Страница 37 из 66
— Ты моя, только моя навсегда!— произнёс он уже сказанные однажды слова, но на этот раз Анна не протестовала, желая в эти минуты стать его собственностью.
— Ты сказал, что любишь меня?— Она замерла, надеясь услышать «да».
— Когда?— тут же отрёкся от произнесённого в порыве страсти принц.
Будущая королева проглотила вставшее комом разочарование, повернулась и приподнялась на локте.
— Однажды ты скажешь мне эти слова при всех,— пообещала она, разглядывая лицо тяжело дышащего жениха,— желая всем сердцем, чтобы тебя услышали.
— Никогда! — Хмыкнул он. — Зачем мне это? Ты станешь моей женой в любом случае, — произнёс Матис, пожимая плечами, и добавил услышанную где-то фразу: — Счастье любит тишину.
— Никогда не говори «никогда». — Анна водила пальцем по волосатой груди брюнета, с удовольствием замечая, как его тело начинает отзываться на невинную ласку.— Я тоже совсем недавно отрекалась от того, что делала сейчас с удовольствием.
— Ты хотела уйти в монастырь?— с ухмылкой поинтересовался он, захватив её пальчик ладонью.
— Нет, — хитро улыбалась девушка, — поклялась не пускать тебя в свою постель.
Матис покачал головой:
— Твоё решение изначально было невыполнимым.
— Почему? — Нюта обвела кончиком языка контур губ, предвкушая продолжение любовных игр.
Он рассмеялся, обнажая идеальные зубы:
— Мы постоянно желаем друг друга, — и указал глазами на вновь оживающий фаллос.— Знать, будет ли именно так, — было главным условием нашей женитьбы.
Принц произнёс сказанные не так давно Ильте слова:
— Мне не нужно греться у дров на супружеском ложе. Я хочу сгорать на нём каждую ночь, но…я не из тех мужчин, что становятся рабами безудержной страсти, позволяя собой управлять.
Он откинул руку блондинки и вскочил с постели, преодолевая огромное желание остаться. Матис, накинув рубашку, прикрыл вставшую мужественность и подвёл итог их диалога:
— Даже не надейся на это!
В его живот полетела подушка.
— Ещё бы! К твоим услугам любая женщина королевства, — вспылила Аня, униженная откровенным пренебрежением.— А на что рассчитывать мне?
— У тебя есть я! — резко ответил принц, даже не думая опровергать её предположение.
Изменишь — казню! — прорычал он, откидывая ногой, ставший ненужным валик с пухом, и вышел за дверь, оставив валяться на полу не только предмет постели и цветы, но и в разбросанные вещи.
Анна в очередной раз почувствовала себя использованной. Отношения с будущим мужем не укладывались ни в одну схему семейной жизни. И это не было неуверенностью в будущем в классическом понятии. Уверенность как раз таки была: её не бросят ни при каких обстоятельствах. Даже измена станет поводом для казни, но не развода.
Перед глазами встала картина утопающего в цветах холмика с могилкой посередине и трогательной надписью на памятнике. Её любили, она любила и за любовь погибла.… В посетителях невысокой возвышенности обязательно были бы мать, брат, наверное, отец, с которым она ещё не была знакома, и можно было добавить детей — одного— двух или даже троих. Судя по темпераменту Матиса, он будет старательно долго над ними трудиться.
Нюта тронула рукой живот. Возможно, там уже поселился один из его наследников.
Невесёлые размышления прервал негромкий стук в дверь.
— Войдите!— разрешила она.
В комнате появились две миловидные служанки и высокий крепкий лакей.
Через несколько минут всё вокруг Ани сверкало чистотой. Постельное бельё было поменяно. Комната идеально убрана и проветрена. Вещи принца аккуратно сложены в стопочку, которую унесли с собой старательные работницы, не оставившие и намёка на то, что происходило здесь каких-то полчаса назад. А будущую жену Матиса, как хрустальную вазу, сначала перенесли на кушетку, а затем вернули в постель.
Вслед за прислугой в гости пожаловала придворная колдунья.
Она пришла не одна, а с тремя с любопытством разглядывающими дочь короля Таилока фрейлинами, одетыми в длинные облегающие платья. Красивые лица, стройные тела, хорошо уложенные волосы молоденьких девушек в другое время вызвали бы восхищение в ценящей любую красоту Анне, но только не сейчас.
«А вот и потенциальные соперницы объявились, — подумала она.— Как там Матис говорил? Фаворитки и наложницы…»