Страница 18 из 20
Глава 7
Солдат ребенка не обидит
Ночной виварий — странное место. Почему Ольга не чувствовала этой напряженности раньше? Потому что ночь и звери настороже? Привратница не раз и не два бывала здесь в темные утренние часы — зимой светает намного позже, чем прибывает обоз с кормами. Помещение с вольерами в это время всегда надежно заперто, и тамбур, куда сгружались кожаные мешки с кормом, безопасен для возниц. Пока груз переносили, Оля успевала и кули пересчитать, и через сетчатую вставку в широченной, обитой металлом двери разок-другой глянуть, стараясь хоть издалека рассмотреть отливающих медью гигантов. На кой ляд понадобилось это обзорное окошко, Оля не очень задумывалась, а сейчас вот заинтересовалась.
— Всего лишь чтобы тот, кто снаружи, видел, нет ли около вольеров посторонних, — ответил Раим на невысказанный вопрос. — Или чтобы увидеть, не нужна ли помощь тому, кто вошел. Травмы бывают часто.
Лавэ закончил возиться с отпиранием двери и с усилием толкнул ее в сторону вольеров. Ольга отстраненно заметила, что да, так правильно — разбушевавшийся зверь не сможет дверь выбить. И неправильно — человеку трудно сдвинуть с места эту махину. Может, опять вступает в игру магия, которую они с Пашкой никак не видят?
Тыря почуяла своих, радостно распушила иголки и скользнула в образовавшийся проход, едва не лишив попечителя штанов. Трявкнула и потрусила во тьму — свет еще не зажегся. «Пожалуй, разумно», — согласилась Оля с действиями попечителя. Без света они с Пашкой далеко не пойдут — поостерегутся, а дверь притворить — время нужно, уж больно громоздкая. Не оставишь же открытой…
Тихий хлопок в ладоши — и потолок засочился тусклым излучением. Лавэ уверенно двигался вдоль пустых вольеров, за ним семенили гости. Ограждения из металлических прутьев впечатляли: в сечении не меньше, чем Ольгино запястье. Пашку же поразили размеры каждого вольера. Зачем так много места? Квадратов тридцать, не меньше.
— Скоро поймете, молодой человек. Извольте держаться за моей спиной и не делать резких движений. Эмоций это тоже касается. Не отставать.
Ольга позволила себе тронуть начальство за локоть.
— Что-то не так, апата?
— Все не так, господин попечитель. — Выдержанная, оценил лавэ, сердится всерьез, а голос едва слышен и спокоен. — Во-первых, я не уверена, что нам сюда в принципе следует заходить. Во-вторых, Павел вообще не представляет, с чем столкнется, да и мне доводилось видеть нгурулов лишь издалека. Не помешало бы несколько правил техники безопасности.
— Правил чего? В виварии нет машин — здесь магия.
— Это выражение из моего мира. Означает, что нужно провести инструктаж, как себя правильно вести, чтобы никто не пострадал. И неплохо бы описать заранее, что нас ждет. Свет такой тусклый, как я понимаю, для того, чтобы мы слишком сильно не впечатлились?
Раим притормозил и повернулся к спутникам.
— Света достаточно, чтобы пройти мимо пустых клеток. Подойдем ближе к обитаемым вольерам, сделаю светлее. Ваши доводы разумны, апата. Итак. От меня не отходить, пока нгурулы с вами не познакомятся и я не дам знак, что можно. Даже к щену не подходить. И тем более ее не трогать! Нгурулы учуют ваш запах на самочке и, скорее всего, не станут беспокоиться, но лучше не рисковать. Повторяю! Не подходить и не трогать, если только она сама к вам не подойдет. Да и в этом случае — не хватать. Если самец решит, что малышку нужно защищать, и кинется, я просто не успею вас выдернуть с линии атаки.
— Так они же за решеткой?! — в растерянном Пашкином шепоте сквозила легкая паника.
— Ты уже и сам понял, парень. Сегодня эти решетки для нгурула — не препятствие. Магическая составляющая ограждений пока ослаблена. Иначе ваша подружка не вырвалась бы. — Раим на секунду прервал инструктаж, желая убедиться, что его требования восприняты всерьез. — И еще. Даже если вам покажется, что нгурул настроен дружелюбно, не спешите к нему приближаться и уж тем более не смейте прикасаться. Поверьте, на ощупь они совсем не такие, как малышка. Ваша кольчужная рукавица бесполезна. Где вы только эту дрянь нашли?
— Почему бесполезна? — обиделся Пашка. — Очень даже пригодилась.
— Это с малышкой пригодилась, а со взрослым самцом — скорее опасна. Часть шипов снабжена капсулами с ядом. Проведите рукой — и железо их легко повредит. — Объяснять, что яд неизбежно попадет на кожу сквозь сито отверстий между колечками, иномирянам не пришлось. Понятливые. — Три дня в муках вам обеспечены, если не умрете сразу. Под такой доспех, — уже без нажима продолжил лавэ, — обычно надевали мягкие перчатки из шкуры нгурулов. Мы давно отказались от железа на руках. Нгурулы обычно своих не ранят.
— А зачем тогда яд? — Практичная Ольга уже поняла: нгурул нгурула едва ли сильно отравит. Шипы против шипов бесполезны. Ноги у них, безусловно, уязвимы, там колючек нет, но лысая шкура даже у Тыри выглядит бронебойной. К тому же до лап колючками и не достать, если только бивнем, и то едва ли.
Лавэ следил за работой мысли этих двоих. Он наслаждался и немного злился — далеко не все его ученики пришли к этим выводам самостоятельно. Иномиряне же, особенно парень, основывались лишь на коротком опыте общения с нгуруленком. Главный наездник уже не жалел, что под влиянием момента решился подвести чужаков к Свапу. Чутье нашептывало — все правильно. Чего ждать от этого контакта, Раим даже гадать не хотел. Странная парочка его уже столько раз удивляла, что интереснее просто подождать.
— Р-р-рят’три-ит! — пророкотало раздраженным камнепадом из дальней темноты. Лавэ улыбнулся. И в этом они со Свапом похожи — терпения в запасе ни у одного, ни у другого. Вожак желал лицезреть гостей.
Не-ет, он, Раим Шенол, выжмет из обстоятельств все возможное, а потому не скажет этим странным людям, что нгурулы — эмпаты, а зверь, связанный с человеком, может не только настроение улавливать. Каждая пара сама изобретает способ общения. Его, Раимов, Свап, например, уникален. Не просто команды выполняет, он может послать образ в ответ на вопрос из нескольких слов. Например, «куда свернул этот дурак?» или «кто хуганил?». А молодых нгурулов он и без просьбы в повиновении держит. Вожак. Раим предвкушал, как его друг удивит гостей, наверняка ведь уловил желание наездника поозорничать.
Наконец дошли.
— Фигасе, БТР на четырех лапах! — восхитился парень. — Хорошо, что бивень не дуло.
Пашка старательно держался за спиной начальства. Не потому, что велено — душа просила: не лезь поперед батьки. Не соврал наездник — машина для убийства. Перед такой и очкануть не зазорно.
Монструозина, которого попечитель назвал Свапом, спокойно принюхивался к новичкам, просунув бивень и часть узкой морды между прутьями. Это не Тырькина костяная шпырялка. Не длинная, иначе не втянется, но явно боевая фиговина в бороздках для стока яда. И ни хрена не с верблюдов размером, как рассказывала тёть Оля. Разве что в высоту. А в ширину — так и все два, это еще он иголки не растопырил. Пашка разглядывал медноцветные иглы размером с парикмахерские ножницы и понимал, что ничего не понимает. Сесть на эту ощетинившуюся спину нереально даже йогу — пошире, чем у слона, будет, и из каждого квадратного сантиметра торчит обломок боевой рапиры. Додумать мысль Пашка не успел — начальник шагнул в сторону, и он остался с нгурулом тет-а-тет.
И что делать? Трогать, то есть гладить, нельзя, да и страшновато. Угостить нечем. К этому, как к Тыре, с сюсюканьем не полезешь — сурового брутала видно сразу. Пашка мог поклясться, что зверюга потешается над его растерянностью. Подумаешь! Не злится — и ладно.
Как же на них все-таки ездят? Специальные седла? Тогда убойная сила монстра снизится. Вона какие задние лапищи, явно толчковые! Значит, перемещаться предпочитает скачками. Да при таких мощных задних усидеть можно только жестко зафиксированным, как летчик в кресле катапульты. Зачем тогда было иголки селекционировать, да еще ядом их начинять? Хотя… Если такая махина ломанется в пехоту противника, да еще все эти медные шампуры, которые вместо меха, встопорщит… Пашке как-то враз сплохело от воображаемого ужаса, а потом пришел гнев. Не нгурул чудовище, а тот, кто его создал! Вот бы этого спеца по прикладному членовредительству да харей, харей садистской по этим шипам помурзать! Скотина маньячная!