у других есть, а у них нет! Боже, святые крестители! Переполошили окрестных вещунов да гадалок, все дознаться хотят: отчего это у людей и петухи несутся, и быки доятся, а у них и последняя скотина околевает?! Мол, видит бог, и по будням-то затасканы, и недосугами замяты, и во щах-то ветчины нет, и денег-то девать некуда – кошеля купить не на что… Послушаешь, бедных, так уж рады бы смерти, да пришибить их некому…

Нет, брат, заезжему человеку они, может, и наденут очки на нос, а местный народ им задешево не взять: знаем, сколько чурок в печурке, где Савраска, а где Каурка!

Рассудить бы здраво: с чего бы им так завидовать? Коль у нас нет, пусть и у других не будет?! Вот все стонут: почему им «по-вертикали» не воздастся никак?! А сами-то палец о палец не ударят! Привыкли на жизнь колуном замахиваться и теперь норовят пасть ей порвать да туда на четверне с оглоблей въехать – хоть лопни!

Придержите коней, роженые! Не жизнь виновата в вашей дурости. А уж на всякую дурость у нее припасена своя премудрость. И в Писании сказано: что ты, милок, посеешь, то ты, голубок, и пожнешь! А как же иначе-то? Посеял с гулькин нос, а собрался пожать на три амбара да на двенадцать закромов?.. Не выйдет, мой барин! «Вертикаль» с «горизонталью» должны сойтись в кресте да поладить меж собою, тогда-то и наступит вечный Иерусалим… Таков обычай, брат, – железный кроссворд жизни.

Хорошо, если каждый решал бы сам выпавший ему кроссворд жизни. Да только все в этом мире творится не нашим умом, а Божьим судом, и каждому при жизни Господь воздает по деяниям его. Спору нет. Но как объяснить, что одним в этой жизни сразу выпадают молочные реки в земле обетованной, а другие лишь черта лысого привечают?! Нет, я не в укор тебе, Господи. Знаю, на все святая воля твоя! Тебе лучше знать, кому дать, а кому и погодить. В одном я, грешный, сомнения имею; коль от кого и утаю, но от тебя не увернусь! Вот что: людей на свете что трав на лугу – и все разных сортов! У каждого свой лад залажен да свой аршин припасен. Просвети, Господи, как же ты различаешь среди них достойных и недостойных? И правду ли говорят, будто кого ты любишь, тому ты уготовил радость лишь на том свете, а те, кто в немилости у тебя, так они и на этом свете живут припеваючи, и на том свете, чай, не пропадут?! В чем же благо любви твоей, Господи? Не лучше ли оставить нас с нашими грехами – ради твоей же высшей справедливости: что с грехом человек, что без греха, разве он откажется от хорошей жизни здесь, на земле? Так не искушай нас своей любовью, Господи! Дай уж нам самим решать свои кроссворды жизни!

Римма Байтимирова

Родилась в Орске Оренбургской области. По первому высшему образованию инженер-строитель, по второму – юрист. Всю свою жизнь посвятила семье, воспитав двух прекрасных сыновей.

После смерти мужа, чтобы не сойти с ума, начала писать сначала воспоминания, потом стала замечать, что ее волнуют и чужие проблемы. В ее творчестве появились басни, рассказы о любви. Во время пандемии написала серию рассказов о веселом приколисте Феде. Все, что она писала, складывала в стол, показывала друзьям и родственникам. Брат подсказал выкладывать произведения в соцсети, так появилось много поклонников и друзей, потом были заметки в местной газете. Первая публикация состоялась в сборнике издательства «Четыре».

Попутчики

В декабре две тысячи шестнадцатого я ездила к папе в Орск. Поехала на поезде − из-за плохой погоды (были метели и морозы) брат запретил мне ехать на автобусе:

− Не хватало, чтобы еще за тебя переживать!

В принципе, я ему благодарна за то, что он так сказал. Погода стояла действительно ужасная.

Моими попутчиками оказались вахтовики, которые отправлялись в Новый Уренгой. У нас на улице тогда было минус тридцать четыре градуса.

− Это ерунда! Вот там сейчас за сорок! − сказал мужчина, который был старше всех.

Один молодой человек рассказал, как он готовился к поездке, принимал народные средства, чтобы повысить иммунитет. Мужики мне помогли с сумками, а в Орске встретил брат.

Обратно я тоже возвращалась поездом. И с одной из попутчиц, практически моей ровесницей из Оренбурга, мы, можно сказать, очень сблизились за разговорами. А что еще нужно, чтобы скоротать время в пути? Звали ее Ирина. Она рассказала мне интересную историю, которая произошла на ее глазах, когда она ехала к своим родителям.

Свое повествование она начала так: «В вагон зашли две женщины, одна из них постарше меня, другая старше моей дочери. Они так плакали, что я подумала, что у них какое-то большое горе, наверное, кто-то умер… Они перешептывались, совещались о том, как же об этом рассказать его маме (я тогда не понимала, о чем и о ком они толкуют). Дочка провожала свою маму и вышла из вагона вся в слезах. Потом мы заговорили с женщиной, с которой вместе поехали. Оказывается, ее дочери изменил муж и она узнала об этом.

− Ну что из того? – спросила я у матери.

− Как что?! Как с этим жить?! − возмущенно сказала она.

− Вы просто сначала определитесь, нужен ли этот муж вашей дочери, − прямо в лоб сказала я ей.

− А как же? Она не мыслит жизни без него!

− Тогда что рыдаете, будто он у вас умер! И ничего не нужно сейчас делать, только молча наблюдать, куда кривая выведет! А вы собрались сообщать его родителям… Никому ничего не надо говорить! Понимаете? Вы просто сошли с ума! Он сам разберется, кто ему дороже, жена и дети или эта подруга. Наверняка это случайная связь, а вашей дочери надо проявить мудрость, взять на заметку, отчего это произошло, пусть задумается, может, сама сделала какую-нибудь ошибку. Или еще бывает, что мужчины так поступают из-за любопытства. Не раздувайте огонь! Ни к чему хорошему это не приведет!