Страница 18 из 68
— Никогда не извиняйся за то, кто ты есть, — хрипло произнес он.
Ханна покраснела.
— Мало просто выжить. Я хочу большего. Нам нужно больше. Я хочу справедливости. Мира. Свободы. Не только для себя, но и для других.
— Только и всего, да?
Она тепло улыбнулась ему.
— Я все еще хочу этого. Я все еще верю в это.
— Я знаю, что веришь.
Она сделала шаг ближе. Их разделяло меньше фута. От Лиама пахло чистым потом, деревом и чем-то мускусным и земляным. Ее сердце заколотилось в груди. В животе завязался узел.
Слова застряли у нее в горле. Она боялась произнести их вслух, превратить их в реальность, но ей нужно знать.
— Ты уедешь?
— Куда?
— В свою хижину. — Она сглотнула. — Ты возьмешь Бруксов и ЭлДжея?
Лиам наклонил голову, сложное выражение пересекло его черты, его глаза остались темными и непроницаемыми.
— Нет.
Облегчение захлестнуло Ханну, настолько сильное, что у нее подкосились ноги.
— Ты уверен? Я не хочу, чтобы ты принимал решение из-за меня…
— Ханна. — Лиам положил свою ладонь на ее искалеченную руку. Он крепко обхватил ее сильными, мозолистыми пальцами. Когда-то она бы вздрогнула, но не сейчас. Он мог бы раздробить ее кости так же легко, как раздавить яйцо. Но он этого не сделал. Она знала, что он никогда этого не сделает.
Что-то смягчилось в его взгляде. Это суровое лицо, эти свирепые глаза. Ханна не могла отвести взгляд.
Лиам сказал:
— Если ты останешься, то и я тоже.
Глава 16
Лиам
День сто шестой
Лиам ждал.
Секунды тикали на его механических часах. До назначенного Генералом срока оставалось четыре часа.
«А что потом? — прошептал в глубине его сознания ноющий голос. — Что потом?»
Лиам откинулся назад в деревянной кабинке бара в гостинице «Фолл-Крик». Как обычно, он сидел на самом дальнем месте у стены, без доступа к его спине. Его рюкзак стоял у стойки вместе с М4. Вычищенный, отполированный «Глок» лежал на столе в недосягаемости для Шарлотты.
Он окинул взглядом барную стойку, табуреты и пустые полки, задний выход, входную дверь, пустые кабинки перед ними.
В воздухе пахло несвежим пивом и кренделями, хотя последний крендель они съели несколько месяцев назад. Переносной пропановый обогреватель обеспечивал тепло.
Утренний солнечный свет струился сквозь грязные, немытые окна. В отличие от многих предприятий в Фолл-Крике и других местах, в гостинице все еще сохранились застекленные окна.
Улицы пустовали. Бар тоже стоял пустой. Днем он не работал, но по вечерам открывался и часто заполнялся людьми, искавшими тепла и общения.
Дейв Фаррис раздобыл немного самогона от Доминик Вест, который он обменял на обычные бобы, пули и пластыри.
Сегодня утром Дейв созвал экстренное общее собрание, чтобы обсудить требования Генерала и провести голосование о том, сдавать ли Лиама.
Рейносо и Бишоп присутствовали на собрании, а Перес и Хейс следили за безопасностью и патрулями. Они не могли позволить себе собрать всех в большую группу и оставить город без защиты.
Ханна сидела напротив Лиама, Шарлотта у нее на коленях. Хотя Ханна была членом городского совета, она ушла, чтобы избежать обвинений в предвзятости. Вместо этого она вместе с Лиамом ждала результатов.
Она бросила Призраку полоску вяленой оленины, затем оглянулась, чтобы проверить Майло. Сын сидел за стойкой возле двери, старательно склонившись над блокнотом для рисования, его овальное лицо выражало сосредоточенность.
Два дня он работал над своей новой версией Росомахи — с лицом Лиама.
Взгляд Ханны скользнул мимо него к стеклянной входной двери. Она нахмурилась.
— Что?
Ханна обернулась.
— Они, конечно, очень долго.
Он заставил себя криво улыбнуться.
— Они голосуют, расстрелять ли меня или сначала сдать, чтобы Генерал мог сделать это лично.
— Имей немного веры в своих товарищей.
Лиам неопределенно хмыкнул.
Она закатила глаза.
— Нам нужно отвлечься.
Он чувствовал себя потерянным и одиноким. Отчаяние подкралось к нему.
У него всегда имелся запасной план на все свои запасные планы. В его голове заранее продумывались запасные варианты и альтернативные пути отхода. Но не в этот раз.
Пойти на требование Генерала означало его собственную медленную и мучительную смерть. Да и город — это может не защитить.
Однозначного ответа нет. Впервые он не мог видеть на несколько ходов вперед.
Лиам был слеп.
Он не знал точно, почему, но решил подчиниться городскому совету. Если они сдадут его, он уйдет. Если нет, то не пойдет.
Соблазн спастись даже не приходил ему в голову.
Ханна права. Фолл-Крик стал его домом. Лиам не хотел его покидать.
И все же, он ожидал, что горожане его предадут. Жизнь их детей стояла на кону. Что еще можно ответить?
Ханна могла поставить все на карту ради общего блага, но большинство людей на это не способны.
Большинство людей беспокоились о том, чтобы иметь хлеб на столе и поддерживать жизнь своих близких. Вот и все. И он не мог их винить.
И все же мысль о том, что город, за который он проливал кровь и сражался, проголосует за его смерть, выворачивала наизнанку. Лиам с ужасом ждал объявления, которое, как он знал, должно прозвучать.
— Эй. — Ханна изучала его, ее глаза были ярко-зелеными в солнечном свете, проникающем через окна. — Ты в порядке? Как твой бок?
Лиам поморщился и потрогал свои повязки под рубашкой.
— Буду. Просто нужно время.
Никакое количество времени не могло исправить разрушенные диски в его позвоночнике. Только операция, а этот вариант уже давно отпал.
Эвелин осмотрела его сегодня утром после ранней тренировки с Квинн. Эвелин осталась им недовольна, но она редко бывала довольна. Будь ее воля, он лежал бы несколько недель прикованным к постели.
Инфекция не распространялась, и это главное. С болью можно смириться.
Шарлотта задорно засмеялась. Она подпрыгивала на коленях Ханны, грызя разноцветную игрушку-прорезыватель, пока ворковала и пищала Лиаму.
Несмотря на напряжение, он не мог не улыбнуться ей в ответ. Шарлотта была одета в комбинезон под маленькой джинсовой курткой, ее вязаная зимняя шапочка сидела низко над большими голубыми глазами.
С пола Призрак раздраженно вздохнул. Ханна бросила ему еще один кусок вяленой оленины, который он проглотил одним махом, а затем снова обратил на нее свои внимательные глаза, умоляя о добавке.
Она вздохнула и бросила ему еще один кусок.
— Ты большой ребенок. Еще один. На этом все.
— Как Квинн? — спросил Лиам негромко, косясь подбородком на Майло.
— Ей лучше. — Ханна закусила нижнюю губу. — Она думала, что убийство Саттера исправит что-то внутри нее. В конце концов, она поняла, что это не так. Она говорит об этом. Уже хорошо. Но она и Майло… она как будто боится быть рядом с ним. Я не знаю, что делать.
Майло и Квинн все еще кружили друг вокруг друга, как корабли, проплывающие в ночи — оба настороженные, нервные и страдающие.
Лиам не знал, что предпринять. Он не был хорош в этом. Не мог разобраться в собственном дерьме, не говоря уже о чужом.
Ханна изучала пожелтевший стол, хмурясь.
— Сегодняшний мир крадет их невинность.
— Это требуется, чтобы выжить.
— Мне это не нравится.
— Это цена, которую каждый должен заплатить, — произнес Лиам.
— Хотела бы я точно знать, что оно того стоит.
Лиам понимал тьму. Он потерял себя в ней.
Его преследует прошлое, годы, проведенные за границей, но и многое, что произошло после ЭМИ — поступки, которое ему пришлось совершить, сделанный выбор.
Он закрыл глаза и увидел это снова. Падающий самолет, летящие обломки, трупы повсюду.
Его брат лежит на улице, не шевелясь. Джесса на кровати, кровь залила ее ноги, грудь, простыни под ней.
«Спаси его, Лиам. Спаси моего ребенка…»
Он заставил себя открыть глаза. Он спас ЭлДжея и родителей Джессы. И Ханну.