Плохие Манеры

Только вот его нет.

Совсем.

Она всего-навсего решила пожить для себя, а мы в её славную картину радостей мира не вписывались, мешали наслаждаться дарами природы и искать этих самых, наверняка крайне миловидных, горилл.

К тому же мы имели наглость тратить ее бесценные женские нервы — папа мне этого, конечно же, не рассказывал, я сама все услышала, спрятавшись в коридоре за дверью шкафа и нечаянно подслушав их разговор, когда мой обеспокоенный родитель, обзвонив все больницы и знакомых, наконец сумел найти свою ищущую дивный новый путь супругу.

Это были её собственные слова, которые она истерично и громко выкрикивала в трубку.

Мое детское сердце отвергало их, всячески отталкивало, не желая принимать, но уши уверяли в правдивости, раз и навсегда разбивая светлый мамин образ.

А когда папа вернулся в нашу с сестрой комнату, я уже сидела около кроватки, ожидая от него любой правды.

Он тогда попытался улыбнуться и произнёс несколько застенчиво:

— Кноп, тут такое дело… Мама уехала на Колыму… и застряла. Надолго. — ему всегда удивительно плохо давалось вранье. — Когда сможет вернуться, не знает, поэтому нам надо будет…

— Она, может быть, и вовсе не вернётся? Да, пап? Она нас бросила? — отец ничего не ответил. Подошёл, опустился рядом со мной на колени и крепко обнял, обещав:

— Мы со всем справимся, дочь. Я ради вас всё сделаю. Ты даже не сомневайся.

И он делал. Работал не покладая рук, брал лишние смены и никогда не приводил в дом чужих женщин. Единственными представительницами женского пола, появляющимися в нашей квартире, были бабушки. Причём мамина родительница сразу переименовала свою дочь в «беспросветную дуру» — попытки отца утихомирить ее гнев никогда не помогали — и, говоря откровенно, если бы не баба Рита и баба Тоня, нам бы точно тяжело пришлось.

Но мы справились. Сплотились и выстояли. Возможно, папа не дарил нам навороченных игрушек, которые бы светились и пищали, как оживший после долгого анабиоза Пикачу, но мы никогда ни в чём не нуждались и, тем более, не чувствовали себя чем-то обделёнными.

Единственным человеком, на ком злостно экономил наш создатель, был он сам. Свитера, по его мнению, никогда не изнашивались, а катышки привносили непередаваемый шик, который я, в силу отсталости, не могла оценить. Отчасти поэтому я больше всего мечтала получить хорошее образование, затем устроиться на не менее хорошую должность, заработать много — нет, лучше очень-очень много — денег и обеспечить папе безбедную старость, купив ту самую Тойоту, которую он хотел, а Янке подарить более свободное в финансовом плане будущее.

Чтобы попасть в эту престижную крепость знаний, мне пришлось выиграть не одну олимпиаду, доказать физруку, что мое принципиальное нежелание прыгать через «козла» никак не умаляет остальные мои заслуги в беге и отжиманиях и не должно ему помешать поставить мне пятерку. Гадский супостат заставил бегать лишний километр, но я выстояла, и теперь с победной улыбкой переступаю порог мечты.

Самый престижный университет города! Его выпускники запросто устраиваются на престижные должности и гребут деньги лопатой — так вещала одна из моих одноклассниц, личность творческая, поступившая в театральный вуз.

Я никакими особыми талантами, на мой взгляд, не обладаю, поэтому хочу всего-навсего стать одним из лучших финансовых аналитиков, так как с цифрами мы всегда быстро и просто находим общий язык.

*

Возле входа в нужный лекторий кучкуются первокурсники. Кто-то начинает знакомство с шутки и смеха, кто-то с любопытством озирается по сторонам, а кто-то с откровенно скучающим видом жует жвачку, облачившись в коротенькое сиреневое платье, пролистывая длинным ноготком ленту распродажи на телефоне.

Что ж, у каждого свои цели и интересы, я, например, не нахожу ничего занимательного в ожидании невдалеке от двери — в голове вспыхивает ассоциация с представителями фауны, собравшимися около местного водоема — поэтому сразу вхожу в лекторий. Он поражает мое воображение своей масштабностью, несмотря на то, что я изучила довольно много информации о вузе, в котором мне предстоит поднять свой мозг на новый уровень.

Лектории Б1, С1 и Л1 самые крупные в университете. И именно в стенах С1 должна состояться вступительная приветственная лекция для первокурсников трех потоков финансового направления.

Первые ряды оказываются заняты. Знала же, что надо раньше выходить из дома. Надо сделать пометку и завтра встать пораньше.

Оглядываюсь наверх. Вот же ж. Последний ряд тоже оккупирован под завязку.

Удручающе смотрю на пустующую середину. Делать нечего, выбираю самый близкий ко мне ряд, прохожу чуть вглубь и сажусь. Достаю из сумки черную гелевую ручку и недавно приобретённую блочную тетрадь, на обложке которой красуется сонная панда. В одной из параллельных вселенных эти черно-белые мишки мои тотемные животные, не иначе.

Через несколько минут рядом приземляется эффектная брюнетка в светлой рубашке и малинового цвета клетчатой юбке. Обаятельно улыбнувшись, представляется.

— Привет, я Катя. Из первой группы. Т1.

— Я — Милана, — улыбаюсь в ответ, — Тоже из первой группы.

— О, класс! Давай вместе осваиваться? Универ такой огромный, я боюсь в нем потеряться, с моим-то везением в незнакомых местах… — радостный огонек зажигается в глазах новой знакомой.

— С радостью.

Моя единственная школьная подруга месяц назад переехала жить в Грецию. Ее отца неожиданно повысили и дали какую-то должность века, приправленную кучей плюшек, самой приятной из которых оказалась их миграция в теплые края. Илонка обещала присылать мне почтой самые вкусные оливки, а еще открытки с профилями горячих греческих парней. У нее планировалась учеба на английском, и подруга была полностью занята подтягиванием языка. Мы, конечно, созванивались и списывались, но я чувствовала, как с каждым днем наша связь слабеет. И, конечно, в этом не было ничьей вины, но удручающая грусть порой скреблась где-то под ребрами.

Мы с моей новой знакомой довольно быстро находим общий язык и начинаем весело делиться впечатлениями. Настолько увлекаемся, что не замечаем, как аудитория заполняется студентами, и в нее входят несколько преподавателей.

— Приветствуем наших дорогих первокурсников, — приятный женский голос проносится по залу, и мы с Катей разом замолкаем, одновременно поворачивая свои головы к трибуне.

Как я и предполагала, нам рассказывают о том, как нам всем несказанно повезло оказаться здесь, под величественным потолком, пропитавшим грандиозными знаниями многие мозги до нас. В последующем столь существенная импрегнация умственным багажом подарила выпускникам возможность устроиться на престижные должности.

Никто вроде не стоит с табличками «Хлопать», но радостные рукоплескания начинаются и заканчиваются слаженно по рядам.

При перечислении особо результативных студентов с некоторых мест доносятся изумленные охи. Также они исходят от моей соседки. Я молча улыбаюсь, так как давно изучила эти детали, скрупулёзно выбирая вуз. Да, список фамилий впечатляющий, каждый второй занимает не последнее место в политической или крупно-корпоративной сфере.

И меня все устраивало, когда я просматривала информацию на ноутбуке, отчетливо видела цель и собиралась настоятельно и упорно к ней приближаться.

Активизировавшиеся мечты вытесняют на второй план голос профессорши и вот я, состоятельная бизнес-леди, глава крупной международной компании, отчитываю незадачливого подчиненного на совещании. Большая переговорная комната, длинный стол, за которым сидят все сплошь умные красавчики-мужчины и с обожанием смотрят на меня — аниме в жанре «гарем» не пустой для меня звук. Для поддержания гендерных позиций добавим еще пару дамочек, так и быть им позволено меня не обожать, а лишь благоговейно уважать, как справедливую начальницу. Яркие лучи солнца проникают внутрь сквозь полностью стеклянное панорамное окно справа. А нашкодивший работник стоит напротив, удрученно опустив голову, и боится поднять на меня глаза. На эту роль с июля месяца идеально подходит тот извращенец из книжного. Вот и сейчас, представляю эту картину, и улыбка медленно появляется на моем лице.