Мимоза стервоза

Глава 14. Каждому свое

Чем дольше продолжался инструктаж перед погружением, тем мрачнее становился Антонио. В батискафе, который не внушал ни малейшего чувства безопасности, зато пугал крохотными размерами, могли разместиться всего трое. Мимоза внимательно слушала, задавала вопросы, и от этого Антонио становилось еще хуже. Он понимал, Мимоза не отступит. Хотя надежда на такой исход была. Весь полет жена проспала, на еду смотрела косо и ничем не возмущалась.

— Моззи, сладкая моя, может, ну его, погружение это? — нежно прорычал Антонио вечером в гостинице. — Ну, что мы там не видели в вечной темноте?

— Тони, не трусь, я с тобой, — покровительственно похлопала мужа по плечу Мимозка. — Я буду держать тебя за руку, чтоб ты не опозорил меня своими воплями.

— Уж постараюсь не кричать громко, не будить рыбу, — съязвил Антонио.

— Я верю в тебя!

— Мы целый день проторчим в этой чертовой банке. Почти пять часов погружаться и столько же всплывать. Стоит оно того?

— Ну, сколько оно стоит, ты лучше меня знаешь. Повезло мне, не бедный муж достался. И чего я упиралась?

— Я тебя выпорю сейчас, Моззи.

— Вот как не можешь умно ответить, так сразу силой хвастаться.

— Ты зачем Граду на орбиту услала? — решил сменить тему Антонио, ссориться с женой он не хотел. Все равно ведь Мимоза засунет его в батискаф. — Надеешься, что она Керро совратит?

— Не надеюсь, а уверена!

— Мимоза, — неприлично громко захохотал Антонио. — Града у меня работает почти пятнадцать лет. За эти годы я ни разу не видел, чтоб она кого-нибудь совратила. А ты ведь знаешь, сколько ко мне приходит мужиков, и альфы, и лесные. Они и с Динасом наверняка даже не поцеловались.

— Так, полегче насчет моего отца. Он не изменник и не совратитель тихих Град.

— А странно, цветочек, вот Керро тоже твой отец, но ему ты Граду подсовываешь. Думаешь, наш великий космонавт клюнет?

— Тони, я удивляюсь, ты ведущий сценарист компании и не можешь срежиссировать такую простую сцену. Он не только клюнет, он завалит ее прямо в своем кабинете, сразу как увидит.

— Мимоза, что за выражения? Завалит. Ты же у меня воспитанная девочка, — Антонио схватил жену поперек туловища и потащил в спальню. К чему разговоры, когда спальня рядом. — Я тебя увидел и ошалел, причем увидел почти в кровати, но я же тебя не совратил. То есть не завалил. Культурно себя вел.

— Да, да, — теперь уже Мимозка неприлично смеялась. — Ты сначала кольцо купил, потом женился, а потом уж завалил.

— Я дважды женился! Запиши там в мои подвиги самоубийцы.

— На подвиг не тянет, разве что на разминку.

— Почему это не тянет? — Антонио возмущенно навис над Мимозой.

— Потому что я тебя заставила жениться, это мой подвиг, а ты так и ходил бы телок телком до сих пор.

— Ну все, — Антонио куснул Мимозу за мочку уха. — Кто-то сейчас начнет просить пощады.

Града не согласилась бы с Антонио, что Мимоза ее подставила. Она считала, что ей невероятно повезло. Оказаться на орбите, пообщаться с великими людьми. Это был шанс показать себя. Наконец-то, ее оценили, доверили не только чай заваривать и охранять святая святых кабинет Антонио. У Талисси Града работала давно, еще мама Антонио взяла ее после колледжа помощницей и курьером. Ее не уволили, когда Антонио продал все бизнесы, оставили в кинопроекте, повысили зарплату. Но работа была исключительно рутинной.

Сейчас Граде хотелось оправдать доверие. Особенно доверие Мимозы. Антонио, ее прямому начальнику, не пришло бы в голову дать такое задание. Но Мимоза была непредсказуемой и отважной, Града безмерно ей восхищалась. Ради нее была готова отодвинуть свои симпатии к Динасу, лишь бы Мимоза не обижалась. Града без колебаний посетила салон и подстриглась, как советовала Мимоза. И сама себе очень понравилась.

Попав на орбиту, так называли главный орбитальный модуль сами военные, Града важно показала удостоверение грозному охраннику и отправилась искать кабинет Керро Римста. Навстречу ей попалась троица веселых девиц, они громко разговаривали, перебивая друг друга, и хохотали над каким-то одураченным ими воякой. Это те самые суровые космические девки, которые глаза выцарапывают и носы откусывают, поняла Града. Которых Мимоза велела опасаться.

В панике Града закрутила головой и, заметив неподалеку табличку с нужным именем, заспешила туда. Она ворвалась внутрь, надеясь, что у такого известного человека есть приемная, и Граду представят, как положено. Но приемной у Римста не было, и Града в миг очутилась в центре небольшого кабинета.

— Леона? — Римст выскочил из-за стола. И Града кивнула, потому от испуга услышала «Левони», свою фамилию.

— Сойдет такое за «обаять»? — задалась нелепым вопросом Града, когда ее сначала сжали в объятиях, потом поставили на шее засос, потом вдавили спиной в стену, вскинув руки вверх. Ничего себе, нравы у них тут на орбите. Это была последняя внятная мысль, потому что дальше события замелькали как в фильме, запущенном на скоростную перемотку, и поскольку Града не успевала их отслеживать, она закрыла глаза.

Большие ладони прошлись по бокам, выдернули рубашку из брюк, добрались до живота, а потом и до груди. Стальное колено вторглось между бедер. Свои колени подогнулись, но, к счастью, упасть ей не дали. Самое неловкое, что Граду эти бесцеремонные действия взбудоражили. Обжигающие губы целовали жадно, и настолько желанной Града никогда себя не чувствовала. С ней никто так не поступал до этого, но ей в голову не пришло сопротивляться. Более того, Града вдруг поняла, что ей нравится вот так, без прелюдий, пожестче. Она стала отвечать на поцелуи и застонала от удовольствия.

В пагоде было ветрено, и кто-то стоял у дальнего окна, глядя в небо. О, да тут очередь, усмехнулся мысленно Динас. Из-за слепящего солнца он не мог разглядеть темную фигуру. Шагнул ближе, и сердце пропустило удар. Как тогда, на заброшенной лесной дороге. Весь мир померк и отодвинулся, перестал быть существенным. Имела значение только одна вещь, самая важная на свете — улыбка любимой. И Динас намеревался увидеть ее, во что бы ни стало.

Динас жадно осматривал Леону, жена выглядела молодо и свежо. Поймет ли она, что Динас свалял дурака, а вовсе не разлюбил ее.

— Стервозка наша улетела погружаться, проводил их, — доложил Динас, осторожно беря Леону за руку и прижимая ее к сердцу.

— Я с ней разговаривала, — улыбнулась Леона. — Выгрызла-таки из Антонио свою мечту.

— Простишь меня? — Динас опустился на колено и прижался лицом к животу жены. — Не могу без тебя.

— Я тоже не могу без тебя, — Леона вздохнула. — Мне обидно, что ты так легко отказался от меня.

— У меня приступ невменяемости случился. Я решил, что все эти годы пользовался чужим. А ты ведь моя? — Динас поднял голову, преданно заглядывая в глаза жены.

— Твоя, — согласилась Леона. — Пойдем, покажу тебе, где я живу.

— Я бы пожил здесь с тобой, — Динас обхватил Леону под коленями и поднялся вместе с ней. — Моя фея.

Увлеченные друг другом, они не заметили, как появился Адам. Он не стал их окликать. В разговоре с ним эти двое не нуждались.

Рано утром тяжелый буксир доставил чету Талисси на место погружения. Мимозка сжимала кулаки от волнения, глаза у нее сверкали. Антонио мысленно молился. Стальной шар не вызывал у него никакого уважения. Они заняли свои места в батискафе, сопровождающий установил скорость погружения: до глубины в восемь тысяч метров — один метр в секунду; потом скорость снижалась, у дна скорость была всего тридцать см в секунду. Планктон за иллюминатором мельтешил в потоке света. Батискаф погружался, и возникала иллюзия идущего вверх снега.