Страница 8 из 16
— Ты мне никогда не нравился. Скажешь что-нибудь на прощание? — лёд промораживает слова Говнюка.
В его глазах ненависть, и я наконец понимаю, что это что-то личное.
Ощерившись, облизываю кровь на зубах, и отвечаю:
— Да. Приятного аппетита.
Джейк ловит моё мимолётное движение глаз, уставившихся ему за спину, и начинает разворот, но монстр быстрее. Шрам на его харе мелькает в тусклом свете качающегося фонаря.
Огромная пасть захлопывается, как капкан, на молниеносно подставленной левой руке. Блондинчик жертвует ей без колебаний, и за это я даже начинаю его уважать. Хрустят сминаемые кости, но револьвер уже выплёвывает два выстрела в упор. Пули раздирают плоть твари, оставляя в ней страшные раны. Отбрасывают её прочь.
Револьвер дёргается назад — в мою сторону, но я уже подхватил неизвестный предмет и со всей оставшейся силы бью по его руке. В поле моего зрения возникают клещи. Обычные клещи, которые используют конюхи для обрезки копыт.
Со смачным чавканьем они встречаются с кистью Джейка, сжимающей оружие. Трещат кости. Пороховые газы бьют по лицу, а огромная пуля скользит по моей щеке, оставляя за собой настоящий ров. Отрывает кусок уха, но мне плевать на боль.
Говнюк испускает мучительный вопль. Левая рука откушена по предплечье убитым монстром. Правая сломана и качается на запястье. Револьвер стучит по полу. Противник дезориентирован, и я использую это на всю катушку.
В рывке сбиваю его наземь, оказываясь сверху. С криком ненависти впечатываю свой лоб в его лицо. Сочный хруст сминаемой плоти. Зуб за зуб. Нос за нос. Мы обмениваемся ударами. Его локоть о мою челюсть. Мой кулак о его разбитое лицо.
Удар. И ещё один. И ещё.
Говнюк плавает в алом мареве. Безупречная белозубая улыбка превратилась в неровный частокол, зияющий провалами. Заношу кулак для очередного удара и натыкаюсь на насмешливый взгляд. Полопавшиеся капилляры глаз придают ему вид конченого алкоголика.
— У тебя… кишка тонка, — выплёвывает он. — Ты ещё не хлад… хладнокровный убийца.
Я опускаю занесённый кулак. Шарю слепым взглядом по конюшне вокруг себя.
Джейк хрипит и улыбается.
— Говорил же.
Вместо ответа я подхватываю с полу развязку.
Длинная цепь в пластиковой оплётке свивает узел вокруг его горла. Глаза Говнюка пытаются вылезть из орбит. Ноги стучат канкан о деревянный пол. Искалеченные руки бессильно шлёпают по моей груди.
— Я тебе никогда не нравился? Это чувство взаимно, мудила, — выдыхаю с ненавистью.
Культя втыкается в рану на боку, заставляя меня скривиться от боли, но я лишь бью локтем в подставленное лицо. Туже затягиваю удавку, хоть та и скользит во вспотевших окровавленных руках.
— Ты нихрена обо мне не знаешь, малыш Джейки, — сухо чеканю я.
Потому что это не первый раз, когда мне приходится убивать человека.
Еле слышное журчанье, и я брезгливо вскакиваю. Покойник обмочился. Силы, израсходованы полностью. Многочисленные раны берут своё. Не замечаю, как оказываюсь на дощатом полу. Свет вокруг становится тусклым, а звуки глухими. Вот и всё.
Сужающееся поле зрения натыкается на рубашку Говнюка. С ней что-то странное. А, ну да. Рубашки не имеют привычки испускать яркий золотистый свет.
С трудом раздвигаю её ворот и вижу… металлический диск на груди Джейка. Где-то в половину моей ладони. Он не просто лежит у того на коже, он впаян в неё. Является полным продолжением.
Именно этот диск является источником концентрированного золотого сияния.
Механически протягиваю трясущийся указательный палец в сторону находки.
И касаюсь её.