Страница 56 из 66
— Тварь! Убью! — взревел Яков Плещов, отмахнувшись от меня мечом. Но я и не собирался лезть на рожон. Противник отмахивался наугад, левой рукой старательно оттирая краску с забрала, но я уже перезарядился и прочувствовал темп. Раз — два. Раз!
Вторая граната влетела вслед за первой, взорвавшись прямо у крошечной щели в стальной скорлупе. Светошумовой заряд рванул так что даже мне, зажмурившемуся и стоящему в паре метров от противника, пришлось не сладко, Яков же взвыл, закрутившись на месте и в ярости размахивая резонансным клинком во все стороны.
Его сердцебиение участилось еще сильней, превратившись в сплошную пульсацию, и мне ничего не оставалось, кроме как вновь зарядить оружие и держаться на расстоянии, пока ослепший и оглохший противник, воя, не растратит последние силы. Прошло всего несколько секунд и то, что я ожидал случилось.
Сердце парня не выдержало. Пульсация на миг стала постоянной, а затем аура исчезла, как и резонансный меч. Яков еще несколько секунд выл, царапая нагрудную пластину железными пальцами, а затем рухнул на колени и, не выдержав, упал лицом вниз. В ту же секунду я дернул шнур выхода и выбравшись из брони подбежал к бывшему противнику.
Извлекать пилота из резонансного доспеха нас учили тогда же, когда и одевать его на себя. В бою такое не сделать, даже если враг по какой-то причине замешкается. Но сейчас, когда он просто валялся на бетонном полу, операция далась легко. Правую руку под левую подмышку, левую руку — в разъем под кобурой на поясе, нащупать эвакуационные кольца — дернуть одновременно.
С тихим щелчком броня открылась, и я тут же вцепился в край обеими ладонями, раскрывая дверцу на спине. Парень еще дергался, изо рта у него шла пена и формально он еще был жив. Секунд сорок — пятьдесят, если не запустить остановившееся сердце. Вот только с его меридианами творилось какое-то безобразие. Нет они не были порваны, как после приема наркотиков в случае Герба, просто энергия перестала течь.
— Только попробуй сдохнуть, придурок. — выругался я. Положив Якова на бетонный пол, выщербленный после нашей схватки, и начав непрямой массаж сердца. А спустя всего несколько мгновений я почувствовал на плече чью-то ладонь и увидел склонившегося Строгонова.
— У него инфаркт, или инсульт. Я не очень разбираюсь. Сердце остановилось. — не прекращая стимуляцию сказал я.
— Мы разберемся. — ответил медик с гербом Асклепия на груди. — Отойдите пожалуйста и не мешайте нам работать!
— Ему нужна капельница, препараты… — начал было я, но Строганов схватил меня за плечи и повернув к себе покачал головой. — Если он сдохнет, мы не узнаем, что произошло. Кто с ним это сделал?
— Он сам. Это каденция. — ответила стоящая чуть поодаль Бакинова. — Состояние, которому учат только военных в звании от поручика и выше. Возможно, такой финал — родовой секрет.
— Это уже не важно. Мы все слышали его угрозы и оскорбления. Камеры зафиксировали факт применения резонансного меча, который он просто скрывал за проводящим лезвием. — проговорил Василий, кивнув в сторону Якова, которого уже грузили на носилки. — Это уже не турнир и даже не дуэль. Учитывая разницу в ваших рангах, это будет квалифицировано как покушение на убийство. И если он выживет станет только хуже. Это позор…
— Дважды позор, если учитывать, что даже используя выгорание, он проиграл. — заметила Мария Ивановна. — Еще стоит уточнить, почему все отряды в тяжелой броне оказались так далеко от арены? Предательство?
— Вряд ли, скорее просто никто не мог предположить, что на арене схлестнутся шестой и двенадцатый ранги. — покачал головой Строганов. — Не нужно искать виновных там, где их нет.
— Это скандал, при этом скандал очень показательный. — заметил я, проводив взглядом Якова, которого уже вынесли с арены. — Что с ним будет дальше? Тайная полиция или гвардия Суворовых?
— Он наследник другого рода, так что полиция. Если он выживет, конечно. — ответил Василий. — Лучше скажи, как тебе удалось попасть ему в забрало? От него же должны были все конструкты лопаться.
— Повезло, наверное. — пожал я плечами. — Но теперь светошумовые гранаты я буду носить с собой всегда.
— Да, это стало полной неожиданностью, для всех… идем, надо еще с судьями поговорить. — кивнул Строганов, и в этом я с ним был совершенно согласен. Произошедшее не укладывалось ни в какие рамки турнира, но каково же было мое удивление, когда зайдя в судейскую, мы услышали как несколько человек буквально орут друг на друга, размахивая руками.
— Он использовал боевые гранаты! — услышал я выкрик одного из мужчин и с удивлением узнал «таракана», который куда-то исчез из училища пару месяцев назад. Я уже думал, что преподаватель по фехтованию подался в теплые страны, но кажется у него нашелся повод чтобы вернуться, вот только результат был совершенно не тот на который рассчитывал орущий и брызжущий слюной мужчина.
— Мы все слышали крики княжича Плещова, это прямая угроза жизни. — кричал другой. — Кроме того, на камерах хорошо видно, что Яков использовал резонансный меч, это шестой ранг, против двенадцатого! Нарушение всех правил!
— Нет никаких правил, запрещающих участие в турнире бойцов с разными рангами. — парировал Ежиков. — А то, что он кричал в запале схватки — только его дело!
— О, таракан. А я думал ты сбежал. — громко, так что услышали все в комнате, сказал я. — Требую отвода судьи Ежикова, как пристрастного урода, пытающегося испортить мне жизнь со своего преподавательского опыта в училище.
— Мерзкий маленький засранец! — с отвращением на лице проговорил Таракан, схватившись за рукоять висящей на боку сабли, но я не стал больше ждать. Рывок, и мой кулак прилетел в ухо мужчине не успевшему достать оружие. Рухнувший на пол Таракан откатился в сторону, и замер с выпученными глазами.
— Он пытался достать саблю. Посмотрите потом по камерам. А пока, задержите и допросите, кажется, к тому, что Яков использовал выгорание, этот урод имеет самое непосредственное отношение. — проговорил я, и все судьи с удивлением посмотрели в мою сторону.
— У него фиксировали пики до девятого ранга. Никак не до шестого. — заметил один из мужчин со значком судьи. — Если это каденция, соло, то это все объясняет.
— Теперь главное, чтобы княжич выжил и сумел дать показания. — ответил другой. — Что же, думаю других мнений быть не может. И с технической и с практической точки зрения — победа за Александром Суворовым. Поздравляю вас юноша, и желаю успехов в финале. Думаю, вы сумеете показать в Летнем дворце все на что способны.
— В Летнем дворце? — не сразу сообразил я.
— Совершенно верно. Его императорское величество приказал перенести финальные схватки туда. Через три недели. — ответил судья с плохо скрваемой гордостью в голосе. — И мы все туда приглашены.
Три недели… во дворце. А у меня еще ничего не готово… похоже стричься и красится пора уже сейчас.
Зимний дворец, покои императора.
— И что она в нем нашла? — недоуменно проговорил Петр, глядя на фотографию младшего Суворова, вклеенную в досье. Фото было чуть размытым, и явно не с самого лучшего ракурса, зато по словам шефа тайной полиции — самым актуальным. Подростки растут и меняются быстро, так что не важно, как он выглядел еще полгода назад.
Не смотря на то что лицо оказалось смазанным, по фигуре была различима мощная мускулатура, а в досье указывалось что парень выдерживал не только стандартные нагрузки, но и повышенные, которые применялись к штурмовым частям гвардии для отбора в спецотряды.
Показательна была и сила парня. Двенадцатый формальный ранг был перекрыт использованием всех трех типов конструктов, при этом пресс был указан как восьмой, а щит — девятый ранг. Что для неполных семнадцати лет было уровнем гения, или же, по-простому — барона. Такому титул можно было присвоить просто по факту сдачи экзаменов в высшую военную академию, так что если он еще и в турнире победит…