Страница 9 из 19
– Профессор Вайнштейн! – представился он. – Я физик-нулевик, у нас на Алте целая лаборатория… была, и вдруг эти прилетели! Все плазмой выжгли!
Еще двое членов экипажа пожали Виктору руку, пилот Федосеев и бортинженер Григорян, а четвертый оказался не человеком, а гуманоидом. Семигуманои-дом, как он сам уточнил позже. Пока же к Виктору подошел крупный лысый мужик и протянул четырехпалую руку, по странному сгибая длинные многосуставные пальцы.
– Гумм, – прогудел он, – из-з рода Вз-зат.
Он улыбнулся совершенно по-человечески – добродушно и словно смущаясь своей внешности. А внешность была приметная – у семигуманоида почти отсутствовали уши, голый череп распирали бугры, похожие на шишки после хорошего удара, и узловатые гребенчатые выступы. Лицо у него было белое, безгубый рот смешно прикрывался клапаном мягкой кожи, похожей на нос. Круглые, будто у совы, глаза обведены кольцами серебристого пуха.
– Семигуманоиды проживают на планете Вариана, – объяснил Вайнштейн, – это третья планета в системе альфа Кассиопеи, звезды Шедар…
– Вернее будет с-сказ-зать, – выговорил Гумм, – проживали…
– Его планету захватили себумы, – объяснил Григорян. – К нам на Алту галактисты с Варианы прилетели, точнее – эвакуировались, и он был с ними. Все раненые…
Середа угрюмо покивал.
– А мы, – подхватил Федосеев, – сразу на космодром. Там три «Доннара» стояли. Мы их мигом протестировали, подняли – и в бой! Хотя… Северную базу нам уже было не спасти, а до южной мы так и не добрались…
– Вы говорили о трех кораблях, – напомнил Виктор. – Один я видел, а где другие два?
Григорян охнул и побледнел.
– Ч-черт… – простонал он. – Наши ж еще не финишировали! Леха! Активируй систему слежения!
– Есть! – крикнул Федосеев и понесся к боту.
– Вот черт… – продолжал горевать Григорян. – Мы едва прорвались через волну себумских истребителей и только взялись втроем за их эсминец, как появился вескусианский крейсер… Вы его видели – это тот диск. Мы чухнули сюда, а он за нами! И доконал-таки! А наши должны финишировать в ближайшие сутки – мы двигались по трем разным векторам разгона…
Прибежал Федосеев.
– Крейсер вышел из подпространства, – доложил он. – Беда в том, что жабы оставили охранный спутник! Если на нем стоит этот их генератор нелинейности – нашим хана придет! Это как засада!
– Повоевали! – скривился Григорян. – Сначала наш грохнули, а потом и «Тенгри» достанут с «Перуном» на пару!
Звездолетчики, инженеры, ученые молча, вздохами и взглядами выражали сочувствие.
– А этот ваш бот, – спокойно спросил Середа и кивнул в сторону матового яйца, – он способен долететь до их спутника?
– А толку? – буркнул Григорян. – На нем не стоит даже ПМП! Вообще никаких активных средств!
– Да по фигу мне ваши активные средства! – отмахнулся Виктор и обратился к Чаку Кэссиди: – Ты говорил, у тебя в загашнике взрывчатка имеется?
– Имеется! – энергично кивнул экс-начальник. – Мы ею скалы рвали на островах, еще кусяка осталась – хватит, чтобы разорвать этот бот!
– Отлично! – довольно произнес Виктор. – Значит, будем делать бомбу.
– Бомбу? – растерянно спросил Вайнштейн.
– Бомбу, бомбу! А доставить ее на спутник придется вручную.
– Да, – кивнул Григорян, – ракету они отобьют.
– Так и человека могут почикать! – возразил Федосеев. – С той же легкостью!
– А что делать? Дожидаться, пока ваши финишируют, и почтить их минутой молчания?
– Ладно, – вмешался Таппи, – давайте взрывчатку, помаракую над «взрывным устройством»…
Экипаж бота растерянно вертел головами.
– Займись, Таппи, сделай хорошее дело, – сказал Середа. – Ну, чего стоим? Поехали, некогда! Гумм, садись ко мне в кабину!
– А можно с-сказать? – поднял семигуманоид руку. – Вы говорили, что захватили с-себума в с-скафандре? Ес-сли этот с-скафандр надеть, то их с-спутник пропус-стит кос-смонавта.
– Молодец, Гумм, – похвалил его Виктор, – сообразил!
Семигуманоид радостно ухмыльнулся, оскаливая зубные пластины, и пошагал, сильно косолапя, к глайдеру. Середа двинулся за ним. «Свой-чужой, – подумал он. – Вроде бы и не человек, а нашенский. А то, что не по образу и подобию, так это пустяки, дело житейское! В военном госпитале такого, бывает, насмотришься… Куда там шишкам с гребнями!»
Глава 4. Абордаж
– Наш-ша планета крас-сивая… – говорил Гумм. – Оч-чень…
Семигуманоид сидел у костра, подложив под себя ногу, и огненные отсветы скрывали инаковость его лица. А бугорки с гребешками на голом черепе казались прической.
– Это вы, хомо, наз-зываете ее Вариана, – продолжал Гумм, – мы привыкли… – он шумно вздохнул. – На ней один Приполярный материк, с-с с-севера он с-спускается до экватора и далыи-ше… Полуос-стровами. Между ними – теплые моря. И Млечный океан… У нас-с много с-степей, они раз-зные, плос-ские или волнами… Мой род вс-сегда жил в с-степи, с-с начала времен. У нас-с не так, как у вас-с, когда мужчина с-с женщиной. У нас-с вс-се вместе, моя с-семья – это род. Нас-с было много, но теперь вес-сь мой род – это я. Один. Больш-ше не осталос-сь…
…Гумм-на-Взат стоял на вершине плоского холма и глядел вдаль. От холма до самого горизонта тянулась плоская равнина, покрытая блестящей травой. Ветер клонил ее широкими разливами, то серебристыми, то темно-зелеными. Маленькое белое солнце горело в белесом небе, нагоняло влажный жар, и Гумм всей грудью вдыхал густой травяной дух.
За его спиной сбивались в рощу деревья с плоскими кронами, там были тень и свежесть, и высоко били холодные ключи, наполняя зеленое озеро, но Гумму нравилось терпеть жару и духоту. Он – воин. Нежиться в прохладе – удел подруг и жен, а ему надо оставаться сильным и стойким. Всегда. И везде. Уже две зимовки провел он на Дальнем Севере, там, где вода каменеет и поднимается голубыми морозными горами. По весне их склоны тают и оплывают влагой, начинают журчать ручьи, собираясь в реки. Чистая вода Севера поит травы Юга.
А зимой там очень холодно и всюду лежит глубокий снег. Белый мех бедолангов, или мимикрозавров, как их называют хомо, сливается со снегом – зверя не увидишь, пока не наступишь. И тогда сугробы взорвутся коловращением когтей на всех шести лапах, и снег окропит красная кровь раззявы-охотника. Но надо, надо плести снегоступы и ходить на охоту, иначе не добыть вкусного мяса и теплых шкур – нечего будет есть и не во что кутаться, когда буран, и сухой, колючий снег заносит тебя, завернутого в теплую шкуру бедоланга…
Гумм фыркнул и пошел к реке, рукой ведя по пушистым конусам зеленых цветов.
За рекою раскинулся Халог – главный город сразу четырех родов, его широкие улицы застроены рядами высоких куполообразных зданий. Гумм довольно фыркнул – все эти купола возводили мастера из его рода. Давно уже, сотни циклов тому назад.
Он прошагал по средней улице, раскланиваясь со встречными родичами, и вышел на необозримую площадь, обведенную кругом самых высоких куполов. Гумм направился к тому, перед которым вразброс стоял десяток глайдеров, а со двора выглядывали лопасти вертолета. Это была база КМО[3] Земли, на ней жил его друг Миккель и здесь работал он сам – проводником. Эти хомо такие смешные! Гумм фыркнул, вспоминая, как Миккель все пытался узнать, какому богу они поклоняются. Старейшины не поняли его слов. Что значит «поклоняться»? Кланяться? А что такое «бог»? Миккель объяснил, и все смеялись. Было весело – многие сочли, что Миккель пошутил. Нет, ну в самом деле – как же это кланяться существу, которое – выдумка?! Верить надо в удачу, в себя, в товарища… Только так.
Гумм вошел в прохладный холл и по обычаю рода снял с себя оружие – кинжал, откованный ко дню Посвящения, и земной бластер. Бласт, как небрежно называл Миккель плазменный излучатель, был куда мощнее варианских иглометов. Игла, если выстрелить в упор, пробивала стальной лист толщиной в полпальца. Бласт просаживал броню в ладонь.
3
КМО – Комиссия межпланетных отношений, аналог МИДа в астрополитике