Вдохновляющая на любовь

Глава 3

Что ж так холодно то? Форточку, что ли не закрыла? Заерзала в поисках одеяла, и грохнулась. Вот твою ж… вся панелька, наверное, слышала мой великий и могучий! Еще с чего так больно то? Как будто не на палас упала, а на… доски???

Я наконец-то продрала глаза, и тут же закрыла их обратно!

Открыла.

Закрыла.

Открыла.

Закрыла.

Нет, все верно, я сижу в камере. Тюремной такой, очень аутентичной… а сидела в гримерке! И как это я сюда попала? Или, что важнее, куда меня вообще занесло?

Каменные стены, грубый необработанный дощатый пол, дверь из железных прутьев. Сзади лавка, с которой я свалилась, в углу ведро. Ага, и посередине этого безобразия я. Да без бантика.

За дверью комната, с добротным столом, где спиной ко мне развалилась фигура в плаще. А перед ним стоят усач, кудряш и ещё один незнакомец. Лысый, с кустистыми бровями и строгим взглядом карих глаз. Холщовые штаны, рубаха, фартук и сверху накинут тулуп. Естественно вся троица таращилась на меня, и я отвечала им взаимностью.

— Что происходит? Кто вы? И что етить вас всех нужно сделать, чтобы это закончилось? — ой, все-таки под конец перешла на фальцет. В их же интересах мне ответить. Следующая стадия уже ультразвук, такой что Витас позавидует.

Они так тяжело вздохнули, как будто умалишенная здесь я, а не они со своим маскарадом. И продолжали говорить с сидящим на своём тарабарском.

Ну все. Это. Не. Смешно.

— Эй — встала и поплелась к решетке. — понимаю, у всех своя работа. Я тоже не люблю из образа выходить, но ребят, серьезно! Я две недели без выходных. Мне этот розыгрыш до одного места! Давайте уже поулыбаюсь в скрытую камеру и пойду, а?

Смотри-ка. В этот раз на меня только курчавый взгляд перевёл, остальные даже не бровью не повели. Перешли на отыгрыш спора что ли? Интересно на узбекском они разговаривают, или вообще рандомные звуки выдают?

Ладно, думаете меня легко игнорировать? Как бы не так, уж что что, а аудиторию привлекать я умею.

И я запела. Свою коронную. Песню про коня знаете? В моём исполнении она сразу начинается на максимальной громкости и со всей широтой диафрагмы, а уж поверьте мне есть чем похвастаться. Ну а что? Клин клином вышибают: вы меня на тарабарском решили поигнорировать, а я вас на вокальном поиспытывать! Обычно к куплету, где Сяду я верхом на коня, равнодушных не остается, а к Полюшко мое, родники — люди уже оторваться не могут.

Ну вот, другое дело! И застыли, и смотрят — говорю же не такие залы раскачивали. Даже мистер спина соизволил развернуться и встать. Воу, хорошо что я пою, а то ещё бы слюни начала пускать. Не часто видишь журнальную обложку вживую.

Мужчина оказался высоким, стройным, но не худощавым, с ярко выраженными плечами. Рваная шапка густых русых волос, чуть вздернутый прямой нос, пухлые губы, четкие линии лица. И глаза. Цвета растаявшей воды. Два белесо-голубых озёра, в которых хочется утонуть. Кому-то, но явно не мне! Терпеть не могу таких красивых мужиков! Они как правило привыкли получать, и совсем не умеют отдавать. У меня и так с парнями особо не складывалось, а уж с красавцами мы как правило дальше словесных перепалок не заходили. Ничего не могу с собой поделать, всегда хочется их уколоть, чтобы самомнение подсдулось. А такие больше к восторженному кудахтанью привыкли.

Только в моей голове замигала красная лампочка alarm, как красавчик в два шага оказался уже у решетки. Он ещё и грациозный как кошка, ну то есть кот. Дикий, уличный, который сам по себе.

— Диа лиасси? — покачивая головой проговорил он себе под нос. Надо же, вроде хмурится, а все равно красивый, аж дышать сложно.

— Хренасси! — не изменяя традициям ответила я.

И хотела было перейти к Дай-ка я разок посмотрю. Как красавец что-то пробурчал, раздавил в руке какой-то кристалл и, клянусь, его глаза зажглись изнутри! Словно на дне озёр вспыхнули, упавшие с неба, звёзды. А мои уши и горло обожгло такой болью, будто туда кипятка плеснули. Никогда не претендовала на высокий болевой порог. Поэтому рухнув прямо на пол, меня скрутило и я бессовестно заорала.

— Ещё раз, ты иномирянка? — сказал мужчина, как плетью хлестнул.

— Ещё раз, вы нормальные тут все? — прохрипела сквозь слёзы я. Что? Прохрипела? — Мой голос? МОЙ ГОЛОС? — хотела бы сорваться на визг, да вышло скорее карканье! Ну а что вы хотите? Разгар сезона, если я сейчас охрипну, то кредит у меня конечно спишут, деньги уже переведены на счёт. А вот кушать мне до февраля будет нечего. Боюсь ещё одной такой экстремальной диеты я не выдержу!

— Твой голос я сейчас заберу, если не начнёшь отвечать на вопросы. Ты иномирянка?

— Да! — зло сверкнула глазами я на козлину! Мысленно переименовав его из красавца в представителя мелких и парнокопытных — из мира адекватных людей.

Боль понемногу утихала, но в горле першило и саднило, а в ушах стоял звон. Я попыталась прокашляться, но стало только хуже.

— Так, а можно с кем-то нормальным поговорить? Кто не прыскает перцовым баллончиком в горло девушкам? — буквально выплюнула я. Потому что сверкнувшие глаза мне могли привидеться, скорее всего привиделись! Но в руке он точно что то раздавил и похоже именно это обожгло мне гортань. Очень даже похоже на правду.

— Можно поговорить со мной и попытаться сохранить жизнь — надменно изучая меня с головы до ног, продолжил мерзкий тип — ты не с Агнории, иначе заклинание изучения языка выжгло бы тебе голос и слух. Откуда ты?

— Выжгло бы голос? Да ты чокнутый. Вы, вы… — проскулила я. И все! Пелена слез окончательно залила мои глаза. Что будет дальше я прекрасно знаю. Но сделать уже ничего не могу.

Ну привет, истерика, зачастила ты ко мне, второй раз за полгода. В прошлый раз, когда пришла домой с работы и поняла что ба уснула навсегда — соседям пришлось скорую вызывать. И они не идиоты, скорая предназначалась именно для меня. Просто, моя скрытность и терпеливость работает, как кувшин. Я бесконечно долго, по капле могу терпеть, что угодно. Злость, обиду, страх, усталость, даже слёзы спокойно сдерживаются и отправляются на дно сознания. Но потом меня рвет. На части. И как говорят очевидцы, всегда сдержанная и улыбчивая девушка превращается в фурию.

Я этим не горжусь, поэтому стараюсь не доводить до такого состояния. Ведь крушить все вокруг себя, размазывая сопли, оглушая людей ревом раненной медведицы — не то чем хочется заниматься, согласны? Но если обычно контроль за эмоциями мне даётся легко, то в такие моменты, я просто отключаюсь. Перед глазами туман и спасает окружающих только время.

Подскочила на месте, хватаясь за голову, и завыла в голос. Из глаз ручьём хлынули слёзы, меня явно шатает из стороны в сторону. Страшно! Мне очень-очень страшно. Я нахожусь не понятно где, судя по всему не в Москве, и даже не на Земле. Господи, какой бред! А ещё куча мужчин заперли меня в камере и хотят забрать мой голос или жизнь. Не поняла. Потому что мне СТРАШНО! Почему в моей жизни выбор есть между плохо и очень плохо. Я же вроде не самый паскудный человек во вселенной?

Решетка, судя по скрипу, открылась.

— Нет, нет, НЕТ! Не трогайте меня, оставьте в покое!

Я судорожно заметалась, под какие то крики и ругань. Но если в обычной жизни совсем не спортивная, то сейчас резервы организма на пределе. Поэтому скакала я по камере скорее всего как горная лань. Правда не долго, меня схватили и зажали с двух сторон, а мой взгляд наконец-то сфокусировался. На двух выцветших озёрах, с мерцающей голубым сиянием радужкой и обдающих ледяной стужей. Который почему то прожигает меня насквозь.

— Слушай меня! Слушай только меня. Не существует, никого, ты — это всего лишь часть меня. Слушай.