Охотник за мечтой

– Пойдем, верблюд, – бубнил Арден по-английски, переходя к нежности и ненавидя животное с печальными глазами. – Пойдем, пойдем, бедная девочка. Уже недалеко. Недалеко, моя несчастная красавица.

Верблюдица заворчала и заковыляла, откликнувшись на голос его души. Спотыкаясь на каждом шагу, они вместе брели, пока не добрались до остановившегося Селима. Плохо соображая, Арден подумал, что слишком рано останавливаться, и взглянул на мальчика. Селим содрогался – он плакал, и Арден посмотрел мимо него вперед на дюну, гигантской стеной поднимавшуюся перед ними и тянувшуюся на запад и восток, насколько мог видеть глаз.

«О Боже, нам конец!» – подумал он.

Мальчик тихо всхлипнул.

– Не хнычь, черт побери, ты зря тратишь драгоценную воду. – Сбросив на землю бурдюк и багаж, Арден посадил Селима на верблюдицу. Мальчик был легче, чем бурдюк с водой, и едва ли представлял нагрузку для животного. – Веди второго верблюда, – сказал он, подав Селиму веревку.

Арден жадно отхлебнул воды, тем самым еще облегчив бурдюк, снова забросил ношу на плечи и шаг за шагом начал прокладывать путь вверх по склону. Он уже изучил, какой песчаный бугор обещает хоть малую точку опоры и какой осыплется под ним, поглотив два шага из трех. Но у него не хватало сил. На середине склона у него в горле захрипел воздух, и головокружение увлекло его вниз в вертящийся колодец. Кровь пульсировала в висках, казалось, сосуды вот-вот лопнут, и Ардену почудилось, что он слышит церковные колокола, а потом кто-то окликнул его.

– Стойте, – произнес Селим. – Стойте, стойте! – Каким-то образом мальчик оказался впереди него уже без верблюда и увязая в песке. – Бен Дирра… – Он задохнулся. – Джубби!

С неимоверным усилием Арден выпрямился и взглянул на шаммари.

– Куда вы идете? – прошептал Бен Дирра, и из-за стука своего сердца Арден едва расслышал его. Подняв руку, Бен Дирра бессильным жестом указал обратно вдоль впадины между дюнами. – Туда. Я вижу скалы Гота. Зачем вы взобрались сюда?

Глава 6

Селим угрюмо сидел в лучах света, падавших через дверь, и приглаживал свисавшие по плечам волосы. Снаружи лежали деловые и молчаливые, наполненные восточной тишиной грязных известковых стен улицы Хаиля, где никогда не видели колеса. Даже голоса там звучали приглушенно, словно их поглощал воздух пустыни, если только рядом не разгорался жаркий спор и внезапный громкий возглас не резал слух, как крик осла.

Мальчик чувствовал себя под пристальным вниманием со стороны Ардена, который приказал ему подвести специальной краской глаза, дал новый халат, чисто-белую куффию с золотой бахромой и бусы из яркой бирюзы, чтобы вплести их в две длинные косички, свисавшие по бокам лица, – таким в пустыне считался парадный мужской наряд. Арден заметил, что из Селима получился очень симпатичный молодой человек, даже несмотря на то что под куффией пряталась безнадежная путаница грязных кудрей.

– Ай биллах, ты будешь предметом разговоров в гареме, – заметил Арден, присев на корточки, чтобы самому нанести последний штрих – привязать к уху Селима одиночную большую жемчужину.

– Я не хочу, чтобы обо мне говорили в гареме, – нахмурился мальчик.

– Боюсь, твое нежелание только приведет их в восторг. Женщины – извращенные создания.

– Полагаю, милорд, у вас обширные знания по части женщин, верно? – Зения бросила на него колючий взгляд, отметив, что солнце пустыни сделало его кожу темно-золотой.

– Весьма обширные. Большинство из женщин глупые пустышки. – Наклонившись над мальчиком, лорд Уинтер откинул назад складки его куффии, и рука Ардена бесцеремонно коснулась его шеи, когда он пальцами отделял пряди волос. – Но они сладкие как мед.

– Что может быть в них сладкого, если они пустышки? – хмуро поинтересовалась Зения.

– Уверяю тебя, не их утомительная болтовня. Но, слава Богу, они не могут постоянно говорить. – Привязывая подвеску, он прижался к коже мальчика тыльной стороной пальцев. – Мед – их тела, волчонок.

Зения опустила взор к коленям, ощутив, как у нее краснеют щеки. После путешествия через Нефуд у нее появились новые, мучающие ее чувства к лорду Уинтеру. Она больше не боялась его, а думала о нем каждое мгновение, волнуясь, страдая и мечтая.

– Ты сам все выяснишь, маленький волк, – усмехнулся Арден и, снова присев на корточки, слегка потянул ее за волосы, – когда придет время.

Она чувствовала удушье и досаду, потому что ей нравились прикосновения его рук, потому что, знай он правду, он презирал бы ее за то, что она женщина, потому что ее тело не такое сладкое, как мед. Если бы оно было таким, то он, несомненно, уже заметил бы. Но ни один мужчина ничего подобного не замечал. Сейчас ее благополучие держалось на том, что лорд Уинтер ничего не заметит, и все же Зения чувствовала себя глубоко несчастной оттого, что он ничего не замечал.

– Арабские женщины глупы, – заявила она, – но, я думаю, английские женщины гораздо интереснее.

– Прошу прощения, – пробормотал он, приподняв черные брови, – я не подозревал, что ты такой знаток.

– Английские женщины очень красивы, у них кожа подобна шелку.

– У всех женщин кожа похожа на шелк, нужно только знать места, малыш.

– Английские женщины носят обувь, – Зения поджала под себя ступни, – у них нежные ноги.

– Это верно, – с усмешкой согласился лорд Уинтер.

– Они носят самые красивые платья.

– Во всяком случае, самые открытые. – Рот Ардена скривился в иронической улыбке. – По крайней мере можно увидеть все прелести.

– Они не такие глупые, как бедуинки из гарема.

– Боюсь, я должен согласиться с тобой. Англичанки гораздо глупее.

– Но вы не считали глупой мою хозяйку. – Зении, безусловно, следовало промолчать, но его нескрываемое презрение развязало ей язык.

– Ах, старая львица. Такая встречается одна на миллион. Однажды я решил, что смог бы найти… – Он замолчал, и его лицо приняло холодное бесстрастное выражение. – Тогда я был совсем юным. Подозреваю, женщины превращают всех нас в дураков, – отметил он с ледяной злостью.

– Не думаю, что какая-либо женщина может превратить в дурака Эль-Мухафи. – Зения осторожно взглянула на него. – Как может глупая пустышка сделать такое?

– О, с величайшей легкостью! – воскликнул он с неожиданной ноткой жестокости в голосе. – Для обмана не нужно слишком много ума – нужно просто изобразить целомудрие.

– Обман – очень плохо. – Зения облизнула губы. – Но… быть может… если женщина лжет… у нее есть определенные причины.

– О, конечно, самые убедительные причины, – он улыбнулся, но в его глазах притаился недоброжелательный блеск, – она постоянно ужасно боялась того, что может случиться с ней, если она будет говорить правду. – Лорд Уинтер пожал плечами. – Как выяснилось, совершенно неверное суждение с ее стороны. Вместо этого ей следовало бояться меня.

– Вы били ее? – несмело спросила Зения.

– Я убил ее, волчонок, – с холодной усмешкой ответил лорд Уинтер.

Зения повернулась и искоса посмотрела на него из-под куффии – в его голубых глазах она увидела абсолютную пустоту, в них не было даже намека на какие-либо человеческие чувства.

– Как ты думаешь, почему злой дух гонит меня в самые дикие места? – Он улыбнулся, стиснув зубы.

– И все же, – промолвила она с безучастным вздохом, – я думаю, английские женщины красивые. – Зения в испуге вертела концы своей куффии, то складывая, то расправляя их, и изо всех сил старалась не выдать своего страха.

– Веллах, думай что хочешь. Вряд ли из-за пустяка стоит затевать спор. – Арден встал, мрачно заметив, что в стране, где мужчина имеет право убить собственную сестру только за то, что о ней ходят непристойные разговоры, ему вряд ли следует удивляться, что мальчик не ужаснулся услышанному.

Взглянув вниз, он увидел, что Селим старательно прикрывает головным платком лицо.

– Нет, – Арден схватил его за кисть, – я не хочу, чтобы ты прятался.