Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 23 из 51

«Вот так бы и всегда, – подумал Шахов, – всем этим неудачам не поддаваться».

Он сел на нары в какой-то растерянности и почувствовал необъяснимую неловкость, которая нередко охватывает среди спящих людей Человека, измученного бессонницей.

«Все спят, – подумал он, – все поступают по закону природы, а я не могу заснуть. Может, я выпал из общечеловеческого закона? Неужели Солдатов был прав, когда говорил: „Ты одинок. Воровская жизнь лишена смысла“. Шахов вспомнил, что он, удивившись, ответил тогда. Одинок? Да в жизни каждый свои болячки зализывает. Каждому свое. Он не испытывал страха в кабинете Солдатова, потому что боролся с ним. И за себя, и за Зойку.

И если бы тогда во время допроса кто-нибудь прокричал ему прямо в лицо: «Ты, Шахов, воровством не проживешь! Сейчас жизнь другая настала, ты выпал из общечеловеческого закона», – то он бы в ответ расхохотался.

«Какой еще закон? Есть закон удачи. Вот это мой закон. И есть закон тех людей, которые хотят мою удачу убить, – это их закон. Когда мне не везет, когда терплю неудачу – я выпадаю из моего закона. Но я в него возвращаюсь всегда. Вот и все с этими законами. Все очень просто!»

Действительно, все оказалось очень просто. Так просто, что дальше и некуда! Все спят, а он не может уснуть.

«Но ведь и они же, лежащие рядом со мной на нарах, тоже не праведники, – подумал Шахов с облегчением. – И если не общечеловеческий закон, то закон уголовный они же нарушили!

Почему они тогда не выпали из закона природы и спокойно спят? Выходит, я хуже их? Хуже всех…»

Шахов заложил руки за голову и долго смотрел на дверь камеры. Он перебирал в памяти слова Солдатова. Особенно его задело за живое, когда Солдатов сказал, что легче человека осудить, чем выправить, отскрести душевную грязь. Закрыв глаза, он про себя повторял эти слова и, как бы соглашаясь с ними, едва заметно кивал головою. Не разумом, интуицией Шахов почувствовал, что Солдатов не тот человек, который ради его признания стал бы кривить душой перед ним. Он был искренен тогда.

И вдруг Шахов по-новому увидел и понял Солдатова. Он говорил с ним не как с каким-нибудь салагой, а как с хозяином, который дурно распорядился своим добром. Странное дело, можно было подумать, что Солдатов знал его детство, то, что прошло и уже никогда не вернется…

«А все-таки не пропащий я человек. И сейчас у меня кое-что есть, если не за душой, то в жизни. Не все знает обо мне Солдатов, хоть многое и понял верно. Что знает он про жизнь с Зойкой? Ее заботы? Их любовь? Есть дом и человек, которые меня ждут, есть сердце, которым я живу. Значит, и счастье мое не кончилось. Надо только изловчиться, собрать все силы, ум, хитрость и любовь!»

Шахов закрыл глаза, сомнения отошли от него, и он заснул тревожным сном.