Страница 42 из 58
— Первый раз он ударил меня во время секса, когда я отказалась делать глубокий минет. Я такое никогда не делала, а тут он настойчиво заставляет. Я задыхаюсь, едва сдерживаю рвотный рефлекс, а он все сует и сует. Слезы, сопли, все смешалось и неожиданно я почувствовала отвращение к тому, кто меня принуждает. Он и ранее бывал груб, любил обозвать неприятными словами во время секса, но ему нравилось, и я старалась пропускать такое мимо ушей. А тут все уродливые, противоестественные мне моменты навалились скопом и меня вырвало. Павел мгновенно пришел в бешенство, избил меня сильно. Спихнул с кровати и пинал ногами. Заставил все скорее убирать. А я подняться не могла, все тело болело, но этот псих, видя мое состояние, сказал, что снова отпинает меня, если за двадцать минут не уберу тут все и не проветрю. И ушел, захлопнув дверь. Позже муж долго и гневно убеждал меня, что я сама виновата в том, что он избил меня.
Мария смотрела на нас притихших сухими, печальными глазами. Светлана обнимала ее, а потом и вовсе положила голову Маши себе на колени и стала перебирать кудрявые пряди русых волос, распустив косу.
— Тогда я думала, что уйду, немедленно, но посмотрела на себя в зеркало и мне стало стыдно. Стыдно признаться хоть кому-то, что меня побил собственный муж. Ведь каждый скажет его словами: “Сама виновата, спровоцировала”. Моя мама его боготворила. Она бы встала на его сторону, как и много раз до этого рокового момента. Конечно, Павел высокий, всегда хорошо одет, вежлив, в гости без цветов не приходит, а мне только три раза подарил и то на праздники. И куда я такая пойду? Решила, заживет все и подам на развод. В полицию я заявить не могла, у него несколько закадычных друзей оттуда.
Несколько минут мы сидели в тишине. Светлана продолжала перебирать волосы Маши, когда в комнату постучал Игорь. Отдавая Ясмину Лилии, он легко поцеловал ее в губы и мягко спросил нужно ли нам чего-нибудь. Лилия попросила принести побольше подушек и горячего, пряного чая, а через полчасика обед. Вышел Игорь также тихо, как и появился.
— Девочки, вы не представляете, каким Павел был нежным всю следующую неделю. Поначалу я даже разговаривать с ним не могла, но он столько раз просил прощения, утверждал, что такого больше не повторится. И правда, такое не повторилось. Ртом он больше не просил его ласкать, а мне и не хотелось. Зато все чаще стали появляться претензии в других областях. Не то одела, накрасилась как шлюха, хотя в тот момент была только тушь и искусанные от волнения губы. На такие выпады научилась ничего не отвечать, а то легко могла прилететь оплеуха. Но почему-то каждый раз, когда в мои думы подкрадывались мысли о разводе, муж словно другим человеком становился. До такой степени, что я начинала думать о том, как у нас на самом деле все хорошо и плохого больше не будет. К моему огорчению, подобные периоды длились не долго, месяц, два и снова необоснованная агрессия и побои.
Маша судорожно вздохнула и остановила свой рассказ, так как принесли обед и мы все негромко переговариваясь ни о чем, чтобы немного разрядить тяжелую атмосферу, ели.
— Расскажи до конца, чувствую, — это еще не все, — констатировала Светлана.
— Верно, не все. Две недели назад, он изнасиловал меня за то, что вовремя не постирала его голубые рубашки, белые одевать он хотел. А я в тот день совсем забыла про те рубашки. Мне с утра нехорошо было, мутило и вдруг подумалось сделать тест на беременность. Сбегала в аптеку, а дома увидела заветные две полосочки. Я давно о детях мечтала. Решала мужу рассказать вечером в торжественной обстановке, когда придет с работы. Приготовила все как он любит, первое, второе. Испекла торт, накрыла стол, приготовила свечи, коньяк для Павла.
Тут Маша не выдержала и зарыдала в голос, ее плечики ходили ходуном. Мы все бросились утешать несчастную, что-то говорили ласковое, а она еще больше захлебывалась горем. Потом нас отстранила Лилия, которая снова отдала спящую дочурку оборотню и дала спокойно выплакаться девушке.
— Павел, когда вошел в ванную руки помыть перед ужином, — икая и шмыгая носом продолжила рассказ Мария, — увидел рубашки сложенные в стиральную машину и не выстиранные, вызверился так, что сначала избил, потом изнасиловал, жестоко. Ночью открылось кровотечение, в больнице сделали выскабливание, до чего же жуткое слово и страшная процедура. Помню, как кричала и плакала под общим наркозом, а меня врачи матом крыли, так как ночь и все спят, а я ору, потому, что мне больно. Хочется закрыть живот руками, но они привязаны. Этого ада я никому не пожелаю. Две недели провела в больнице. Вчера выписалась и сказала мужу, что хочу подать на развод. Результат вы видите. Он запер меня, чтобы подумала. Запугивал, что вообще убьет, но развода мне не даст. Он забыл забрать у меня телефон, хотя раньше так и делал, когда оставлял искалеченную в закрытой квартире. Мы на втором этаже и мне не так-то просто выбраться из дома. На самом деле у меня давно был собран тревожный рюкзачок, припрятанный в кладовке и в тот момент я поняла, что если снова буду ждать, когда все заживет, то просто-напросто буду жить от побоев до побоев. И я позвонила тебе, больше было некому. Простите, что вывалила на вас столько жути, но я и правда больше не могу сносить это молча. Мне нужно было высказать все словами. Поделиться с кем-то. Спасибо вам девочки, от всего сердца.
Из нас, словно из рога изобилия полились слова поддержки, что теперь она в безопасности и мы не дадим ее в обиду. Доктор зафиксировал факт избиения и Маша может подать заявление в полицию оборотней, от них он точно не уйдет от ответственности.
— Но ведь оборотни принимают претензии только на своих или у своих.
— Думаю, чтобы узнать наверняка, можно спросить или у Игоря, или у Константина, — предложила я.
— Не бойся, Машенька, наши службы обязательно тебе помогут, — успокоила Светлана, — На самом деле мы не отказываем никому, кто нуждается в помощи, будь то оборотень или человек. А сейчас отдыхай, напишешь заявление, когда будешь готова. Эта комната остается за тобой бессрочно, братья просили передать тебе.
Мы оставили девушку одну ближе к вечеру. Константин меня уже ждал и предложил пару часов покататься с горы, чтобы проветрить голову от грустных мыслей.
— А потом сразу поедем в город.
И я согласилась.