Охотник за мечтой

Зении все казалось нереальным: ее пригласили в дом на Бентинк-стрит и приняли так радушно, как будто там было место, которое пустовало, и она специально приехала, чтобы заполнить его. Никто не задавал ей никаких вопросов, кроме как о путешествии, и Марианна даже выразила сердечное соболезнование по поводу смерти ее матери.

Никаких признаков других детей Зения не заметила. В спальне, куда привела ее Марианна, стояли две кровати с вышитыми подушками и кружевными покрывалами, а на стене один над другим висели два маленьких украшенных лентами силуэта. Вероятно, комната принадлежала двум маленьким девочкам, и Зения постепенно пришла к выводу, хотя ей никто ничего не говорил, что они умерли.

– Ты должна верить мне, когда я говорю, что рада твоему приезду к нам, – тихо поведала Марианна, помедлив, прежде чем закрыть за собой дверь. – Майкл всегда любил моих сыновей от первого брака, и я буду любить тебя ради него и ради тебя самой.

– Спасибо вам, – растерянно поблагодарила Зения.

– Спасибо тебе за то, что приехала к нам. Надеюсь, ты решишь остаться у нас, твой отец будет счастлив.

Майкл Брюс стоял в спальне жены и, заложив руки за спину, смотрел в окно на опустевший осенний сад позади дома.

– Я не знаю, что делать. Не знаю, Мари.

– В том, что она твоя дочь, нет сомнения. – Его жена слегка улыбнулась. – Думаю, черты Брюсов очевидны.

– Правда? – Нахмурившись, он повернулся к жене. – Но… она самое прекрасное создание из всех, кого я видел за свою жизнь. – И, улыбнувшись, добавил: – Исключая тебя, конечно. Так говорит несостоявшийся рыцарь!

– У меня другое мнение, – отозвалась Марианна, откинувшись на подушки кровати.

– Ты льстишь мне, дорогая? – иронически усмехнулся он. – После всех прожитых лет?

– Почему я не должна гордиться своим покорителем – блистательным мистером Брюсом? – мягко спросила она. – Ты замечательный человек, и твоя дочь – бриллиант чистой воды. Когда она немного отдохнет и избавится от худобы, она станет прекраснее всех.

– Если весь мир будет так думать, то нужно молиться Богу, чтобы она имела больше здравого смысла, чем я в ее возрасте. Сейчас ей уже двадцать пять лет. Двадцать пять, Мари! Но она такая тоненькая, правда? Надеюсь, она не больна. – Он сделал круг по комнате и, остановившись, сел на кровать возле Марианны. – У тебя сумасшедший муж. В последние три дня я был совершенно не в себе. Ты, должно быть, подумала… – Он не договорил.

– Майкл, – она накрыла его руку своей рукой, – все в порядке.

– Но, Мари, привезти ее сюда, вовлечь в это тебя и нашего сына…

– Она настолько же твоя, как и Майкл. Мне достаточно просто взглянуть на нее, чтобы увидеть сходство. – Она сжала пальцы мужа. – Я никогда не ревновала, так ведь? Ты давным-давно рассказал мне обо всем. Одно из качеств, которыми я восхищаюсь в тебе, – твоя искренность, ты не старался ничего от меня скрывать. Хочу признаться, я была немного напугана… – Она пожала плечами. – Мне казалось, что она будет похожа на свою мать. Не уверена, что тогда могла бы полюбить ее, хотя все равно попыталась бы. Но она не похожа на нее, Майкл! Она твоя копия. Кроме того… – она сжала пальцами покрывало, – я соскучилась по девичьим голосам в доме.

– Я не заслуживаю твоей доброты. – Майкл наклонился и поцеловал жену.

– Ты, возможно, и нет, – она легонько потрепала его по щеке, – но мы говорим о твоей невинной дочери.

– Не столь невинной, – хмуро заметил он. – О взрослой и замужней. – Подняв голову, он невидящим взглядом смотрел в окно. – Все чертовски странно. Я навел справки… Мари, ты знаешь, кто такой Уинтер? О Боже, он наследник Белмейна!

– Белмейна! О, ты, безусловно, ошибся.

– Нет. Так сказали в министерстве иностранных дел. Арден Мэнсфилд, виконт Уинтер, единственный сын графа Белмейна. Он погиб во время какого-то восстания в Аравии – сообщение из Каира пришло с той же почтой, что и письмо миссис Смит ко мне.

– А она ничего не сказала? – Марианна замолчала, теребя покрывало.

– Ни слова. Мне не известно ничего, кроме того, что написала миссис Смит. Но, Мари… он был там. Белмейн, я имею в виду, на пристани. Но он не подошел. Он предоставил мне забрать ее.

– Значит, они не одобряют его выбора.

– Боже правый, как они могут одобрять? Она…

– …потомок двух премьер-министров и нескольких аристократических семейств, – резко прервала его Марианна. – Вряд ли им можно жаловаться на ее родословную, не важно, законную или нет.

– Но тогда почему она поехала ко мне? Безусловно, он сказал, чтобы она ехала к его родителям, если останется одна.

– Вероятно, она сама захотела поехать к тебе, Майкл.

– Но Белмейн! Она даже не заговорила с ним. Я не уверен, что она знала, кто он такой.

– Откуда она могла знать? Она никогда прежде не видела его, во всяком случае, даже так, как видела тебя. Бедное дитя совершенно растерялось. Нужно пригласить миссис Смит и ее брата на обед. Мы должны поблагодарить ее.

– Да, – отвлеченно согласился он. – А кто венчал их, Мари? И где? Совсем не просто найти христианского священника в мусульманской стране, чтобы брак был признан законным здесь.

– Я читала в газете, что на похоронах ее матери присутствовал американский миссионер, – тихо промолвила Марианна.

Он взглянул на жену. Смерть в пустыне не обсуждалась в доме на Бентинк-стрит, хотя газеты были полны статей и некрологов о леди Эстер Стенхоп.

– Да, – подтвердил он, держа жену за руку, – я тоже читал. Видимо, человек никогда не может освободиться от своего прошлого. – Он сжал губы.

– Во всяком случае, не тогда, когда оно расположилось наверху.

– Моя любимая, все хуже, чем ты думаешь. – Он вздохнул и, стиснув зубы, помолчал. – Я рассказал тебе не все, что сообщалось в письме. Она… ожидает ребенка.

– Вполне естественное следствие замужества.

– Дорогая, неужели ты не понимаешь? – Он резким движением поднялся с кровати. – Я не думаю, что она действительно замужем. И я не думаю, что Белмейн считает иначе.

Глава 11

– О, вот здорово! – воскликнул молодой Майкл, когда сама Марианна, слегка поддерживаемая под руку служанкой, внесла блюдо с пылающим рождественским пудингом, украшенным остролистом. – Зения, теперь ты попробуешь что-то, что тебе понравится!

Весь дом был украшен остролистом и другой зеленью, в комнатах пахло выпечкой и елкой. Зения с Марианной, вычитав в журнале, как празднует Рождество королева в Виндзоре, развесили на ветках небольшого дерева банты и завернутые в шелестящую серебряную бумагу конфеты.

– В этом году у нас будет тихий праздник, – заявила Марианна, – придет только папин коллега мистер Джоселин, адвокат Общества врачей, который всегда приходит на рождественский обед.

Но для Зении все было замечательно.

– Сливовый пудинг, – благоговейно сказала она, с замиранием сердца глядя на поставленный перед отцом пудинг правильной полукруглой формы.

– Пропитывается с самого октября! – сообщила Марианна, повернув блюдо определенным образом, и подала мужу нож. – Первый кусок Зении. – Она положила руку на руку мужа, чтобы указать, где начать резать.

– Не беспокойся, дорогая, я тебя понял. – Он, прищурившись, искоса бросил на нее смеющийся взгляд, разрезал пудинг и передвинул нож. – Так?

– Режь, – невозмутимо ответила Марианна, и, когда он послушно отделил кусок, из него вместе с крошками выпала серебряная монета.

– Повезло! – воскликнул молодой Майкл, нагнувшись вперед на стуле. – Ей достался шиллинг! Зении повезло!

– Безусловно, повезло, – добродушно подтвердил мистер Джоселин, элегантно одетый мужчина моложе ее отца, с умными, темными, слегка улыбающимися глазами и с мягкими манерами, и Зения мгновенно почувствовала себя непринужденно в его присутствии.

– Веселого Рождества, удачи и счастливого Нового года! – Передавая тарелку, отец подмигнул мистеру Джоселину. – Майкл, будь добр, полей соусом.