Страница 26 из 47
Сначала меня лишь удивило то, что заехав в туннель, наша машина остановилась.
А дальше…
Водитель потребовал отдать мою сумку и документы сестры, я сначала думала протестовать, но действуя по наитию, послушалась. Получив требуемое, он их кому-то передал. Наши мигалки погасли, и отключился звук сирены. Был какой-то шум, машина скорой, почти под углом 45 градусов, въехала куда-то и снаружи стало совсем темно. Потом мы начали двигаться, точнее нас куда-то повезли, ведь двигатель нашей машины не работал.
Медик, который был рядом с нами в салоне скорой, что-то вколол сестре и, позвонив по телефону, как будто отчитался перед кем-то.
— Да, это я Тимофей. Всё по плану. Мы поменялись. Вколол. Начнёт действовать через пару часов.
Выслушав ответ своего собеседника, он передал мне трубку.
О том, что это уже начали действовать люди Михайлова, я и не предполагала, но услышав, а точнее узнав спокойный голос Сомова, всё поняла.
— Анна. Вас сейчас отвезут в коттедж, он не достроен, но пожить там какое-то время можно. Там вы побудите до того момента пока ваша сестра полностью не придёт в себя. Медик, Тимофей будет с вами. Потом вы получите новые документы и инструкции. Этот телефон теперь ваш. Звонить можно только мне — сказал и положил трубку.
Первой мыслью было перезвонить и сказать ему, что я ещё не готова так резко оборвать привычную жизнь. Но взгляд упал на руку сестры, которую я всё ещё держала в своей ладони.
— Не переживайте через пару-тройку дней она будет здорова. Токсин мы полностью выведем из организма, и последствий не будет — успокоил меня Тим.
Осознав смысл его слов, я смогла вздохнуть спокойно и всякое желание качать права и что-то требовать от Сомова пропало.
Всё что физически связывало меня с прошлой жизнью осталось в моей сумке, которую забрали, даже телефон. Мой багаж, который я взяла с собой в эту поездку, так и лежал в багажнике машины Давыда-младшего. При этой мысли, возник вопрос, а что же всем скажут, куда мы пропали? Этот вопрос я и задала нашему медику.
— А сколько там у нас времени? — ответил он мне вопросом на вопрос.
Я удивилась, но ответила, посмотрев на экран моего нового телефона.
— Девятнадцать пятьдесят шесть.
— Это хорошо, ждать недолго — ответил он мне, и уже громче крикнул водителю — Юра, а включи радио, местную волну и погромче.
Водитель, не споря и не задавая вопросов, включил радио. Это была какая-то ретро волна. Отыграл хит семидесятых годов, начались новости. Одной из первых новостей была информация о только что случившейся аварии.
«Машина скорой помощи, уходя от лобового столкновения с фурой, вышедшей на встречную полосу, пробила огражденье и упала в овраг. Выжил только водитель, успевший выпрыгнуть из машины, он сейчас в реанимации. Врачи борются за его жизнь, все кто был в салоне, три человека, погибли при взрыве топливного бака».
Диктор так же сообщил, что информация о погибших уточняется.
— Юр, сделай теперь потише — снова крикнул Тимофей.
Проверив показание аппарата, к которому была подключена сейчас Леся, он достал откуда-то книжку, а точнее учебник, и начал читать, не обращая на меня внимания.
Вот так началась наша новая жизнь с Лесей. Она действительно очень быстро поправилась и меньше чем через неделю мы распрощались с нашим медбратом Тимой и покинули коттедж. За несколько дней проведённых вместе мы успели почти сдружится с медиком-студентом Тимофеем. Он по жизни не унывал и всегда был на позитиве, это было заразным и пошло на пользу Лесе.
Как и мы Тимофей тоже числился погибшим, но он был детдомовский и по его словам его оплакивать никто не будет. Так что новое имя и новая жизнь его вполне устраивали, тем более что его желание стать медиком поощрялось его новым работодателем Сомовым.
Ирония судьбы была в том, что мы с Лесей при живых родителях, были почти в таком же положении, как и он — нас никто не оплакивал. Мы были благополучно похоронены и забыты.
Сомов передал нам новые документы и деньги, так же список мест, куда мы могли поехать, с наименьшей вероятностью нарваться на кого-то из «потомков». Это был список личных владений Михайлова и прилегающие к ним территории. Сначала я отмела даже мысль поселиться в любом из этих мест. Михайлов был из ветви Северных, как и Константин. И если мы случайно встретимся с Коста, то он обязательно меня узнает. И это несмотря на то, что я обрезала волосы и стала блондинкой. Нет, совсем отрезать волосы под мальчишку не хватило духу, но вот классическое каре без чёлки, это был выход, такой длины волос у меня не было, наверное, с детского садика. По новым документам мы с Лесей были тётя и племянница, по легенде родители Александры, сокращено Леси погибли в аварии, а я Анастасия, младшая сестра её мамы, оформила опеку над подростком.
Самым сложным, оказалось, уговорить Лесю. Это и понятно её вырвали из привычной жизни, и она не понимала почему.
Пришлось рассказать ей правду. Не всю, конечно, но другого выхода не было. Самое важное что, понимая масштаб случившегося и количество людей, замешанных в этом, Леся смогла сделать правильные выводы. Хотя первым её порывом, после того как она узнала, что нас считают мёртвыми, было конечно желание позвонить родителям. Я удержала её от этого и объяснила последствия. В этом случае рисковала она уже не только нашими жизнями, но и родителей и всех, кто нам помог, в том числе и Тимофея.
Моя Леся хоть и была подростком, но не стала со мной спорить, и вот мы начали новую жизнь с чистого листа. Выучили нашу легенду, так чтобы от зубов отскакивала.
Немного поскитавшись по просторам нашей необъятной Родины, всё же решила заглянуть в список данный Сомовым. Дала права выбора Леси, и вот мы здесь на Ладожском озере. Конечно же, при первой возможности я купила Лесе новый фотоаппарат и, думаю, именно красоты этого края и желание моей сестрёнки запечатлеть их на фотографии, повлияли на её выбор.
Я в принципе не собиралась останавливаться именно в самом, можно сказать, владении Михайлова. Но по приезду сюда выяснилось, что снять жильё было не то что проблематично, но либо слишком дорого, либо снимать только комнату на двоих у кого-то. Сорить деньгами, мне было запрещено по той самой инструкции, переданной от Сомова, хотя денег нам выделили достаточно, да и доступ к моим тайным счетам у меня остался, но я понимала, что начни я тратить много денег, это привлечёт ненужное нам внимание.
Ну а когда смотрительницы большого дома Михайлова, расположенного прямо на берегу озера, предложила, с разрешения хозяина, конечно, занять второй домик для работников, я с радостью согласилась. С работой сложилось всё идеально, учитель музыки ушла в декрет и её место было вакантным, я рискнула и пошла работать, ведь по новым документам я педагогический институт закончила по направлению учитель младших классов. Директор школы приняла меня с распростёртыми объятиями, хоть и не по профильному предмету.
Для всех местных нас так и представили как дальних родственников смотрительницы Антонины Игнатьевны.
Именно она и сообщила мне на следующий день, после неожиданного приезда хозяина, что приглашение на обед переносится на ужин.
— Михаил Михайлович, велел передать.
И с такой улыбкой в глазах сказала это Антонина Игнатьевна, что уточнять причину переноса совместного приёма пищи я не стала. Наверное, заняты были сильно хозяева большого дома, не до меня им там... воспитательные работы у них, и вот даже знать не хочу, кто кого в итоге перевоспитывает.
Днём позвонила Лесе. У неё всё было хорошо, мы договорились, что завтра приеду за ней. Размеренно провела день, заглянула к Антонине Игнатьевне, поинтересовалась, что у нас на ужин. Там и провела время до того самого ужина. Не сказать, что сильно нервничала, но одной оставаться не могла, слишком много мыслей было в голове.