Страница 15 из 16
На пути к третьей и финальной остановке мне приходится отбиваться от полудюжины ксаридов. Помогает то, что они нападают не разом и я замечаю их первым. Скоротечный и жестокий бой оставляет мёртвые туши истекать кровью, а меня кривиться от боли.
Один из них на последнем издыхании успел зацепить меня когтями. Будь, он на шаг ближе, выпустил бы мне требуху. А так лишь по касательной оставил четыре алые полосы на предплечье. Спешно заливаю их антисептиком и бинтую, молясь про себя, чтобы внутрь не попала какая-нибудь инопланетная зараза.
Разобравшись с этим, вбегаю в нужную мне конюшню, и сразу же морщусь. Поскольку её стены залиты кровью. Несколько денников выглядят, как декорации для съёмок фильмов ужасов. Или промышленная скотобойня.
Огромный ксарид, в два раза больше остальных, грызёт вытащенные наружу лошадиные костяки, уже очищенные от мяса, а его собрат размером поскромнее доламывает дверцу в дальнем углу. Оттуда раздаётся громогласное паническое ржание.
Изучаю здорового ублюдка. Такого я уже подстрелил однажды в прыжке.
Холодная ярость прорывается наружу, и мой кольт прыгает в руку. Шесть выстрелов сливаются в один. Щёлкает барабан, а за ним экстрактор. Гильзы стучат о доски. Новые патроны занимают положенное место.
Альфа сучит лапами с перебитым хребтом и ползёт ко мне, оставляя кровавую дорожку. Я не промахнулся. Сейчас я не умею промахиваться. Я оставил его в живых специально.
Потому что кипящая во мне ненависть требует выхода, а это была бы слишком лёгкая смерть.
Сокращаю дистанцию рывком, уходя от клацнувших в пустоте челюстей, и оказываюсь на спине твари. Свистит лезвие, с шелестом рвущейся плоти, вонзаясь в загривок. Снова. И снова. И снова.
Я кромсаю этого ублюдка, оставляя в его туше глубокие раны. Хороший ножик подобрал Говнюк — Ка-Бар, любимец морской пехотой.
Он гуляет по спине ксарида, вызывая у того мучительные хриплые вопли. И поделом. Я ненавижу, когда лошадям причиняют боль. Даже тот мустанг до сих пор давит на меня, но в его смерти хотя бы имелся какой-то смысл. Он спас мне жизнь. А эти погибли не за что, просто так, потому что какой-то ублюдок напустил на Землю выводок кровожадных тварей.
Лошади, как и собаки, одни из самых верных существ на планете. И за свою верность, трудолюбие и доброту, неоднократно страдали от рук людей. Гибли тысячами в чужих войнах, попадали в лапы всяких жестоких мудаков, калечились, умирали от голода, выбрасывались на улицу, как бесполезный хлам.
Такие вещи я простить не могу.
Прекращаю потрошить монстра с запозданием, когда понимаю, что он молчит уже секунд эдак тридцать. По лицу стекает чужая кровь, и я брезгливо стираю её перчаткой. Медленно вдыхаю, успокаиваясь, и изучаю выросший кристаллический цветок. В его сердцевине закручивается водоворот сияющих частиц, что заставляет меня пристально вглядеться.
Я присаживаюсь на холку инопланетного бобика и начинаю морщить лоб.
Если мне не изменяет память, в обычной ситуации люди могут почувствовать запах с дистанции около трёх метров. Его интенсивность, как и скорость ветра могут существенно увеличить эту дистанцию, но такова медиана. Поэтому улучшить этот показатель почти в семь раз, конечно, круто, но чем за это придётся заплатить?
Я неспешно вытаскиваю серебряный доллар и подбрасываю его. Орёл — беру. Решка — оставляю.