Страница 8 из 16
Глава 4
Удивительное рядом, или нечаянная встреча
Базар кряхтел, ворчал, волновался, вспенивался внезапным яростным торгом. Идти сквозь толпу невидимкой — то еще удовольствие, но Раим терпел — уж очень интересные чувства испытывал его ученик. Азарт, надежда, предвкушение радости, тревога, злость на что-то. Парня аж потряхивало от яростных эмоций.
Шли недолго. Внезапно вся компания резко ускорилась — сквозь гул толпы пробивался скрежет металла и пение: «Я во-дя-ной…» — гыр-клац… — «я водяно-о-ой…» — гыр-гыр… — «погово…» — клац-гыр… — «р-рил бы кто со мной…» — клац…
От хорового восторга трех землян у Раима случился изрядный шок. Не сказать, что неприятный, но очень уж… терпко! Как от кисло-сладкого острого соуса — сначала немыслимо вкусно, потом мир сужается до собственного нёба, объятого пламенем перца.
— Но все мои подружки — пиявки да лягушки… — невольно продолжила Ольга, жадно наблюдая за действиями жилистого молодого мужичка в кожаном фартуке на голый торс. Тот явно занимался правкой гвоздей. За его спиной усердно гудел маленький горн. Гвоздарь (прим. автора: весьма высокая квалификация для кузнеца) то и дело прихватывал раскаленных уродцев клещами и стучал по ним изрядным молотком. В перерывах между ударами он напевал.
— Эх, жизнь моя жестянка! — радостно дал петуха Пашка, подражая неповторимому Анатолию Папанову, и занесенный молот замер.
Сима петь не стала, она просто раскрыла объятия и с возгласом: «Земеля! Родненький!» — ринулась к кузнецу, впечаталась, обняла за шею.
Так они и замерли вчетвером. И никого не смущали пот и копоть. Плевать им было на десятки взглядов. На то, чтобы осознать чудо этой встречи, нужно было время.
— Девки, — шептал коваль сдавленно, — девки! Вы и впрямь русские?
Больше он ничего и выговорить не мог — горло сжимало, лишь бормотал почти беззвучно, на выдохе: «Пять лет, пять лет!» Только тихие слезинки выкатывались из зажмуренных глаз, таранили пыль на закопченной щеке и тонули в русых волосах Симы.
Ничто, казалось, не может нарушить их единение, но…
— Ах ты гролов выхлюздень! А ну, пшел работать! — прошелся по нервам визгливый крик. — Я тебе сколько раз говорил — не смей петь свои дикарские песни, иномирянин треклятый! Шаманить вздумал?! Проклятья ладить?!
Ольга не видела кричавшего — более рослые спутники застили, она слышала визг. А потом болезненный вскрик Симы, гневный вопль Мита, а саму ее неведомой силой оторвало от кузнеца и отшвырнуло в сторону. Упасть не дали сильные невидимые руки, но Оля этого не осознала — слишком больно ее дернули за волосы.
А неизвестный надрывался:
— Еще и шлюх иномирских приволок! Твой долг удвоен!
Только сейчас Ольга, чуть притерпевшись к боли, смогла взглянуть на напавшего — довольно высокий, грузный, обрюзгший. Его почему-то хотелось назвать евнухом. За ним топтались два дюжих молодца с лицами, не изуродованными интеллектом, зато самоуверенные — охрана.
— Ах ты бурдюк с дерьмом, — взъярился новый знакомец и кинулся поднять молоток, который выронил, когда на него налетела Серафима. Ей и достался удар, предназначенный кузнецу. Тот нагнулся, а Симе прилетело. Благо на излете и в плечо, а не по лицу. Серафима охнула и тут же оказалась за спиной у Павла.
Бить или не бить — вопрос не стоял, ну не Гамлет он ни разу. Пашка работал на результат. Быстро, жестко, рационально. Время для него замедлилось, а тело, казалось, утратило вес…
Раим даже не успел решить, вмешиваться ему или нет, а пузан уже сидел на земле и выл, натирая ушибленную голень, по ней Пашка долбанул форменным сапогом с надежной, как у берцев, подошвой. Рядом с ним бессмысленно лупал в небо охранник, который задел Симу: похоже, нокаут. Второй бугай лежал на животе — его голову к земле прижимала нога Павла, а Митька деловито выкручивал из руки тесак. Рядом с парнишкой стояла аккуратно пристроенная Ольгина кошелка.
— Стража! Стража! — вдруг заголосил евнух мерзотным фальцетом и медленно провернулся в коленно-локтевую позицию, пытаясь встать. Толпа зевак невольно отхлынула. Толстяк пыхтел и тужился, требуя, чтобы охранники его подняли, но те были профнепригодны: оба при памяти, но вставать не торопились — еще пару раз случайно упасть на кулак бешеного иномирянина никому не хотелось.
— Стража! — вновь завыл пузан, поняв, что никто ему помогать не торопится. Пашка довольно осклабился — его стража не пугала. Охранный жетон с магической меткой Корпуса был при нем. Теперь нужно только кузнеца упредить — тот все рвался к обидчику. Сима едва справлялась удерживать.
— Брось кувалду, друже. — Пашка с силой воткнул трофейный тесак в грунт. — Не пори горячку. Со стражей мы все разрулим.
— Да насрать на стражу, — отозвался кузнец и получил красноречивый тычок от Симы. — Я этому, — плевок в сторону евнуха, — по суду должен отработать, а он, скотина, все штрафует и штрафует. Думаешь, стража не знает?
Раим даже воздух в себя втянул. Вот оно, реальное и необоримое доказательство, что иномиряне — жертвы. А он в глубине души не верил, отмахивался от правды. Думал, что истории Павла и Ольги — досадные частности.
— Не трепыхайсь, прорвемся! — осклабился Пашка. — Тёть Оля уладит, вот посмотришь! Будет твоя стража с руки у нее есть. Тебя звать-то как?
— Жех. По-ихнему. А по-нашему — Евгений.
— Женя, значит, — констатировала Серафима, — а я…
Представиться она не успела — в круг зевак вступила стража. И эти в черном, удивилась Ольга. У них тут все государевы люди в траур упакованы или как? Форма на наездничью чем-то похожа — тоже с галунами, а значит, артефакторной хренью напичкана. А в остальном типичные менты.
— Господин главный разводящий, господин главный разводящий! — заблажил пузан заискивающе. — Прикажите меня поднять!
Ну и титул, развеселилась вдруг Ольга — разводящий. Да еще главный. Интересно, кого он «разводит» и на сколько? Пусть будет сержант, сформировала, наконец, аналогию она.
Пузана вздели на ноги, но вместо того, чтобы оккупировать внимание властей, он рванул пинать ногами своих охранников, все еще отдыхавших на земле.
Ну грех же не воспользоваться.
— Здравствуйте, господин разводящий. Ой, простите. Главный разводящий, — обратилась Ольга к «сержанту».
Тот, пользуясь немалым ростом и габаритами, навис над невысокой женщиной. Странная какая. Платье тоскливое, но дорогое, это местный мент просчитал сразу. Торговцы такое не носят, даже если богаты. Им надо достаток выпятить, а не с фоном слиться. Купец Илша кричал, что иномирянка… Похоже. Эвон прическа какая. Тогда почему старая? В омолаживании переселенцам не отказывают. Вот сейчас сержант немного разозлился: столько лет, а держится так уверенно. Иномиряне обычно поскромнее. С них быстро спесь сбивают. И не без их, стражников, помощи. Прибыльное это дело. Переселенцы почти все враз понимают свое место. А эта чудная какая-то — не боится совсем, в глаза смотрит, как будто она здесь власть, а не он, солдат короля!
— Мое имя Ольга Вадуд, — как ни в чем не бывало продолжила странная женщина. И ни на шажочек ведь не отступила. Такая непуганая или за ней есть сила?
— Орс Бомес, разводящий городской стражи!
Ага, значит, все-таки не главный, усмехнулась про себя Оля, и падок на лесть. Но намек понятен — надо назвать свою должность.
— Управляющая хозяйством в Корпусе наездников, — сказала тихо, без нажима. Секунду подумала и решилась добавить: — Туэ Вадуд.
— Баба? — не удержался «сержант».
— Госпожа, — мягко поправила Ольга. — Но если вы сомневаетесь, можете запросить подтверждение в Восточном Корпусе наездников, лавэ Шенол должен был уже вернуться. А если нет, то в департаменте магии. Меня там знают. Медикус интэ Дрири не откажется подтвердить мою личность. Он меня лечил.