Страница 38 из 74
― Что за татуировка у тебя на ноге? ― спросил я, меняя тему.
Она посмотрела вниз, где ее шорты задрались и обнажили бедра, а затем потянула их обратно.
― Ой, да ладно. Ты не можешь скрыть это от меня, ― начал уговаривать я.
Она закусывает губу и изучает меня, прежде чем, наконец, отпустить ее со вздохом. Я признателен за небольшое пространство между нами, потому что не уверен, что, находясь ближе, смог бы сдержаться и не погладить розовую, пухлую плоть.
― Ладно, ― хмыкнула она, задирая шорты. ― Это ДНК и музыкальные ноты.
Я выпрямился на месте, а затем, ссутулившись, уперся локтями в колени, чтобы наклониться как можно ближе, сохраняя пространство. Бл*дь, ее кожа очень привлекательна. Безупречная бледная плоть, за исключением нескольких веснушек и изящной нити ДНК с вплетенными в нее цветами.
― Это... ― Я прищурился и засмеялся, когда рассмотрел. ― Кусочки пазлов?
― Я же говорила, что люблю пазлы, верно? ― защищалась она.
― Мне нравится. В этом вся ты. Покажи еще.
― Ну, ты тоже должен показать мне что-то взамен. Все должно быть справедливо.
― Нет проблем. ― С этими словами я стягиваю толстовку, оставшись в одной майке. Я не мог не выпятить грудь, когда у нее слегка отвисла челюсть, когда она пялилась на меня. Я позволил ей осмотреть себя, зная, что как только окликну ее, она отведет взгляд, а мне хотелось насладиться ее восхищением. Двигаясь медленно, чтобы не напугать ее, я перевернул руку и указал на гитарный медиатор с инициалами нашей группы внутри. ― Твоя очередь.
Она показала минималистский горный хребет за своим локтем, я показал ей компас.
Она показала эмблему викингов на другом локте, я показал лотос, вписанный в компас.
Она показала набросок карты мира на лодыжке, я показал ей расписанные ноги.
На протяжении всего этого процесса мы сохраняли простодушие и легкость. Рассказывали истории каждой татуировки, и о тех, о которых сожалели. Мои тату были словно постоянно растущие аппликации на руках, а ее были достаточно редкими, словно маленькие спрятанные сокровища, которые я хотел отыскать.
― Какая татуировка у тебя появилась первой?
Она сузила глаза и прикусила щеку изнутри, что-то обдумывая. Пожав плечами, словно что-то решив, она повернулась ко мне спиной и начала стягивать футболку.
Ох, бл*дь.
Я мог сдерживаться, рассматривая лодыжки и локти, но голая спина могла снести мне крышу, и, сжав кулаки, приложил огромные усилия, чтобы не провести ладонями по ее спине и волосам. Когда футболка задралась до плеч, она крепко прижала ее к груди и оглянулась через плечо. Я не знал, куда смотреть в первую очередь. На спину? На татуировку? Или на ее потрясающий профиль?
― Это одно из моих любимых высказываний, ― объяснила она, привлекая мое внимание к татуировке.
Мелкий шрифт было довольно сложно прочитать, поэтому я опустился на колени, приближаясь. Между лопаток был набит феникс, одна из линий его хвоста простиралась вниз, остроконечным курсивом.
«Я и есть шторм».
Если бы Нову можно было изобразить в виде татуировки, то лучше не придумаешь. Это была она. Идеально.
И я не мог не почувствовать этого.
Двигаясь медленно, зная, что должен отстраниться, но не в силах этого сделать, я потянулся к ней. Когда кончиком пальца коснулся очертания птицы, ее спина напряглась. Я прочертил нежные вихри и спустился вниз по хвосту. С каждым движением... каждой секундой... нашего соприкосновения, ее дыхание учащалось. Моё дыхание соответствовало бешено бьющемуся сердцу.
Я водил пальцем по буквам, ощущая каждый изящный хребет ее позвоночника, думая, как долго мне будет позволено прикасаться к ней. Интересно, как далеко смогу зайти. Дойдя до основания, задержал палец чуть выше края шортиков и стал поглаживать взад-вперед. С каждым движением усиливая давление и простираясь немного дальше.
― Паркер, ― прошептала она.
Я добавил другие пальцы, продвигаясь вверх практически прижимая ладонь к ее коже.
Затем дверь открылась, и внутрь ввалились парни.
Дернувшись, я поспешил обратно на диван, а Нова снова натянула футболку. Орен застыл на пороге и оглянулся через плечо на других парней, не понимая, что произошло до того, как он вошёл.
― Мы тоже хотим посмотреть фильм. Мне нравится Дженнифер Энистон, ― заявил он.
Они зашли, устроились поудобнее на диване, окончательно испортив момент. Не знаю, что бы произошло, но я определено почувствовал изменение. Я чувствовал это по тому, как она продолжала наблюдать за мной краешком глаза, словно увидела во мне что-то, что необходимо было изучить меня.
Что-то изменилось, и я планировал воспользоваться этим в полной мере.
СЕМНАДЦАТЬ
НОВА
― А что, если нам сыграть так?
Эш поджал под себя ноги в кресле, зажав пальцами гриф бас-гитары, наигрывая те же аккорды, которые мы играли так много раз, что сбились со счета
― Разрушительные ветра образуют трещины в скале.
Я наклонилась вперед, затаив дыхание, надеясь, что на этот раз на ум придут нужные слова. Он снова наиграл аккорд без слов, а я продолжала ждать. Паркер выглядел таким же напряженным, как и я, сидя в кресле рядом с Эшем. Нам нужен был перерыв. Небольшой стимул, и я была уверена, что у нас все получится.
Статистически, после стольких попыток у нас должно было что-то получить. Верно?
― И...
Ну же. Ну же.
Еще один аккорд, его брови сосредоточенно нахмурены, словно он видел слова, но не мог их разобрать.
― И честно говоря, прямо сейчас я бы предпочел кончить в носок, ― прокричал Орен, напевая придуманный им же текс со своего места на полу.
― Братан, ― проворчал Броган, вытягивая длинные ноги, чтобы пнуть Орена в бедро.
― Бл****дь.
Паркер откинул голову на спинку кресла.
― Может быть в платье, пирс или член, ― продолжал Орен. ― Или что-нибудь еще, что рифмуется со скалой (прим. пер.: в английском языке все перечисленные слова имеют одинаково созвучное окончание).
― Прекрати, мать твою, ― потребовал Броган, пиная его сильнее.
Когда Орен свернулся калачиком и вцепился в его ногу, Броган отложил гитару в сторону, и мне пришлось развернуться на длинном диване, чтобы не дать дорогому оборудованию упасть на пол.
Прошел почти месяц совместного путешествия в автобусе... за исключением нескольких ночей, когда я летала домой повидаться с девочками, а парни занимались рекламной кампанией.
За это время, несмотря на все трудности, у нас образовался привычный ритм. Я продолжала придумывать идеи, чтобы помочь нам подпитывать друг друга. Это помогло, но не сильно. Мы построили фундамент дружбы, но он лишь служил прикрытием, свободно выстроенным над хрупкой напряженностью и похотью, которую мы пытались игнорировать. Она кипела, словно магма под поверхностью земли, ожидая извержения в любой момент. Как и тогда, когда он гладил мою татуировку, мы продолжали оказываться в ситуациях, которые давили на мою решимость сдерживаться.
Каждый раз, когда мы подбирались слишком близко, мне удавалось отступить и направлять нас в рабочее русло.
Все шло довольно плохо. За это время мы написали всего две песни, и они мне даже не нравились. Может, напряжение было слишком сильным, чтобы найти тот естественный ритм, который у нас был раньше. Что бы там ни было, мне это не нравилось, потому что в итоге это была моя работа и мой шанс построить бизнес.
― Как долго мы работаем над этой песней? ― застонал Эш.
― Только сегодня или включая прошлую неделю? ― спросил Паркер.
― Три часа и тридцать семь минут сегодня, ― ответила я. ― Как минимум четыреста девяносто девять на прошлой неделе.
― Похоже на правду. ― Орен кивнул, поднимаясь с пола. ― Знаете, что нам нужно? ― спросил он, отвлекаясь на настенный планшет.
Мы выжидающе уставились на него, в сомнении бормоча, когда он выключил основное освещение, оставив включенными светильники вдоль края потолка. До того как заиграла музыка, Орен начал раскачивать бедрами из стороны в сторону, вызывая наши стоны, и мы начали бросать в него клочки бумаги с неудачными текстами.