Железный гром

Встал и принялся обтирать испачканные в земле колени на штанах и локти на рубахе.

— Дивислав! — окликнул Тороп уже спешащий ко мне. — Представляешь, сегодня …

Ладислав, принюхавшись, подозрительно уставился на меня.

— Мед пил! — даже не спросил, а подтвердил с плохо скрываемой завистью брательник.

— Ага. Завтра ты, я, Добрила и Станил идем на охоту, если Град не передумает, — «и не забудет», хотел добавить, но счел за лучшее промолчать.

— Здорово! — Тороп ажно подпрыгнул. — Надо сбегать парням сказать!

— Правильно! Давай, беги, предупреди.

Проводив взглядом этого оглашенного, посмотрел на небо. Солнце размытым багровым пятном медленно пряталось за линией горизонта, и более нигде не задерживаясь, я поспешил домой.

Добравшись до хижины вождя, обтер босые ноги о мокрую траву рядом с лужей, собравшись с духом и мысленно перекрестившись, зашел в дом вождя. С учетом того, что на улице сумерки быстро переходили в ночь, в жилище вождя оказалось темно, как в жопе у негра. Помещение слабо освещалось лишь углями из прогоревшего очага, да парой лучин в дальних углах. Постоял у входа пару секунд, проморгался, стараясь хоть как-то адаптировать зрение. На улице и то было светлей, чем в этой кротовой норе! В жилищах аборигенов и днем-то сумерки царят, а уж ночью и подавно. Но вбитые в подкорку Дивислава рефлексы дали о себе знать, направив ноги к предназначенному мне лежбищу.

Зашуршав соломой и укрывшись тряпкой вскоре улегся. Но сразу уснуть не удалось. Вначале прибежал взмыленный Тороп и принялся рассказывать отцу о том, что завтра мы идем в поход. Улегся он на мою же лежанку рядом со стеной. Я вспомнил, что оказывается мы с ним вместе спали, просто когда я болел, Тороп временно переместился к своим младшим братьям. А потом и вождь в противоположном угле землянки шумно завозился со своей постанывающей, понятно от чего, супругой Всеславой. Только взрослые угомонились, как захныкала моя племянница Заряна, что-то ей страшное приснилось. Всеслава встала и пошла успокаивать дочку. А прижавшийся к моей спине Тороп начал громко посапывать, чем меня неимоверно злил. Ну, а в довершении, деревенские собаки — хотя их там всего и было меньше десятка, принялись завывать громко лаять.

— Видать волки рядом! — сделала вслух заключение Всеслава, устраиваясь рядом с Гремиславом.

Да и хрен с этими волками, главное, чтобы комары попозже появились, наконец, засыпая, подумалось мне. И тут я услышал над своим ухом противный комариный писк! Но, правда, он быстро пропал, видать насквозь продымленное помещение кровососущему пришлось не по нраву. А я же, тем временем, твердо про себя решил сразу после посвящения этим летом в воины съехать из этой полуземлянки хоть куда, даже в шалаш, главное жить там наособицу от всего этого бедлама.

И то, не факт, что этот вариант выгорит, в «одиночное плавание» меня могли и не отпустить. Потому как стояла, будь она неладна, в нашем поселении еще и дружинно-общинная изба, где временно кантовались не имевшие собственного жилья мужчины и всякие приезжие, так сказать, гости столицы. И обычно такую зеленую молодежь, вроде нас с Торопом, после посвящения в воины и соответственно обретения формального совершеннолетия, в подобного рода учреждения и определяли, и происходило это не только в Лугово, но и во всех крупных населенных пунктах племени. Поскольку жилищный вопрос из-за острой нехватки плотницких инструментов стоял остро и не только у здешних драговитов, а вообще повсеместно у всего славянского народа.

Глава 4

Утром, ни свет, ни заря, был разбужен Ладиславом, уже вскочившем на ноги и активно собирающимся в поход по лесу.

— Див, просыпайся быстрей, а то без нас на охоту уйдут! — обеспокоенно вещал братец, а я подумал, ну и, слава Богу, хотя бы эти хреновы охотники про нас забыли.

Мать Торопа зашипела на своего беспокойного сыночка.

— Тише ты! Отец еще спит! — и правда, с дальнего угла за ворохом тряпья раздавался могучий храп. — Берите с собой снедь, каждому положила в его котомку, сами знаете, где они висят. Я вам давеча все сготовила. И идите уже с богами к Градиславу!

Что за жизнь наступила, думалось мне, покуда я доставал из своей плетеной корзины одежду и одевал ее, напяливал на ноги лапти на кожаной основе и накидывал за спину тощий, практически невесомый заплечный вещмешок. Из еды в нем сиротливо валялись лишь по паре сухих рыбешек на брата. Вероятно, Всеслава считает, что пропитание мы себе будем добывать самостоятельно, а потому снабжать нас сухпаем необязательно.

Но, несмотря на все старания жены вождя, дальше поспать отцу семейства сегодня, видать, было не суждено! Внезапно проснулся Славомир (которого я про себя, с недавних пор, стал именовать просто Славкой) — младший брат Торопа, практически полная копия старшего, но еще более шумная и нетерпеливая. Славка тут же устроил крик, истерику и плач, подняв на ноги весь дом, когда узнал, что старшие братья собираются на охоту — и без него!!! Успокоила его, но и то ненадолго, лишь внезапно прилетевшая тяжелая отцовская затрещина. Не успели мы и сотни метров отойти от дома, как нас догнал Славка, на упреки старшего брата с вызовом заявил, что выбежал нас провожать и скоро уйдет. В итоге, уже самого неугомонного Славку пришлось отлавливать и насильно провожать назад до родительского дома Градиславу — злому, не выспавшемуся, страдающему похмельем.

Пока мы на лесной опушке вместе с Бериславом, Станилом и Добрилой дисциплинированно ждали возвращения Града, Ладислав носился наперегонки с Бериславовой собакой по кличке Нюх и к моменту возвращения Градислава что он, что кобелёк Нюх уже ели стояли на ногах от усталости. Впрочем, Градислав ругаться на выкрутасы двоюродного брата не стал, потому как и его, и Берислава, заметно пошатывало и штормило после вчерашней попойки.

Вскоре мы углубились в по-весеннему зеленеющие заросли и могучий девственный лес буквально поглотил всю нашу группу.

Берислав вооружился толстым копьем с острым и довольно длинным наконечником — рогатиной — подобным девайсом можно было завалить и медведя. Градислав свою рогатину вручил мне, сам же, помимо неизменного меча, обвешался луком со стрелами и вел всю группу по узеньким, практически неприметным для глаза лесным тропкам. Затем уже шли мы вчетвером, первым гордо вышагивал с собакой на поводке Тороп, следом шли Добрила, Станил и я замыкающим.

Жизнь в лесу била ключом. Вернулись в свои гнездовья перелетные птицы и на ветвях деревьев слышались щебетание птиц уже хорошо так скрытых подрастающей листвой. Шли часа два, от собаки толку было ноль, след она если и брала, то никуда не приводил. Еще через час Берислав чуть было не заколол проскочившего рядом кабана, разозлился и в своей неудаче обвинил Градислава, который с перепоя не успел среагировать и зацепить секача стрелой, дабы его потом выследить по следам крови и добить.

А еще через час собака наконец-то учуяла след и вывела нас к … трупам!

На дне оврага валялись абсолютно голые трупы с проломленными черепами от ударов деревянными палками. Черные зевы их ртов были разинуты как будто в крике. От тел сильно смердело.

-Как в нос шибает! — Берислав поднес к лицу вытащенную из кармана тряпку.

Градислав, не обращая особого внимания на зловоние, во все глаза обследовал округу пытаясь понять куда, в какую сторону отсюда двинулись разбойники. По словам брата и Берислава, обнаруженные нами тела — были трупы двух охотников из драговитской деревни Марыть, они даже их лично при жизни знали, бывали друг у друга в гостях, сталкивались в лесу на охоте.

Недолго посовещавшись, пораскинув мозгами, Гремислав с Бериславом, оставив нас, пустились по якобы обнаруженному следу убийц.

А нас, грешных, как ни в чем не бывало, оставили одних вместе с собакой, с наказом отправиться домой, дабы подать весточку Гремиславу. А сами взрослые, не теряя понапрасну время, пошли по обнаруженному ими следу налётчиков.