(Не)нужная пара для "монстра"

Я сидела в удобном велюровом кресле и смотрела на Константина — опекуна и наставника в одном лице.— Тебе нужно выбрать спутника жизни. Время пришло, — он тоже расположился в кресле, но гораздо более вычурном, чем мое.— Ты меня полностью устраиваешь.— Я слишком стар для тебя, — покачал головой мужчина, который выглядел от силы на сорок пять земных лет и стал для меня центром новой жизни.— А по-моему, ты преувеличиваешь, — я махнула рукой на собеседника и на тот разговор, который он поднимал время от времени.— Мне скоро засыпать, — напомнил Константин о том, о чем я боялась даже думать.Как я буду существовать без него?— Не так уж и скоро. Мы еще успеем поиграть в счастливую семью, — как можно беззаботнее отмахнулась я, но от моего наставника это не укрылось.— Я не хочу, чтобы мы играли в семью. Я хочу, чтобы ты была в безопасности под крылом мужа, — не сдавался мужчина.— А может быть, этого не хочу я? Не хочу быть не под чьим крылом. Я сама по себе.— Ты не кошка, — покачал головой Константин и усмехнулся.Я посмотрела в его глаза, вокруг которых собрались лучики морщинок, и только сейчас заметила насколько у него уставший взгляд. Минуло почти двести лет, как он «спал» в последний раз. Его срок близился к концу.— Но и тварью быть не хочу! — вспылила я и тут же под пронзительным взглядом мужчины сникла.— Мы уже говорили об этом. И мне казалось, что мы прошли этот этап. Все мы — твари божьи. Так, какая разница, какая сущность в нас сидит? Для чего-то же нас создали? — продолжил разъяснять прописные истины Константин.— И вы думаете, что для великих целей? — не удержалась от сарказма я.— А почему нет? Мы — вершина эволюции.— Самая, надо признать, скоромная вершина.— Мы — венец творения Создателя. Так почему бы нам не присмотреть за братьями нашими меньшими? — проникновенно продолжил мой наставник.— Каждый брат меньший вправе сам вершить свою судьбу и поступать так, как ему вздумается. А вы... — я указала на Константина рукой, — Лишаете людей свободного выбора.— Они свободны благодаря нам.— Это всего лишь иллюзия свободы.— Они сами нас выбирают и ставят на ключевые позиции нашего мира.— Ой, ли? Сами? — не поверила я и откровенно рассмеялась. — Сложно вас не выбрать. Вы же делаете все возможное, чтобы и выбирать особо было не из чего.— Выбирать особо не из чего, как ты выразилась, это потому, что мы совершенны и заинтересованы в том, чтобы люди жили в благополучии.— Но вас никто не обязывал нести эту ношу. Уж тем более следить за «братьями своими меньшими», — начала закипать я.— Но это следует из нашего бытия.— Тебя не переубедить, — я  покачала головой. — Больше всего это похоже на то, что вы просто не любите делиться властью. А дабы не давать ее в руки человечеству, забрали, создав иллюзию свободы слова и действия.— Не без этого. Все мы не без греха. Но если людьми не править, то, что тогда будет? Какой путь развития займут они?  В истории человечества было много примеров. Созидательная пора непременно сменялась разрушением и хаосом, стоило только власти поменяться. А мы помогаем находить равновесие, политически ограничивая жадные и захватнические рефлексы человечества, неминуемо ведущие к угнетению цивилизации. Мы — величина постоянная, в отличие от людей.— Ясно. Спорить с тобой можно бесконечно, — я вмиг сдулась и устало откинулась на спинку кресла.— Это ты ушла от темы, — снисходительно проговорил Константин и сложил кисти рук в «замок», поставив на них свой подбородок.— Не так уж и ушла. Я хочу сама выбирать.— Ты хотела сказать и вовсе этого не делать.— Именно так. Я не хочу искать спутника. Мне одной хорошо. Ты многому меня научил и многое дал. Я найду свое место в этом мире.— Я и не сомневаюсь, но напоминаю тебе, что Преобразователя мы так и не нашли.— Вряд ли я ему буду теперь нужна. Он уже сделал со мной все, что хотел, — комок горечи застрял в моем горле.Затем я сжала кулаки, медленно выдохнула, борясь с подступающей паникой, и меня отпустило. Год заключения в аду не прошел для меня бесследно.— Его умысел мы так и не разгадали. Поэтому я хочу, чтобы рядом с тобой был кто-нибудь из наших, который сможет тебя защитить.— Каждой твари по паре, значит, — горько усмехнулась я.Наставник лишь осуждающе покачал головой:— Ты сама должна решить для себя, кто ты. Тварь или одна из нас? Ведь мы внешне мало отличаемся от людей.— «Внешне» — ключевое слово, не правда ли?— Но разве тебе не по нраву новые навыки и возможности твоего тела?— Ты так говоришь, как будто я должна поблагодарить того больного ублюдка, который истязал и превратил меня в монстра.— Я не к тому веду. Просто пытаюсь научить тебя во всем находить плюсы и видеть твои преимущества перед остальными.— Мне больно…— Я знаю, дорогая. Я знаю… — наставник замолчал и тепло улыбнулся. — Но своего мнения я не поменяю. Скоро мэр Гринетсити будет давать бал для своих.— Я не хочу.— У тебя нет выбора, моя дорогая.— Не заставляй меня, — молитвенно прошептала я.— Тебе и так позволено больше, чем другим, — Константин встал из-за стола, обошел его и, поцеловав меня в лоб, вышел из кабинета.Когда дверь за ним закрылась, я согнулась в кресле и закрыла ладонями лицо. Все человечество уже давно знало, что такое эмансипация. Хотя в глобальном плане выбора у людей особо не было: кто будет ими править и занимать ключевые должности среди них. Но ведь в выборе спутников жизни и личных предпочтений люди были все-таки свободны. Так почему же мы, живущие среди них, так ограничены и должны искать защиту у отцов, мужей, братьев или опекунов, как в моем случае? Почему мы не переняли эту модель отношений? Тем более мне, знающей, что это такое, и нерожденной, как многие из нас, а созданной насильственно.Ответ прост — нас слишком мало. А точнее, мало женщин, подходящих для монстров, которые, как я думала раньше, вымерли. Но нет, эти гады оказались живучими…Я хотела уже подняться из кресла и выйти из кабинета, как услышала тревожный голос Константина. Благо, как он сказал, преимущества действительно были. Я теперь обладала острым слухом, только вряд ли когда-нибудь смогу признать, что эксперимент, который провел надо мной мучитель, стоил того. Это невозможно принять и уж тем более простить. Жить в мире, где есть куча запретов, свои законы и нормы существования, но главное — оставаться в тени, чтобы человечество по-прежнему оставалось в блаженном неведении и считало себя венцом эволюции.Я поспешно покинула сию аристократическую обитель. Мой наставник — любитель всякой старины и громоздких элементов интерьера. Наверное, это все потому, что он жил еще в те времена, когда миром правили короли и императоры. Пусть внешне Константин выглядел моложаво и привлекательно, но на самом деле он уже давно перешагнул порог в четыре сотни лет. Когда меня передали ему, я смогла внести в его долгую жизнь краски. Но, увы, законы нашего общества таковы, что мне придётся искать этого чёртового мужа. А это значит, что мой наставник снова останется один. Но я теперь совсем не верила мужскому племени. Спасибо, уже вдоволь сыта счастливой семейной жизнью в прошлом. Что я там не видела? Три года минуло с тех пор, а меня все еще трясет от той сцены в кабинете супруга,  при воспоминании о которой каждый раз мое бедное сердце кровоточит.В таких невесёлых мыслях я добежала до входной двери, когда Константин уже надевал на себя серое пальто и взял в руки зонт.— Что случилось?! — обеспокоенно выпалила я.— Ничего, Лия.Личный водитель открыл перед ним дверь, но я выступила вперед. Константин был слишком хорошо воспитан, чтобы подвинуть или накричать на меня. Пригибать голову, как обычно делают женщины из его племени, я тоже не привыкла. В общем, не повезло ему со мной.— Ты не уйдешь? — устало спросил он.— Нет, — категорично ответила я.— Может быть, я иду на свидание?  — пожурил меня Константин. — А ты, милая леди, заставляешь старика отчитываться перед тобой. В какое положение ты меня ставишь?— Я сделаю вид, что ты не пытался меня только что обмануть. Сохраню за тобой твое честное имя, как гарант того, что ты никогда не опускаешься до лжи и можешь только недоговаривать.— Нехорошо подслушивать.— Ты сам сказал, что мне следует извлекать положительные стороны из того, кем я стала, — улыбнулась я, понимая, что наставник сдался.— Я не хотел бередить твои старые раны, — покачал мужчина головой, но отступил от двери, давая мне возможность набросить на себя пальто.— Это он?— Да.— Кто-нибудь выжил? — хрипло спросила я и замерла.Константин лишь печально посмотрел на меня и отрицательно покачал головой.  Я отвернулась, чтобы он не видел мои мокрые от слез глаза.— Я не хочу, чтобы ты туда шла.— А я хочу вспомнить этого ублюдка. Возможно, в его новом убежище у меня будут шансы на это, — я собрала всю свою волю в кулак.Мужчина был против, но отказывать мне не стал и предложил свой локоть. Я вцепилась в него, как в спасательный круг. Точно так же, как два года назад. Константин стал моей опорой, когда я ее лишилась. Он стал моей поддержкой, когда муж изменил мне, и надеждой на нормальное будущее, когда из меня сделали монстра.Машина представительского класса уже стояла около большого загородного особняка. Разместившись с комфортом в теплом салоне автомобиля, меня все равно била нервная дрожь, и я сильнее закуталась в теплое пальто.— Ты не хочешь вернуться? Я же вижу, что тебе не по себе, — Константин предпринял еще одну попытку переубедить меня, когда машина уже тронулась с места.— Нет. Я хочу перебороть свой страх. Мне не хотелось бы всю свою долгую жизнь бояться всего, что связано с моим похищением.Мужчина долго и внимательно смотрел на меня, даже тогда, когда  я отвернулась и уставилась в окно автомобиля, везущего меня прямиком в прошлое.Спустя время мы остановились на окраине города, недалеко от заброшенного завода, территория которого находилась за высоким бетонным забором. Пожалуй, только времени все подвластно. Местами бетонная плита треснула и осыпалась, а вход на закрытую территорию давно никто не охранял. Лишь висела табличка «Не входить». Но кого это когда-либо останавливало? Правильно, никого. Даже больше скажу, это место служило своеобразным маяком для любителей экстремальных развлечений.Ржавый замок на покосившихся металлических воротах был уже срезан, а на территории заброшенного, поросшего травой и мелкими деревьями полигона стояли дорогие автомобили. Как будто специально приготовились к презентации несколько «Макларенов», парочка «Мазератти», «Порше» и другие. Все были как на подбор. Это пожаловали представители власти. Мы тоже припарковались среди этой роскоши. Константин вышел и обошел автомобиль. Пока я открывала дверцу, он подал мне руку и помог встать. Я была обута в полусапожки на высоком каблуке. Не самая удобная обувь для хождения по руинам, но я теперь не человек, чтобы спотыкаться через каждое препятствие.Смрад испражнений и мусора ударил по чувствительным рецепторам, перемешавшись с дорогими парфюмами собравшихся здесь мужчин. Они разбились на пары и беседовали друг с другом, Константин кивком головы приветствовал тех, кто попадался на нашем пути, когда мы шли за провожатым. вперед. Парень был точно не из нашего племени, а обычным человеком. Очень интересно.— Осторожно, здесь яма. А за поворотом обрушено перекрытие. Но нам нужно спуститься вниз. На удивление подвал совершенно не пострадал, — рассказывал он и указывал нам дорогу.— Или же его вычистили и отстроили заново, — тихо пробормотала я.— Но тогда должны были остаться свидетели. Кроме того, кто-нибудь обязательно заинтересовался бы происходящим здесь.— Может быть, такие и были. Но только никого уже не осталось в живых, — я пожала плечами и перешагнула через кусок отколовшейся стены.— Нам не поступали сводки о погибших, — повернулся ко мне провожатый и нахмурился.— А бомжи? Вы всех их регистрируете?— Хм.— Полно тебе, Лия, играть в мисс Марпл. Не отбирай хлеб у следователей, — шутливо пожурил меня Константин.— Это просто рассуждения вслух, — я пожала плечами и начала спускать вниз, держась правой рукой за стену.По мере того, как мы приближались к подвалу, усиливался только запах парфюма, но не смрада, который окутывал все три этажа этого разрушенного завода.— Ты чувствуешь? — спросила я у наставника, который шел впереди меня.Не оборачиваясь, он лишь кивнул мне.— Вы что-то почувствовали? — поинтересовался парень.А я еще больше убедилась в том, что он посвященный.— Константин? — все же решила уточнить я.Но тот сразу все понял и бросил:— Можешь рассказать ему. У мальчика покровитель — один из наших. Поэтому в будущем он станет одним из нас.Я остановилась и окинула парня внимательным взглядом, а потом ответила ему:— Здесь нет посторонних запахов. Только лишь ароматы туалетной воды. А вот запахов, присущих таким заброшенным зданиям, совсем не наблюдается.— Вы думаете, что кто-то их специально перебил?— Думаю, что да. Только вот это нам ничего не даст, — поставила я точку в нашем разговоре.Тем более, что мы пришли на место, где уже работали криминалисты и судмедэксперт. Ребята в бахилах и белых одноразовых костюмах рыскали по просторному подвальному помещению и выискивали все улики, что могли пролить свет на исчезновение нашего Преобразователя, как мы назвали этого ублюдка. Судмедэксперт поочередно наклонялся над каждой из трех девушек и записывал на диктофон предположительное время и причины смерти каждой из них. Правда, не знаю, как в том месиве можно было что-то рассмотреть. Но стоило сделать шаг, как меня тут же вывернуло. Хорошо, что хоть успела отойти в угол. Я придерживала волосы, пока меня выворачивало наизнанку. Тут же перед моим носом появился белоснежный платок с инициалами «К. И.». Приняв его с благодарностью, я вытерла губы, а затем выпрямилась и поймала на себе осуждающий взгляд наставника.— Я же говорил, что тебе не следовало сюда приходить, — и он покачал головой.— Не ворчи. Лучше пусть меня вывернет пару раз, чем  я буду бояться смотреть страху в лицо.Константин удостоверился, что я перестала выплевывать содержимое собственного желудка, и пошел осматривать тела погибших девушек. А я стояла и не мешала спецам работать и расставлять маркеры с цифрами.Где-то в глубине души я надеялась, что перед глазами возникнет образ того ублюдка, но, увы… Чем больше я рассматривала его новую лабораторию с огромным металлическим столом, больше похожим на патологоанатомический, шкафчики и три клетки, в которых держали девушек, тем больше во мне возникало чувство гадливости. Погрузившись в себя, я даже не заметила, как подошла к одной из клеток, уставившись на ведро в углу и матрас с грязной простыней.Я помнила, как корчилась на таком же матрасе и выла от страха. Как мое сердце заходилось в бешеном ритме от осознания того, что я попала в руки маньяка, чокнутого ученого, который решил поиграть в Бога. Я смотрела, как передо мной этот мерзавец препарировал живую девушку и что-то ей вводил, как менял растворы капельниц, добавляя туда вещества, известные только ему одному. Как он внедрял что-то под женскую кожу и смотрел, как такая же пленница, как я, горела в агонии, привязанная к операционному столу. Как несчастная содрогалась, но не умирала, а ее мучитель радовался, как безумец, пританцовывая на одном месте.А я... Я тогда в ужасе вжалась в угол своей камеры и тихо молилась, чтобы меня успели спасти. Но никто не пришел.А когда я уже совсем отчаялась, нас нашли. С тех пор минул год, который меня изменил окончательно и бесповоротно.— Лия, — я почувствовала теплую руку наставника на собственном плече.Он мягко потянул меня в сторону выхода, пока я пустым взглядом взирала на последнее пристанище одной из жертв.— Ты вспомнила его?— Нет,  — покачала головой я. — Что с девушками?— Их личности только устанавливают. Но они были слишком молоды. От силы лет двадцать, не больше.— Он находит все моложе и моложе.— Да, — подтвердил мои мысли наставник.А ведь это была не первая подпольная лаборатория мерзавца. Больше мы не проронили ни слова. Я понимала, чего опасался Константин и почему так настаивал на выборе супруга. Ведь я — единственная, кто выжил в ходе безумного эксперимента, и превратилась в одну из них. Рано или поздно безумец захочет вернуть меня, чтобы изучить вновь и понять, почему этот опыт не работает с другими.Но, если честно, меня больше беспокоило то, что я не могу вспомнить его лица, хотя он абсолютно точно не носил никакой маски. Да и в парке я помнила, как меня поразила его внешность своей хищной и нечеловеческой красотой. К сожалению или счастью, лицо моего мучителя стерлось из памяти. Потому что регулярный сильный стресс и нестабильность нервной системы привели к тому, что у меня образовалась диссоциативная амнезия, и я просто забыла его. А ведь, если бы не это, то портрет маньяка намного упростил бы нам поиски.Мы с Константином молча доехали до особняка и также, не обмолвившись ни словом, прошли в гостиную.— Если захочешь поговорить, то я к твоим услугам, — Константин присел рядом и приобнял меня.— Не знаю. Нет, наверное.— Не стоит в себе держать то, что тебя беспокоит. Давай поговорим об этом.— Сложно жить под неусыпным контролем психотерапевта, — вслух посетовала я, а Константин понимающе улыбнулся. — Иногда мне кажется, что я для тебя всего лишь пациент.— Это не так, — тот покачал головой. — И ты ни слова не вытянешь из меня, потому что знаю тебя, как облупленную. Я не буду уверять, что ты для меня стала членом семьи, что очень тобой дорожу. Потому что именно на это ты напрашиваешься. А почему? Потому что ты патологически не веришь людям. Ты сама должна убедить и заставить себя поверить в то, что я говорю. Иначе я просто умываю руки. Мне почему-то кажется, что это не только из-за твоего похищения. Я никогда не спрашивал тебя, чем это обусловлено. Не хочешь поговорить об этом?— Ладно, я поняла тебя. Всегда одно и то же. А если честно, то ты для меня тоже не просто наставник, — я прижалась к его груди и с наслаждением втянула в себя носом мускусный одеколон с нотками морского бриза.Ведь Константин изо дня в день помогает мне справляться с собой.— Так и думал, что вы снова вместе. Лия, могла бы и отлипнуть от нашего достопочтенного мэтра, — в комнату вошел рыжий здоровяк со скандинавскими корнями, по крайней мере, именно так он всегда утверждал.— Ты так говоришь, как будто я целыми днями кручусь только вокруг Константина.— А разве нет? — Йен вскинул рыжую бровь и лучезарно улыбнулся, демонстрируя белоснежную улыбку.— Ну, раз ты об том знаешь. Значит, тоже ошиваешься где-то рядом.— Мне можно, ведь я привязан к наставнику, — продолжал насмехаться надо мной друг.— Ладно, дети, не ссорьтесь. Лучше развлеките друг друга. А то вас стало слишком много в моей долгой жизни.— Наставник! — скривилась я.— Константин! — возмущенно произнес Йен.— Из вас вышла бы замечательная пара, — добавил Константин и встал с дивана.— Пара рыжих и бесстыжих, ты хотел сказать, — прыснул Йен и расхохотался в голос.— Не мерь меня по себе, — рассмеялась я.— Тебе уже столько лет, а ведешь себя, как ребенок, — покачал головой Константин и посмотрел на веселящегося Йена.— Зато мне нескучно жить. Да и что там сто лет? Для нас это еще детский возраст.— Хм, — откашлялась я. — Боюсь спросить, за кого же ты меня тогда принимаешь?— За младенца, — ответил здоровяк.— Ну, может, хоть на роль младшей сестры сгожусь? — с улыбкой спросила я.— А как насчет «груши» для битья? — Йен нахально вскинул бровь.— А почему бы и нет? — я сделала вид, что задумалась.— Эх, молодёжь, лишь бы подраться, — покачал головой Константин.— Между прочим, помогает прочистить мозги и выплеснуть весь негатив, который ты так усиленно копишь в себе. А еще, как следствие, ты снова почувствуешь, что твоя новая форма намного лучше предыдущего тела.— Пф.— Ты забираешь мой хлеб, — тихо рассмеялся Константин.— Я всего лишь дорабатываю твою терапию, но действую другим способом.— Ничего, что я все слышу? — встряла я.— Нет, — закатил глаза Йен.Константин подал мне руку и помог подняться с дивана, а затем передал меня своему личному секретарю, помощнику и другу — крупному рыжему и нахальному наглецу, который изо дня в день гонял меня по спортзалу, обучая рукопашному бою. Когда-то я сама попросила его об этом, не желая быть слабой. Я была уверена, что если бы могла постоять за себя, то со мной такого не случилось бы. Но я была слаба и телом, и духом. А теперь, живя среди хищников, я и подавно не хотела быть слабой.Только я переоделась в легкий и нестесняющий движения спортивный костюм, как на меня посыпались удары, которые с трудом удавалось блокировать на грани новых возможностей тела. Сначала я только уходила от мелькавших рук и ног здоровяка, держа глухую оборону. Я уворачивалась, закрывала корпус и выставляла блоки. Пот потек по виску, а волосы, выбившиеся из хвоста, прилипли к шее и лбу. Но я внимательно следила за движениями Йена и ждала, когда он ошибется. Я изматывала его, но мой запас сил тоже таял,  значит,  с минуты на минуту все решится. Буду затягивать — сил не останется на удар, а потороплюсь — потеряю шанс застать здоровяка врасплох. Чем выше шкаф, тем громче он падает. Я улыбнулась своим мыслям и выбросила вперед руку, ударив по корпусу и со всей силы двумя руками по ушам. И все, Йен упал. Конечно, его окончательно не вырубило. Если бы передо мной был обычный человек,  то ориентацию точно потерял бы. А дальше я лишь замахнулась ногой и, едва дотронувшись до его виска, задержала ее. Таким образом я продемонстрировала, что в случае реального боя он валялся бы без сознания.— Неплохо, неплохо, — прокряхтел Йен и, тряхнув, головой посмотрел на меня.— По твоей шкале «неплохо» — это очень даже хорошо, значит.— Ты победила только потому, что выложилась по полной программе.— Знаю, не начинай, — предостерегающе сказала я.— Ты должна принять себя и понять, что новое тело может дать тебе гораздо больше возможностей. Да что говорить, ты уже гораздо сильнее любого человека.— Мне нужно время, Йен.— Хорошо, малышка, — улыбнулся он и тут же поплатился за это.Я прыгнула на него и повалила на устланный матами пол. Йен рухнул, а я прислонила кулак к его лицу и остановила его. Рыжий здоровяк схватил меня за бока и принялся щекотать.— Это нечестный ход! — закричала я и громко расхохоталась.— В бою все средства хороши, — заявил этот рыжий наглец и перевернул меня на спину, продолжая вызывать у меня безудержный смех.Надо отдать должное, разрядку я получила фантастическую. Йен встал с меня, когда я уже начала задыхаться, подал руку и рывком поднял меня с пола.— Какие планы на вечер? — спросил он.— Хочу немного развеяться, — я пожала плечами и пошла вперед.— Хорошего времяпрепровождения.— И что, даже не пригласишь на свидание? — охнула я.— Нет уж. У меня тоже есть планы на этот вечер.— Неужели встретил ту самую?— Если бы, — помрачнел Йен.— Старик на тебя наседает?— И на меня тоже, — скривился рыжий здоровяк и тяжело вздохнул.Мы уже как раз поднялись по лестнице и вышли в холл первого этажа.— Может быть, вступим в сговор? — игриво поиграла бровями я.— Пф.— Я все слышу, — раздался из гостиной голос Константина.— Раз слышите, так знайте, что я согласна связать свою жизнь только с двумя мужчинами. То есть с вами и красавчиком Йеном. Другие, боюсь, не выдержат меня, груза моих проблем и особенно моих тараканов!— Мы по отдельности тоже едва выносим тебя, но ничего, еще живы, — проворчал Йен.— Так давайте жить большой и дружной шведской семьей. Так кажется раньше называли такие браки. Точно уже не помню.Йен скривился на мое предложение, а Константин лишь осуждающе покачал головой.— Лия, какие планы на вечер? — перевел тему наставник.— Хочу съездить в заповедник, — честно призналась я опекуну, когда мы подошли к нему.И тот лишь одобряюще мне улыбнулся:— Ты там останешься?— Нет, вернусь домой.Константин кивнул и, перевернув страницу какой-то жутко древней книги, углубился в чтение. Йен уже отсалютовал нам стаканам сладкого пунша и вышел. Пора бы и мне привести себя в порядок. Я чмокнула наставника в щеку и пошла в свою комнату.— Хорошо, но можешь не торопиться, — проговорил Константин, когда я уже практически добралась до второго этажа.Я обернулась, посмотрела вниз, но наставник продолжал читать. Как-то слишком таинственно прозвучали его слова. Предвкушающе, что ли? Старый интриган что-то задумал?Я быстро приняла душ, завязала высокий хвост, надела свитер, доходящий до середины бедра, и тонкие чулки. Когда я спустилась вниз, Константин так и не оторвался от прочтения своей книги. Я надела на себя пальто, лёгкие полусапожки и выскользнула в ночную прохладу. Время уже  приближалось к полуночи. Вовсю царствовала ночь, то время, когда таким, как я, было дозволено очень многое. Можно было вызвать свою вторую ипостась и насладиться свободой. Этим-то я и собиралась заняться. Я теперь, как заправская хозяйка, которая должна выгуливать на привязи свою зверушку не реже пары-тройки дней. Из-за такого забавного сравнения я мысленно рассмеялась. Вот представители нашей братии оскорбились бы этим сравнением, а я, наоборот, расхохоталась. Теперь я практически и хозяйка, и питомец в одном теле, словно шампунь и кондиционер.Глупая улыбка не покидала моих губ. Настроение было отличным, и я поспешно спустилась с высокого крыльца, махнула рукой охраннику, который уже шел в мою сторону, но не стала его дожидаться, открыла с пульта гараж и запрыгнула в свою спортивную машину ярко-жёлтого цвета. Не знаю, была бы у меня такая малышка в моей прошлой обычной жизни. Хотя мы тоже неплохо зарабатывали, но вряд ли я позволила бы себе такую роскошь. Скорее всего, я задушила бы на корню такое желание в угоду семьи, поступилась бы мечтой и сама нашла бы правдоподобное оправдание. Определенно, желания абсолютно разные, когда ты находишься в браке и совершенно свободен, как ветер, и ничем не обременен. Будь я еще в прежней жизни, то наверняка бы искала какой-нибудь удобный, вальяжный, с большим количеством мест седан, чтобы хватило на всю семью, которую мы с мужем всегда хотели. Снова стало грустно, и я поспешила убрать в дальний ящик свои умозаключения, чтобы окончательно не испортить себе настроение.Сейчас меня, кроме скорости, комфорта и красоты, ничего не интересовало. Мотор приятно зарычал. Я вывернула руль, выехала в открытые ворота и нажала педаль газа. Дорога до заповедника была неблизкой, но на моей «ласточке» я туда долечу всего лишь за полчаса. Включила музыку на полную громкость. Давно заметила, чем громче она, тем больше возникает желание втопить педаль газа. Пустая, незаполненная машинами автомагистраль так и манила нарушать запрет на скоростное ограничение. Сущность внутри меня заворочалась. Она так же, как и я, уже начала предчувствовать приближение свободы. Мое человеческое тело наслаждалось скоростью и мягким урчание мотора, а в скором времени моё уже нечеловеческое тело будет наслаждаться ветром и нереальный высотой. Я гнала, выжимая из своей «ласточки» все, на что она была способна. И вдалеке я увидела огни гостиничного комплекса. Заповедник — это не только сотни тысяч гектар труднопроходимого леса, гор и нескольких озёр, но и довольно внушительный гостиничный комплекс, состоящий из небольших двухэтажных коттеджей, выстроенных на довольно-таки приличном расстоянии друг от друга, чтобы посетители могли насладиться одиночеством. Заповедник, в котором запрещено появляться обычному человеку. Патрули ежедневно выискивали таких смельчаков. Но поскольку земля здесь была объявлена заповедником, в которой обитают несколько видов опасных и очень редких животных, занесённых в Красную книгу, то власти были совсем не против такой секретности. Хотя я не вдавалась в подробности, возможно, им не предоставили выбора или слишком хорошо заплатили, чтобы закрыли на все глаза. В любом случае заповедник был открыт только для таких, как мы. А если уж организовывались какие-то туры для людей, то они никогда не длились до наступления ночи. Именно ночью здесь было слишком опасно для простых смертных. Потому что на самом деле здесь обитали необычные и ужасные хищники.Я снизила скорость и остановилась у шлагбаума. Дверь пропускного пункта открылась, а из неё вышел здоровенный охранник. Я продемонстрировала ему свои глаза с вертикальным зрачком и сверкнула клыкастой улыбкой. Зачем документы, когда у меня на лице написано, к какой расе я принадлежу. Мужчина кивнул мне и махнул кому-то рукой за спиной — шлагбаум открылся. Я припарковала машину на огромной автостоянке. Машин было немного, но, как обычно, они были представительского класса. Снимать здесь жильё я не планировала, поэтому вышла из машины, оставила в ней сумку, телефон и ключи и пошла в сторону темного леса. У меня там было свое место — уединенная полянка, так сказать, для приготовления к смене ипостаси. Я шла пешком совсем недолго, около полукилометра. Там, на полянке лежало давно поваленное дерево, на котором я обычно и раздевалась. Я неторопливо сняла с себя пальто, свитер и скатала чулки. Нынешняя поздняя осень была прохладной, но адреналин уже играл в крови. Я не чувствовала промозглого ветра, тем более среди густого хвойного леса он был не таким уж и сильным. Самым удобным здесь было то, что площадки, на одной из которых я сейчас и находилась, были практически повсюду. Это было специально сделано для того, чтобы нам было удобнее обратиться и расправить мощные длинные крылья. Я долго не могла понять, как в моем хрупком теле может прятаться такое чудовище. И каким образом, вопреки всем законам физики и физиологии, я вообще могу обращаться в дракона? В ящера, который давным-давно считался вымершим видом. Но драконы оказались живее всех живых. Разве что немного уменьшились в размерах и теперь не достигали пятиэтажного дома, как в былые времена. Но точно достигали высоты двух этажей. Женские особи были поменьше мужских, но не менее мощные. Я закрыла глаза и вздохнула полной грудью. Теперь я не боялась оборота и наслаждалась им. Раскинув руки, я представила, как они превращаются в мощные крылья, как учил меня Константин. Мое тело начало трансформироваться. Не знаю, как все это происходит с научной точки зрения, но для меня это была магия чистой воды. Это что-то фантастическое и нереальное. Все органы чувств обострились, и я начала слышать ещё лучше, а видеть ещё дальше. Разные запахи, присущие влажному хвойному лесу: сырость, прелая хвоя, мох, грибницы, срубленные деревья, запахи обитающих здесь диких животных — всё смешалось в невообразимый коктейль и ударило по рецепторам.Единственное, что я так и не освоила, это охота. Да, инстинкт охотника мне был не чужд, но мне нравилось играть со своей добычей, а не есть её, как это делали другие драконы. Прошло всего несколько минут, как я оттолкнулась и взмыла в ночное небо. Ночь — это наше время, когда нас никто не может увидеть и заметить. Когда мы можем быть самим собой и парить в облаках. Над ними и под ними летать, цеплять мощным телом кроны деревьев, сидеть на высоких утёсах и смотреть вдаль, а потом, вдоволь налетавшись, перейти к другой забаве. А именно: сложив крылья, падать с огромной высоты в глубокое и чистейшее озеро. Нырнуть и тут же вынырнуть из него, заложить вираж и выбить целый фонтан брызг, рассекая спокойную озерную гладь.От предвкушении всего того, что я нарисовала себе в голове, у меня забилось сердце. Я мысленно улыбнулась, хотя на самом деле на моей морде был тот ещё оскал. Расправив крылья, я поймала встречный поток ветра и полетела в высь. Выше, выше, и выше, насколько могла себе позволить. Сегодня я решила начать с кое-что интересного. Достигнув своего предела, я сложила крылья и упала вниз до тех пор, пока не показались кроны деревьев. Потом я расправила крылья, спланировала вдоль них, сделала пару взмахов и снова рванула в высь, сделала «колесо», снова расправила крылья. Мне так нравилось летать, это было божественно и непередаваемо. Это было просто чудо, которое никак не укладывалось в голове у существа, родившемся человеком. Будучи по рождению представителем человечества, я не понимала, как такое могло быть возможным. Константин всегда говорил, что я должна принять, отпустить то прошлое и жить дальше. А также научиться находить во всем положительное и не зацикливаться на том, что было когда-то. Ну, как же это тяжело в действительности, ведь прошлое меня по-прежнему не отпускало. Я всегда сравнивала свою жизнь «до» и «после», свое поведение, как человека в прошлом и как дракона в настоящем. Стоило ли пройти через все мучения ада и побывать в руках садиста, чтобы воспарить к небесам? Трудно сказать. Сейчас я твердо решила выбросить все из головы и просто наслаждаться тем, кем стала. Ведь на данный момент изменить что-либо все равно не получится.Я ловила воздушные потоки, планировала и чувствовала, как мягко и нежно гладит мои крылья и обтекает мое тело прохладный ветер. Он ласкал мое разгоряченное драконье тело, давая понять, что я — повелительница неба. Ветер шептал мне о свободе и просил отдаться его порывам, расслабиться и ни о чем не думать. Что я и сделала. Мне было так хорошо и легко на душе, как не было ещё никогда. Наверное, я уже начинаю проходить стадию принятия себя. Хотя для этого мне понадобилось достаточно много времени — практически два года непрерывной терапии с Константином и спарринги с силовыми нагрузками с Йеном.Я расслабилась до такой степени, что потеряла бдительность. Хотя, может быть, ветер, который бил в лицо, отгонял от меня запахи, поэтому я не почувствовала приближение ящера. Просто в какой-то момент я повернула голову и увидела рядом летящего огромного чёрно-зелёного дракона. Моё нынешнее зрение позволяло мне рассмотреть мелкие чешуйки на его коже. Они были чёрными, лишь на концах отдавали зеленью. Я отвернулась от него, не желая начинать знакомство, и обычно этого было достаточно, чтобы меня оставили в покое. Я прикрыла глаза и снова стала наслаждаться ветром, но бесцеремонный ящер слегка толкнул меня в шею. Я изогнула свою и недовольно оскалила пасть, прогоняя настырного чужака. Тот слегка отстал, а я с облегчением вздохнула. Теперь можно снова насладиться одиночеством.Я приземлилась на отвесной скале и сложила крылья. Наблюдать с огромной высоты за бесконечным зелёным лесом даже в темноте мне очень нравилось. А какой прекрасный вид днём! Была уже поздняя осень, деревья нарядились в багряно-красные и желтые цвета. Решено, обязательно наведаюсь сюда днем и, возможно, уговорю Йена отправиться со мной в поход.Я собиралась уже повернуть обратно в сторону своей машины, но этот настырный самец приземлился рядом со мной. Я оттолкнулась и рванула вперёд, а он последовал следом. Надеюсь, этот ящер не нашёл во мне свою пару? Кроме того, я не припоминаю такую наглую морду среди местных драконов Гринетсити. А потом я вспомнила, что в наш город наверняка съехались и другие представители драконьей расы, поскольку наш мэр готовит бал. Только этого мне не хватало! Я повернула голову и увидела все того же наглого преследователя. Нужно было как-нибудь сбросить его с хвоста. И я повернула назад, решив спрятаться за горами. Рванув в сторону, я спряталась в ущелье. А так как он явно приезжий, то не сразу сообразил, где меня искать. Спустя некоторое время я сделала низкий круг над лесом и максимально опустилась к макушкам исполинских деревьев. Только вот не учла свои габариты, сбив парочку деревьев поменьше и пошумев на славу, а затем решила возвращаться, уже не прячась.  Я рванула вверх выше, выше и выше за облака, а когда спустилась ниже, то никого не увидела. От сердца немного отлегло. Ну и славно! Я спокойно и без происшествий добралась до поляны, где оставила свою одежду. Там я надела только длинный свитер, полусапожки, набросила на плечи плащ и поспешила к машине. Только вот дойдя до неё, я увидела идущего ко мне высокого и темноволосого мужчину. Я прибавила шаг, он сделал тоже самое. Но я оказалась проворнее — моментально открыла машину, заблокировала её и выкрутила руль. Ему пришлось отпрыгнуть с моей дороги, потому что останавливать машину я не собиралась. Затем я подъехала к шлагбауму, заранее посигналив. А когда его открыли, то нажала на педаль газа до самого упора и помчалась на всех парах домой. Не хватало ещё, чтобы этот незнакомый дракон всерьёз прицепился ко мне или, хуже того, заявил права.До дома я добралась быстро. Сердце бешено колотилось в груди: то ли от предчувствия беды, то ли от ощущения того, что на меня могли наложить лапу. Выйдя из машины и бросив ключи охраннику, я пошла домой. Ветер уже не был столь приятным, когда я была в теле драконицы. Сейчас он кусал самые незащищенные участки кожи и жалил, будто пытался поскорее прогнать меня с улицы и не видеть такую неблагодарную рептилию, как я, которая пренебрегает всеми традициями своих собратьев. Что поделать? Я — первая обращенная женщина среди этого племени. Как-то я спрашивала у знакомых мужчин — каково это стать драконом и пройти трансформацию уже в зрелом  возрасте. Все, как один, отвечали, что никто особо не заморачивается. Зачем вспоминать о жалком человеческом теле, когда, обратившись в дракона можно получить колоссальные преимущества: крепкое здоровье, долголетие, силу, красоту и возможность воспарить в облака. Кто в моем детстве не желал быть космонавтом? Вот такой своеобразный вариант исполнения детской мечты. Пусть не звезды, но облака под крыльями, пусть не планеты, но блеск Луны вполне компенсировал. А охотничьи инстинкты, заложенные и в человеческих мужчинах, выходили совсем на иной уровень. С чего бы им жалеть о прошлой жизни? Только вот я получилась такая эмоционально слабая, с большой психологической проблемой в голове и нежеланием мириться с новой действительностью. В конце концов, постродовой синдром официально бывает только у женщин, а мужчины по большей части лишены этого, за очень редким исключением. Хотя по идее ребенок, появившийся на свет, должен оказывать одинаковое влияние на обоих родителей. Или я чего-то не понимаю, потому что сама еще не познала счастья материнства? Спустя три года я могу честно признаться, что мой бывший муж не так тяжело пережил утрату нерожденного малыша, которого даже не держал на руках. В то время я едва ли собрала себя по частям. Более того, в тот страшный период для нашей семьи он посчитал нужным отправиться в длительную командировку, когда я лежала в больнице и пыталась убедить себя, что еще молода, что у нас непременно будут еще дети.Тогда я думала, что каждый справляется с горем по-своему. Но ведь оно было общим. Почему мы не были вместе? Почему переживали его по отдельности, если, конечно, муж вообще это делал.— Гадство! — мелькнула мысль в моей голове.Почему именно сегодня я решила вспомнить чертового предателя? А ведь я когда-то поклялась себе, что никогда не вспомню о нем. Я не хочу его видеть и даже знать, женился ли он вновь, есть у него ребенок.Боль полоснула по сердцу. А ведь в то время, когда меня безжалостно превращали в монстра, он нежился в постели с нашей секретаршей Марго, которую лично и нанял на место пожилой Антонины Аркадьевны, стоило только ему приехать из той командировки.А я, поглощённая горем, даже ничего не подозревала. Да что там? Ведь я узнала о том, что у мужа сменилась секретарша только спустя два месяца, как вернулась в кампанию на должность переводчика. Какая же я слепая дура!Скорее всего, тот незнакомец, лицо которого я не успела рассмотреть, навеял мысли об этом предателе. Быстро приняв душ, я приказала себе престать вспоминать прошлое. Это ни к чему не приведет и только делает хуже. В любом случае мы принадлежим разным мирам. Он — человек, предавший меня, а я — драконица, воспарившая в небо и желающая жить дальше.Я засыпала с тяжелым сердцем, желая провалиться в царство Морфея без сновидений. Но, увы, не получилось.— Иди ко мне, Амалия. Должна же ты на что-то сгодиться, — ехидства в голосе моего мучителя не занимать, когда он, привязав меня к металлическому столу кожаными ремнями, вставил капельницу в одну руку, а в другую начал вводить экспериментальный препарат.Боль, сковавшая все тело, не давала даже вдохнуть, я изогнулась бы всем телом, если бы путы позволили это сделать. От напряжения и того, как я жмурилась от боли, у меня полопались капилляры в глазах. Помню, как этот маньяк потом показывал меня в зеркале и посетовал на то, какая же я уродливая и слабая. А после этого безумец выпустил клыки и укусил меня в районе ключицы, разрывая нежную кожу и впиваясь практически до самой кости. Сказки о вампирах быстро развеялись. Когда я прохрипела о своем предположении, меня наградили снисходительным, с легким налетом надменности взглядом. Вампиры — это миф, сказка, небылица. В то время, как драконы — реальность нашего мира.Помню, как я истерично рассмеялась, устав выть от боли, а, получив по лицу, снова заскулила и забилась в агонии. Иногда мне даже показалось, что у мерзавца со мной личные счеты, но, возможно, это был бред моего воспаленного мозга.Разумеется, у психа не получилось меня обратить с первого раза. Меня бросали в клетку, в которой нельзя полностью выпрямиться. Пока я отходила от жуткой раздирающей боли, безумец ставил эксперименты на другой жертве.Усилием воли я прервала этот сон и открыла глаза. Мокрая майка прилипла к телу, а в голове все еще звучали слова, которые он любил постоянно повторять: «Они еще скажут мне спасибо…».— Чертов урод хочет мирового признания, — прошептала я.Полежав еще какое-то время, я решила, что уже пора начинать новый день. Солнце было в зените, а я еще в пижаме. Живот заурчал, напоминая мне, что я вчера лишила его охоты и свежего парного мяса. Поэтому стоило хотя бы бросить внутрь пару бутербродов с бужениной для удовлетворения драконьей сути и запить все крепким кофе со сливками для радости моего человеческого «я».Я спустилась вниз и не успела дойти до кухни, как услышала разъярённое рычание своей мамы. Она вернулась…— Я сказала, что против! — строго сказала она, когда я зашла на кухню.Моя мама нависала над Константином и была очень воинственно настроена.— Я сказал тебе об этом не для того, чтобы ты вмешивалась. Это ее право, — мягко проговорил Константин.Эти двое всегда находили общий язык. Умудренная опытом, одинокая женщина, которая сбила все ноги в кровь, когда я пропала. Мама обивала пороги полиции, чтобы они меня искали. А когда все разводили руками и похоронили меня, только она верила, что я жива и скоро вернусь к ней. Когда меня нашли и передали Константину, то первым делом я попросила его связаться с моей родительницей, с единственной, кто остался у меня из прошлой жизни. Порой, когда я смотрела на нее, то видела мелкие лучики морщинок вдоль ее глаз. И мне хотелось повернуть время вспять, чтобы она снова не пережила того ужаса, который выпал на ее долю. А когда я увидела свою мать, поседевшую и осунувшуюся спустя год моего плена, это выбило меня из колеи сильнее того, что мерзавец сотворил из меня монстра. Константин не стал отказывать мне в моей просьбе. Видимо, он опасался, что я сломаюсь еще больше, если лишусь матери.Помню, как маму привезли в особняк Константина, и она увидела меня. Как мы плакали и не могли оторваться друг от друга. Как мама гладила мое лицо, не веря, что это действительно я. Она понимала и чувствовала, что во мне что-то надломилось и разбилось вдребезги, но боялась спрашивать, что было со мной, дабы не бередить раны. Но когда пришло время показать ей, кем я стала, то боялась, что мама не примет и отвернется от такого чудовища.Но оказалось, маме все равно, что ее единственная дочь должна с некоторых пор питаться сырым мясом, а еще покрывается чешуёй и становится доисторической ящерицей. Хотя я помню ее шок и недоверие, но вопреки опасениям она, как уверял меня Константин, нашла массу положительных сторон таких метаморфоз. А затем мама задалась целью вызволить меня из пучины посттравматического синдрома. Я боялась оборачиваться, летать, стать монстром и начать убивать. Все эти страхи усугублялись на фоне моих кошмаров. Разговоры мало помогали, а преодоление себя и препараты. Лишь время и забота родного, самого близкого человека на свете могли мне помочь.Сейчас, смотря на маму, которая спорила с Константином, я поймала себя на мысли, что хотела бы, чтобы она была со мной бесконечно долго и не оставляла одну на этом свете. Я быстро проглотила ком в горле и подбежала к маме, чмокнув ее в щеку и крепко прижавшись к ее теплому телу. Она тоже обняла меня. Если бы только женщины могли обращаться в дракониц! Не знаю, что со мной сделал тот ублюдок, но моя мама этого точно не переживёт. Поэтому я хочу проводить с ней как можно больше времени.Отстранившись, я перевела взгляд с мужчины на мою маму и никак не могла взять в толк, что же могло ее так расстроить.— Доченька, — тут же проговорила мама и усадила меня за стол, пододвигая тарелку с блинчиками.— Мама, почему ты не позвонила? Я встретила бы тебя, — спросила я и отправила кусочек блинчика с мясом в рот.Напряжение между дорогими моему сердцу существами никуда не делось. Мама так и продолжала воинственно посматривать на моего наставника.— Рейс перенесли, а я не хотела тебя беспокоить. Костя сказал, что ты недавно вернулась из заповедника.Я немного подавилась, когда услышала, как умудренного житейским опытом дракона назвали Костей. Хорошо, что не Костиком. С его важным видом в деловом костюме, в котором он восседал за небольшим столом, это имя никак не вязалось.— Чаем запей и не торопись, — строго проговорила мама, глядя на меня, а потом встала и подлила чая Константину.—  Надя, достаточно. Я уже сыт, — снисходительно проговорил наставник.— Очень на это надеюсь, — бросила мама и села за стол, попивая свой травяной отвар.— Что между вами происходит? — я подняла вилку и поочередно указала на каждого из сидящих здесь, а потом вонзила ее в румяный бок блинчика.— Не лезь в дела взрослых, милая, — мама зыркнула на Константина и продолжила: — Ты ешь, ешь. Наверняка вчера не поохотилась.— Ну, ладно, — протянула я.А сама сделала себе пометку поспрашивать об этом Йена. Вдруг он знает, какая кошка между ними пробежала.— Что ж, я пойду. Амалия, зайди ко мне в кабинет, когда освободишься, — попросил мой наставник и, дотронувшись до моего плеча, пошел на выход из кухни.— Костя! — предостерегающе окрикнула его мама.— Надя, — ответил он и мягко улыбнулся, как человек, у которого все под контролем.И пока Константин не покинул нашу обитель, мама  припечатала:— Я против! Так и знай!— Понимаю, — ответил мужчина и ушел.— Эм-м-м. Мама, ты ничего не хочешь мне сказать? — я пытливо уставилась на мамулю.— Нет, — буркнула она и встала.А потом, чтобы я еще ничего не спросила, мама начала выкладывать продукты из холодильника, принимаясь за готовку.— Ты что, уже сразу готовить будешь? Ты же только с дороги.— Я уже отпустила Серафиму. И мне нравится готовить, ты же знаешь.— Ну да. Ради тебя наставник даже перебрался завтракать из общей столовой на кухню.— Скажешь тоже, — покачала та головой.Я улыбнулась, и поспешила поменять тему:— Как ты отдохнула? Как санаторий?— Отдыхать — это не работать, милая. Конечно, хорошо. Только надоело мне там долго находиться. Еще эти врачи, постоянно находящие что-то и прописывающие мне процедуры. Я там даже не могла вздохнуть спокойно. Сдается мне, что это твой наставник и подсуетился, чтобы меня хорошенько проверили и подлечили как следует, — проворчала мама и привычными движениями уже шинковала овощи для ее любимого борща.Я тихо рассмеялась над неспешным рассказом мамы о том, что ее закрыли на месяц на одной территории за высоким забором и не давали и шагу ступить без сопровождения.— Разве я похожа на больную? Немощную? Да я там чуть не сдохла от скуки. Передай своему наставнику, что больше в никакой санаторий я не поеду! — закончила она и указала на меня огромным кухонным ножом.Я подняла руки вверх и снова рассмеялась.— Обязательно. Ты же знаешь, он действовал из лучших побуждений.— Ага, как же!— Что за крики, а драки нет? — в кухню зашёл Йен. — А я-то смотрю, чем так вкусно потянуло с кухни. А это оказывается наша Надежда прилетела, — рыжий здоровяк подошел и обнял маму, крепко стискивая в своих объятиях.Мне даже показалось, что у мамы что-то хрустнуло.— Эй, отпусти меня! А то раздавишь, и все старания иностранных врачей пойдут прахом— Ох, точно. Константин с меня три шкуры спустит. Нет уж, вас надо беречь, как розу. А что у нас там вкусненькое на завтрак?— Скажешь тоже. Обычные блины. Это все, что я успела.— Вот уж не соглашусь. У вас даже такое простое блюдо, как блины, получается просто  отменным. А почему? Да потому, что вы все делаете с любовью, — протянул этот рыжий льстец, а мама зарделась и расхохоталась.— Ты не дракон, а хитрый кот, — она водрузила поджаренные до золотистой корочки блинчики с мясом, а еще и сметанки положила.Я лишь закатила глаза от увиденного.— Ну, давайте рассказывайте, как вам иностранная медицина? — он неспеша нарезал блинчики и полностью превратился в слух.А я снова рассмеялась:— Ладно, я все уже слышала. Так что оставлю вас наедине. Спасибо, мамуль.— Пожалуйста, — ответила она и внимательно посмотрела на меня.Я ей улыбнулась, чмокнула в щеку и отправилась в кабинет наставника. Легкий червячок сомнения все же гложил меня. Вряд ли мама спорила бы с Константином просто так. Но, ладно, раз они не хотят говорить об этом, то и думать пока не стоит.Постучала для приличия, хотя наставник и так знал, что я уже подошла к двери. Затем я зашла в просторный и роскошно обставленный кабинет.— Мне звонил доктор Валентайн. Он будет проездом в нашем городе и хочет осмотреть тебя, — перешел сразу к делу дракон.Я недовольно скривилась, и это не укрылось от наставника.— Я знаю, что тебе это не нравится. Но ты понимаешь, что единственная в своем роде обращенная драконица должна иногда наблюдаться у специалиста. Я и так долго огораживал тебя от этого всего.— Мама была против из-за этого?Дракона замолчал, но не ответил.— Значит, еще что-то есть. И что же?— Мы просто разошлись с ней во мнении. Такое бывает у взрослых, — снисходительного проговорил мой наставник.А я, как никогда, почувствовала себя маленькой девочкой. Вот как у него это получается? А ведь мне уже почти тридцать!— Ладно. Когда состоится его визит? — сдалась я.Константин посмотрел на часы.— Через час мы должны быть в больнице. Там ему предоставили кабинет для твоего осмотра.— Надеюсь, там не будет толпы холостых драконов?— Думаю, Йен справится с этим, — улыбнулся уголками губ Константин.— Вы его уже обрадовали, что с утра он будет подрабатывать вышибалой?— Иди собираться, а я пока сообщу ему.Доктор Валентайн — знаменитый ученый среди драконов — был внешне похож на тридцатипятилетнего мужчину. Но сколько лет ему на самом деле было непонятно. Поскольку драконы старились совсем по-другому. Как и все представители этого племени, он был хорош собой: высокий, плечистый шатен со светло-карими глазами, практически янтарными. Доктор располагающе улыбнулся, хотя от меня не укрылось, как он напрягся, когда я вошла в его кабинет.Но после пары минут, в течение которых обменивались пристальными взглядами, мы все же поприветствовали друг друга. Странно, конечно, но кто этих ученых знает.Константин остался ждать меня в машине, а возле двери в процедурный кабинет, который нам уступило руководство клиники, стоял Йен.— Меня зовут доктор Валентайн. А вы Амалия, насколько я помню.Я утвердительно кивнула ему, а он указал на простое пластиковое кресло, в которое мне предполагалось присесть. Разместившись в нем, меня не покидало чувство, что я — подопытный кролик. Сердце начало сильнее стучать в груди. Так было всегда, когда я посещала врачей. Поэтому, если бы не Константин, то осмотров было бы намного больше.— Помните? — я сразу зацепилась за последнее слово доктора.— Да. Возможно, вы не помните, но я осматривал вас два года назад. После того, как вас обнаружили, — он замолчал и просканировал меня взглядом.Ждал, что я впаду в истерику? Наверняка, но я пока контролировала себя.— Действительно, тогда я плохо все помнила, — подтвердила его слова я.— Ну, ладно, раз мы вновь познакомились, то давайте приступим к осмотру. Знаю, что вам непросто, поэтому постараюсь побыстрее вас отпустить и не задерживать больше положенного, — молодой мужчина снова мягко мне улыбнулся. — Кстати, может быть, перейдем на «ты»? Так нам будет намного удобнее.— Хорошо. Я не против.А дальше он измерил мне давление, пульс, проверил зрачки и взял кровь из вены, каждый раз меняя колбочки для наполнения крови. Меня уже начало мутить от  воспоминаний о пережитом, но нужно было потерпеть. Валентайн заставил меня раздеться и осмотрел каждый участок кожи. Никакого сексуального подтекста не наблюдалось. Сейчас доктор походил на фанатика, который дорвался до необычного экспоната. Я оделась, а когда подумала, что первичный осмотр закончен, Валентайн продолжил расспрашивать, записывая мои ответы в толстый кожаный блокнот.— Как часто ты оборачиваешься?— Раз в два-три дня.— Боли есть при обороте?— Нет.— Ты охотишься?— Нет.— Значит, не все инстинкты еще проснулись, — сделал он себе пометку. — Обоняние, зрение, слух  меняются, когда ты перебрасываешься в форму дракона?— Да, улучшаются.— Кошмары еще мучают?Услышав этот вопрос, я напряглась и замолчала. Валентайн поднял на меня глаза и оторвался от блокнота, в котором вел записи.— Я читал твое дело. Сама понимаешь, ты уникальна,  поэтому мне нужно все о тебе знать, — он закинул ногу на ногу и начал крутить ручку в руках.Я снова напряглась. Этот жест был почему-то мне знаком.— Я всегда так делаю. Это помогает мне сосредоточиться. Привычка, от которой никак не могу избавиться, — сказал доктор и снова улыбнулся уголками губ.— Понятно.— Так, а что с кошмарами?— Да. Иногда мучают.— Снотворное принимаешь?— Нет. Без них справляюсь.— И как же? — ученый снова внимательно посмотрел на меня.— Тренировки и полеты.— Хорошо. Галлюцинации, голоса в голове, неконтролируемые вспышки гнева происходят?— Нет.— Есть проблемы с принятием своей сущности? — доктор оторвался от листа и вновь внимательно посмотрел на меня.— Нет.— А если честно? — после небольшой паузы спросил он.— Немного.— Ты не посещаешь психотерапевта, — констатировал факт доктор.А я скрипнула зубами:— Мой опекун занимается со мной.— Возможно, будет лучше, если тебя посмотрит другой специалист?— Нет. Он вполне справляется с этим, — я насторожилась, услышав эти слова.Особенно я уловила тот акцент, который он сделал на слове «специалист». У моего наставника не было учёной степени, но, думаю, он даст фору специалисту, которого может предложить Валентайн.— Как я уже говорил, ты — единственная среди нас обращенная женщина. Поэтому твоё душевное здоровье для нас всех очень важно. Я порекомендовал бы тебе походить к другому специалисту. Я напишу тебе рекомендации к кому лучше обратиться.— Нет, благодарю.— Непринятие своей сущности может плохо сказываться на твоем эмоциональном состоянии и даже привести к ухудшению здоровья. Женщины слишком ранимые, слабые и эмоциональные существа, — как будто не слышал меня доктор и продолжал гнуть свою линию.А я подумала, почему тогда именно женщины рожают детей и стойко переносят глубокую депиляцию, в отличие от сильных, эмоционально устойчивых мужчин?— Ты выбрала себе пару? Ты уже имела половой контакт? Как часто возникает потребность в этом? — доктор Валентайн резко сменил тему, а я чуть не подавилась воздухом.— Нет.— Что именно «нет»? — тот снова оторвался от своего блокнота.— На все «нет», доктор.— Хм, — мужчина задумался. — У тебя не возникает возбуждение? Тебя не привлекают драконы? Самцы? Или ты испытываешь слабость к человеческим особям?— Нет, у меня все нормально.— Откуда ты можешь об этом точно знать, если ни с кем не занималась сексом?— Я так полагаю.— Наставник запрещает тебе вступать в интимные связи?— Что?! Нет! К чему все эти вопросы?! — возмутилась я и поднялась со стула.— Драконы, когда достигают порога совершеннолетия, частенько меняют партнёров, используя для этого человеческих женщин. Дракониц среди нас мало, поэтому их оберегают.Я скривилась от такого бесцеремонного пояснения. Еще бы! Ведь такие напыщенные драконы, как Валентайн, берегут чувства дракониц, а не чувства человеческих женщин, которые можно не щадить, пользовать и тут же выбрасывать из своей жизни.Но доктор понял все по-своему:— Константин тебе не рассказывал об этом?— Рассказывал.— Присядь, отвечать стоя на вопросы неудобно, — предложил доктор и продолжил: — Так вот. Секс и драконы неотделимы. Это один из способов сбросить напряжение, скопившуюся агрессию, утихомирить инстинкты охотника и размножения.— И что же? Ваши женщины тоже перебирают мужчин?  — не выдержала я.— Ваши? Теперь и ты — драконица. Все же ты не принимаешь себя, — сделал вывод этот странный ученый, подловив меня.А я мысленно выругалась. Не хватало еще, чтобы меня насильно выдали замуж и организовали сброс лишней энергии под чутким присмотром доктора Валентайна.— Женщины тоже подвержены этому. Поэтому обычно им не позволяют размениваться на человеческих особей и сразу же присматривают им подходящего дракона. А потом, если их соитие не приводит к образованию пары, партнер может меняться… — но мужчина не успел договорить, как в палату без стука зашел Йен.— Доктор, нам пора. Амалии нужно собираться на бал.— Да? А сколько уже прошло времени?— Четыре часа, — жестко припечатал Йен.— Над же, как время быстро пролетело, — доктор Валентайн задумчиво постучал ручкой по подбородку. — Разумеется, бал очень важен для тебя, Амалия. Ты должна быть на высоте, — добавил он, а я снова скрипнула зубами, поняв, к чему именно должна готовиться. — Настоятельно рекомендую присмотреть себе пару. Иначе нам придется наблюдать за тобой более тщательно. Возможно, тебе это кажется бестактным и бесцеремонным с моей стороны. Но наше племя заинтересовано в том, чтобы с тобой все было в порядке, чтобы ты приняла нашу природу, — на слове «нашу» он снова сделал акцент.Я согласно кивнула.— Тогда не задерживаю тебя, — казалось, что он сразу потерял ко мне всякий интерес, погружаясь в свои записи и быстро записывая что-то в блокноте.Я поспешила на выход. Йен взял меня под руку и слегка притормозил. Видимо, мой уход из больницы был больше похож на бегство.— Ты слышал?— Да, — хмуро отозвался он.— Он что, может обязать меня ходить к психиатру?! Я не хочу! — остановилась я и развернулась лицом с Йену. — Я не хочу, чтобы у меня в голове кто-то копался! — почти прокричала я, и меня затрясло.— Вряд ли. Его писульки так и останутся при нем. Константин никому тебя не отдаст.— Он меня пугает, — честно призналась я и снова поспешила на выход, застучав каблуками по холодному каменному полу больницы.— Он просто ученый и фанатик своего дела. Никто не может заставить тебя делать то, чего ты не хочешь, — напомнил мне Йен.— Даже искать себе пару? — я снова посмотрела на мужчину, но тот сделался еще более хмурым. — Почему ты молчишь?— Это в нашей крови, — наконец ответил Йен. — Но мы постараемся дать столько времени, сколько тебе понадобится.Мне стало немного легче. Казалось, тот осадок, образовавшийся при разговоре с доктором, немного растворился.— Нам нужно поговорить с Константином, — добавил рыжий здоровяк.— Конечно.—  На бал ты просто обязана пойти. Сделаешь вид, что именно за этим и пришла туда.— Я понимаю, — опустила голову я, пряча в глазах собственное бессилие.Брак — это то, что меня страшило. Я ненавидела его и не хотела становиться чьей-то женой.